Альманах «Российский колокол». Спецвыпуск «Осенняя сюита» - Альманах 5 стр.

Не зови меня в прошлую осень.
Не мани меня в прошлую грусть
Листопад все печали уносит,
Я туда никогда не вернусь

Поменяла название улиц,
Где бродили когда-то с тобой.
Шли навстречу да вдруг разминулись.
Так бывает, хороший ты мой

Нет, не нужно туда возвращаться,
Вновь придет и погаснет пыл
Лучше помни, как я любила.
Я запомню, как ты любил

Я, наверно, в весну вернулась.
Помнишь, как я любила дожди?
Но закончился дождь я проснулась.
Ты не жди меня больше, не жди

Отболела тобой, отлюбила
Слишком долго чего-то ждал.
Я все помнила Я не забыла,
Ожидала но ты не звал.

Я тебе, милый мой, благодарна
За стихами украшенный путь.
Без тебя прожила бы бездарно,
А теперь отпусти и забудь.

Вот и осень. Наступают холода.
В небе клином пролетают журавли.
Цвет меняет и журчащая вода,
А листва ковром ложится вдоль земли.

Лист, застенчиво срываясь, не спеша
Обнажая ветви, в воздухе завис.
Дева-Осень, вся собою хороша,
Нам осенний демонстрирует стриптиз.

Словно летней утомлённая жарой,
Заменив сперва листвы своей цвета,
Дева-Осень оголяется порой
В наготе её своя есть красота!

Не вульгарной это девушки каприз!
Это было, есть и будет так всегда:
Листья с веток опадают сверху вниз,
Чтоб деревья не замёрзли в холода.

В разгаре золотая осень.
Наводят много разных дум
Деревья жёлтые меж сосен,
А на часах всего лишь восемь,
Но я задумчив и угрюм.

Блуждая в парке по соседству,
Случайно вспомнил за ходьбой
Своё безоблачное детство,
Оставленное мне в наследство
Родителями и судьбой.

Сейчас мне помнится едва ли,
Как в выходные всей семьёй
Мы в парке Горького гуляли,
Осенним воздухом дышали
С туманом лёгким над землёй.

Вот я сквозь памяти туманы,
Бродя по листьям вдоль аллей,
Кладу в раздутые карманы
Подобранные мной каштаны
И жмени спелых желудей.

По ходу листья под ногами
Собрав в изысканный букет,
Дарю с улыбкой своей маме,
С любвеобильными словами,
Услышанными мной в ответ.

Да, было время золотое!
От мыслей кругом голова.
Пытаюсь мамин голос вспомнить,
Чтобы себе его напомнить,
Но плохо слышатся слова.

Сейчас мне далеко за сорок,
Уже почти что пятьдесят.
Но если б знали вы, как дорог
Тот каждый день и мамин творог,
Что ел я сорок лет назад.

Промчались годы-ураганы,
И мамы уж давно как нет.
В Нью-Йорке не растут каштаны,
Чтоб запихать в свои карманы,
Но листьев я собрал букет.

От жёлто-пламенной листвы
Пылает день особо ярко,
А свод небесной синевы
Накрыл собой просторы парка.

Лесные воинские части
Все были как один зелёны!
Но к зимней перемене власти
Давить вдруг стали им погоны.

Назрел среди деревьев бунт:
Одним зелёный цвет не в моду,
Другим наскучил скудный грунт,
А третьим всласть винить погоду.

Сменив лесную униформу
На ярко-красочный наряд,
Деревья, проведя реформу,
Решили выйти на парад.

Покрасоваться перед боем,
Блеснув, померкнуть до весны.
Все как один! И только хвои
Остались зелени верны.

Гнездясь на канадских полянках
Арктических мёрзлых широт,
Где тундры промёрзлость и лёд,
Живёт бурокрылая ржанка[1]
И гнёзда в траве свои вьёт.

У этой выносливой птицы,
Едящей рачков и креветок,
Почти не слетающей с веток,
Есть много чему поучиться.

