Альманах «Российский колокол» 3 2020 - Альманах 7 стр.

Висят дымы над русскою землею,
Их раздвигает солнце головой,
Смотря, как расправляется с Москвою
Пожар своею огненной рукой.

Горят дворцы, мещанские лачуги,
Взрываются военные склады,
И мечутся по улицам в испуге
Чужие исполнители войны.

Московский Кремль, глядя на это горе,
Безмолвное величие хранит,
Сжимая ружья, на его подворье
Строй гренадеров Франции стоит.

А перед ними место занимая,
Не чувствуя прохладу от реки,
Своею кровью землю окропляя,
Лежат в различных позах мужики.

Беседуя поодаль, офицеры
Бросают взгляды на проем ворот,
А там конвой, ступая шагом мерным,
Еще несчастных на расстрел ведет.

Они идут, в руках сжимая шапки,
Крестясь на золотые купола.
Из-под рубах, изодранных на тряпки,
Побитые виднеются тела.

О Русь моя, церквами ты покрылась,
Да только снова множатся грехи:
Опять, богатым сотворяя милость,
На смерть идут покорно бедняки!

Где те, которые приказ отдали страшный
Дома сжигать в оставленной Москве?
В своих именьях восседают важно,
Спокойно рассуждая о войне.

Что им народ? Овец покорных стадо!
Их можно резать, продавать иль стричь,
А кто не сделает, как им, дворянам, надо, 
Петля на шею, кандалы да бич.

Четвертый месяц бедствием объята,
Россия изнывает от войны,
Где, защищая собственность богатых,
Идут на смерть их русские рабы

Уж двести лет с поры той миновало,
Но тихо стонет русская земля.
Теперь под гнетом мирового капитала 
Хозяина продажного Кремля.

Забрезжил чуть рассвет. На сонные поляны,
Где желтую траву припудрила роса,
Поднявшись от воды, пошли гулять туманы,
Прибрежные кусты их скрыла полоса.

Круг меряет Земля в своем движенье вечном,
И вот уже восток надел платок зари.
Стремится вдаль река полоской бесконечной,
Бледнеют лики звезд в космической дали.

Светлеет небосвод, внимая лику солнца,
Что медленно встает над спящею землей.
Мерцают в камышах лесных озер оконца,
Да облаков толпа проходит стороной.

В дубравах тишина. Не слышно птичьих трелей 
Пернатые давно отправились на юг.
И только строгий взгляд седых столетних елей
Смущает наготу безлиственных подруг.

Ноябрь царит вовсю. Декабрь еще далече.
Октябрь ушел давно с дымами от костров.
Застыли у реки осины, словно свечи,
Средь пестрого ковра упавших с них листов.

Как море, синева бушует над землею,
Но солнечных лучей не радует тепло.
Прильнула к берегам река своей волною,
Глядя, как ивы к ней склонились тяжело.

В округе ни души, пустынно, безглагольно,
Не слышен шум толпы и дикий рев машин.
Как дышится легко средь этого приволья,
Где ты в одном лице и раб, и господин.

Здесь мысли в голове приводятся в порядок.
Мятежная душа находит здесь покой,
Когда среди берез, стоящих стройным рядом,
Проходишь не спеша, шурша сухой листвой.

Уходит дивное светило,
День забирая за собой.
Лицо Невы позолотило
Своей волшебною рукой,
А золотистою каймою
Чуть приукрасив облака,
Глядит, как катится волною,
Мечтая стать рабой морскою,
В своем течении река.

Вдали воздушный шар летает,
И в полудреме Летний сад,
Шпиль Петропавловки сверкает,
Смотря, как плавится закат.
Мох одевая, бастионы,
Смирившись с участью своей,
Стоят, как римские колонны,
Храня наследье залов тронных 
Останки русский цесарей.

И, крепостной собор венчая,
Под небом бархатно-седым
Державный крест рукой сжимает
Золотокрылый херувим,
Послушный ветра дуновенью.
Он, словно сеятель добра,
Достался городу с рожденья,
Чтобы под чаек песнопенье
Следить за детищем Петра.

Но ход времен неумолимый,
Не повернуть его назад.
Исчезло дивное светило,
Ночь накрывает Петроград.
Гранитный берег покидая,
Иду, не видя за собой,
Как, крест рукою обнимая,
Другой меня благословляет
Парящий ангел над Невой.

Уходит дивное светило,
День забирая за собой.
Лицо Невы позолотило
Своей волшебною рукой,
А золотистою каймою
Чуть приукрасив облака,
Глядит, как катится волною,
Мечтая стать рабой морскою,
В своем течении река.

Вдали воздушный шар летает,
И в полудреме Летний сад,
Шпиль Петропавловки сверкает,
Смотря, как плавится закат.
Мох одевая, бастионы,
Смирившись с участью своей,
Стоят, как римские колонны,
Храня наследье залов тронных 
Останки русский цесарей.

И, крепостной собор венчая,
Под небом бархатно-седым
Державный крест рукой сжимает
Золотокрылый херувим,
Послушный ветра дуновенью.
Он, словно сеятель добра,
Достался городу с рожденья,
Чтобы под чаек песнопенье
Следить за детищем Петра.

Но ход времен неумолимый,
Не повернуть его назад.
Исчезло дивное светило,
Ночь накрывает Петроград.
Гранитный берег покидая,
Иду, не видя за собой,
Как, крест рукою обнимая,
Другой меня благословляет
Парящий ангел над Невой.

Мужику Седому

(Володе)

Пасмурный день. Подморожены утром,
Павшие листья желтеют в траве,
Но, оказавшись в холодной воде,
С небом прощаясь, сверкнут перламутром
И, накрываясь речною волной,
Тихо уходят на вечный покой.

Словно у девицы тонкие брови,
Берег каймой обнесли камыши.
Летом так были они хороши:
Строем зеленым, как рыцари в брони,
Гордо стояли, подружку храня!
Да заржавела уже их броня.

Грустно взирая в заречные дали,
Ряд обнаженных осинок стоит.
Снизу на них гладь речная глядит
Да камыши, что согнулись в печали.
Только вороны на ветках сидят,
Крыльями машут, картаво галдят.

Там вдалеке, за притихшей рекою,
Берег пологий ползет в темный лес.
Поезд вдали промелькнул и исчез,
Дымный оставивши след за собою.
Здесь, шелестя золоченой листвой,
Ель обнимает клен молодой.

Как я люблю в это царство покоя
Утром осенним входить не спеша!
Там к равновесью приходит душа,
Вход в мир иной чуть открыв предо мною,
Где нет безумства ненужных страстей,
Где не такой ты, какой средь людей.

Ты и природа. Все честно, открыто.
Зависти черной не видно тени.
Тучи на небе безвредны они,
Ядом измены они не налиты,
А коль решат пообщаться с тобой,
С мокрой останешься лишь головой.

Тихо листва под ногами бормочет,
Шепчут, качаясь, мне вслед камыши.
Мысли хорошие в этой глуши
Мне в голове время выстроить хочет,
И, словно стаю крикливых ворон,
Черные мысли они гонят вон.

Матовым цветом блестит гладь речная,
Тычется в берег лениво волна,
Словно слепая старушка одна
Ощупью стол как стоит проверяет.
Здесь, в безглагольном миру бытия,
Частью природы делаюсь я.

По синему небу, ветрами гонимы,
Степенно проходят веков пилигримы.
На них смотрит снизу река.
Водою холодной привычно мерцает,
Волною волну, разойдясь, накрывает,
Плескаясь в корнях ивняка.

Как узник мечтает покинуть темницу,
Река стать свободной извечно стремится.
Ее стерегут берега.
Но только весенние, вешние воды
Дадут ей глоток долгожданной свободы 
Она подается в бега.

И вот уже мчится стальною стеною,
Сметая, что видит она пред собою,
И в пенном потоке несет.
Но только прорвется в объятья равнины
Река безудержно ревущей стремниной,
Она замедляет свой ход.

Луга заливные собой обнимая,
Овраги водой до краев наполняя,
Беглянка спешит отдохнуть,
Надеясь на то, что, поспавши немножко,
Озер оставляя на память окошки,
Отправится далее в путь.

Но в этом ее роковая ошибка.
Вот солнца на небе сверкнула улыбка 
Тепло потянулось к земле,
Которая время сама не теряет
И силу реки по чуть-чуть забирает
В глубокие недра к себе.

Когда же река наконец-то проснулась,
Кругом оглянувшись, она ужаснулась,
Увидев своих сторожей.
Не может понять, как такое случилось,
Она в берегах, как в тюрьме, очутилась.
Природа смеется над ней.

И снова, на небо с тоскою взирая,
Где ветер шалит, облака разгоняя,
Река тихо плещет волной.
Обрывистый берег она подмывает,
Песок на пологий она намывает,
На время смирившись с судьбой.