В Аляске они повсеместны,
Их много в Канаде живёт,
А в мире ведь ржанки известны
За самый большой перелёт!

К зимовке готовятся зверики 
Тепла и уюта хотят!
А ржанки к Южной Америке
Каждую осень летят.

Взлетая на юг без оглядки,
Находчивы, стойки и смелы,
Летят без единой посадки
К пределам Венесуэлы.

Летят к колумбийским полянам
В потоке стремительных ветров 
Три тысячи девятьсот километров
Над самым лихим океаном.

Летят бурокрылые ржанки,
Гусей переплюнув и уток,
Туда, где для них благодать,
Где с кормом проблем не видать.

Летят бурокрылые ржанки
Им должное надо отдать:
Почти на голодный желудок
Летят целых четверо суток,
Чтоб только перезимовать.

В Пенсильвании лесистой горный воздух очень чистый.
Посетив её однажды, приезжаем до сих пор
Утолить пейзажей жажду и пожить вблизи озёр
В домиках на склонах гор.

Живописные просторы, красно-жёлтые холмы,
Отражённые в озёрах горы, лебеди и мы.
Наш домишко деревянный воплощал собой уют.
И поэтому не странно, что нам полюбилось тут.

Помню, вечер был прекрасный. Вышел подышать во двор;
С неба полумесяц ясный освещал ночной простор.
Мягкая была погода, но сгущались облака.
И в такое время года дождь накрапывал слегка.

У домашнего порога бились капли о навес,
И манила вдаль дорога воплощением чудес.
Так, борясь со своей ленью, под осенний плач небес,
Повидать семью оленью я побрёл в ближайший лес.

Встречи с ними тут не редки, если зверя не спугнуть.
Как петух, крадясь к наседке, пробираясь через ветки,
Свой прокладывал я путь.
В лес ночной свернув с дороги, перелазя через куст,
Осторожно ставил ноги, чтоб не вызвать веток хруст.

В час, когда уснули птицы, лес не дремлет и не спит,
Совам в дуплах не сидится, на ветвях сова сидит.
Бдит, высматривая мелких вездесущих грызунов.
Берегитесь ночью, белки, этих очень хищных сов!

Меж дубами и ракитой, светом месяца залитой,
Я заметил чью-то тень: «Неужели то олень?»
Померещилось, наверно,  слишком тусклый падал свет.
Показалось или нет? Сердце радостно забилось

Там, под дубом, притаился оленихи силуэт,
Чьи глаза в ночи искрились, отражая лунный свет.
Словно статуя литая, в темноту к себе маня,
Взор свой пристальный кидая, не сводила глаз с меня.

И глазам своим не веря, что сумел её узреть,
Я решил поближе зверя, подобравшись, разглядеть:
Величав и неподвижен средь опавших желудей,
Не страшась живых людей, силой любопытства движим 
На меня смотрел олень

Я стоял пред ним как пень, рот раскрыв от изумленья.
Вот она краса оленья!
Метров десять между нами. Нет, не передать словами
Это радостное чувство и пером не описать.
Это так же, как искусство, нужно лично испытать!

Невозможно вместить полноту впечатлений,
В тесных строчках катренов вещая рассказ.
Если б вы поглядели вблизи на оленей,
Проникая в глубины их ласковых глаз,
То смогли бы меня, без сомненья, понять

Я не мог для детишек его не заснять:
«Вот порадую дочь и меньшого сынишку!»
Но как только я начал оленя снимать,
Как раздался щелчок и сработала вспышка
Вероятно, её испугался трусишка:
Он вскочил на дыбы, кверху ноги поднял,
Оземь стукнув копытами, в лес убежал.

Как речная вода, наше время течёт,
И по-прежнему ночью сменяется день
Так бывает, что в лес страшной силой влечёт,
В лес, куда я ходил, превзойдя свою лень,
Где бродил меж дубов, где ракита растёт
И, кто знает, возможно, меня снова ждёт
Под деревьями тот пенсильванский олень.