Уквасов уже не слушал её. Догнать! Надо попытаться догнать этого человека! Если он пошёл в метро, то Да, у кассы, возможно, окажется очередь. Или поезд, такое вполне может случиться, уйдёт у него из-под носа.
Как он у тебя смешно бегает, ты только посмотри, заметила Анна, указывая на Уквасова. С такой побежкой только за киллерами и гоняться.
Неуклюжий и невезучий он, печально проговорила Шура. Бегает всё, крутится, суетится всё, а толку чуть.
Где он у тебя щас работает?
Он сам толком не знает, думаю, махнула рукой Шура. В общем-то, как и раньше, частным сыщиком. А ещё называет себя независимым журналистом. Теперь и вообще папарацци решил заделаться.
Папарацци?
Ну, это те, которые не в своё дело всегда лезут. Короче, вмешиваются в частную жизнь всяких знаменитостей. Сфотографируют какую-нибудь звезду в неподобающем виде и тащат снимок в газету. Принцесса Диана когда погибла
Да, припоминаю! оживилась Анна. Там этих самых папараццей обвиняли, что они в той аварии виноваты. Они на мотоциклах, кажется, за ней гнались.
Вот и он собирается какой-то там длиннофокусный аппарат покупать. В тот раз, когда мы тут Пугачёву видели, тоже так вот сидели за пивом, а она из машины выскочила и в туалет побежала, то едва с ума не сошёл, что без фотоаппарата оказался.
Анна неверяще потрясла головой.
Ты смотри-ка! Она в туалет, а ему-то, казалось бы, какое дело?
За такой снимок можно неплохие деньги получить, пояснила Шура.
А побить не могут? Недели две тому назад он, помню, с фингалом ходил.
Били его уж. Даже не один раз, а два. Он собирает сведения о дачах всяких Дьяченко да Орбакайте, а потом идёт на промысел.
Ну и?..
Ну и нарывается.
Понятно, покивала Анна, сочувственно глядя на подругу. А я тут на днях, позавчера, познакомилась с одним молоденьким.
Молоденьким? Ты с ума сошла! Шура даже сигарету затушила, чтобы ничто не помешало ей выслушать историю о новом романе Анюты.
Да он не совсем и молоденький. Тридцать четыре ему. Я просто с собой сравниваю.
Почему молчала-то столько времени? сказала Шура, с некоторой даже обидой в голосе.
Ну ты извини, а почему я должна посвящать тебя в свою личную жизнь?
Подруги ж всё-таки, смущённо пожала плечами Шура.
Не во все сферы жизни, ты знаешь, и подруги допускаются, пусть и самые близкие.
Анюта, ну ты, прямо Я же не выпытываю интимные подробности. Просто кто он, что он?
А не поняла я. В общем-то, он такого, знаешь, завирального типа субъект. То про одно рассказывает, то по-другому то же самое преподнесёт.
Аферист какой-нибудь? предположила Шура. А может, альфонс? Деньги не пытается вытягивать?
Альфонсы это для богатеньких штучек. Тут симпатия. Естественно, я не собираюсь его к себе навсегда привязывать И свет клином на нём не сошёлся. Но пока, вроде бы, всё неплохо идёт. Он, между прочим, такой, знаешь, непосредственный. «Чего смотришь? спрашивает. Тебе вдуть? Ладно, подставляй, курва!» Меня сначала это даже несколько шокировало. Или: «Чего облизываешься?» спрашивает. Ну и в том же духе.
ДИКИЙ РЕЗУЛЬТАТ ГРУБОЙ ВЕРБОВКИ
В глазах Бояркиной вспыхнули гневные огоньки, и Подлесный, готовый к обороне, сжал зубы и прищурился. Невозможно сжимать пружину до бесконечности. Так и с ним. Он слишком многое позволял ей в отношении себя. Однако хватит, пора бы уже и положить конец этому безобразию. Сколько, в конце-то концов, можно! Будь сейчас на дворе даже и не патриархат или равенство, а самый что ни на есть суровый матриархат всё равно. Он, в конце-то концов, свободный человек!
Однако Марина, видя его решительный настрой (Дмитрий стоял сжав кулаки и набычившись, ноги на ширине плеч), не стала обострять ситуацию.
Разувайся, проходи. Сейчас ужинать будем, произнесла она приветливым голосом и ушла на кухню.
Дмитрий хотел отказаться, но не успел Марины уже не было, а кричать не хотелось. Ладно, он поест. Он будет вести себя как обычно, но будет твёрд. Хватит вить из него верёвки. Нет и нет. Он будет немногословен, но непреклонен. Никаких дискуссий. А поесть он поест. Так как проголодался. И пусть даже с ложечки начала бы она кормить его без разницы, она ничего не добьётся. Говорят, в кормлении неизбежно присутствует элемент приручения. Объявить бы голодовку, а то и вообще домой не являться вот беспроигрышное решение. На все сто процентов. Но он припёрся. И не отказался от приёма пищи. Из этих реалий и надо исходить.
Всё ещё не разулся? Диман, что с тобой? удивилась вновь объявившаяся в коридоре Марина. Мой ручки и на кухоньку. Давай-давай!
«Ручки», «кухонька» вконец обнаглела. Дмитрий злился и с удовлетворением отмечал у себя признаки данного состояния. Главное не удариться в благодушие. И эти её «ручки» и «кухонька» это она зря, совсем нюх потеряла. Нельзя же держать его за полного-то идиота.
Подлесный явился к ужину с каменным лицом и в полном молчании приступил к трапезе. Огромный бифштекс, предварительно вывалянный в специях, был безупречно прожарен. Картофель также выглядел превосходно. Очищенная головка чеснока, горчица и перец. И блюдце с мелко порезанным лучком. Дмитрий понял, что ему придётся очень трудно, ибо Маринка просто так не отступит, она пойдёт до конца. Ему бы отойти на заранее подготовленные позиции и закрепиться. Однако таковых нет, не подготовил он заранее-то. Остаётся бежать в никуда. Просто в никуда. От бифштекса с картошечкой. От стопарика с алмазно поблёскивающей жидкостью.
Дмитрий решил остаться. Он поужинал и переместился к телевизору. Расслабленный организм вяло отметил ошибка. Следовало сразу завалиться спать. Не приняв душа и не раздеваясь. Он же улёгся на диван, подложив под голову две подушки, и принялся шарить по телевизионным каналам в поисках чего-нибудь такого, что соответствовало бы его теперешнему состоянию.
А необходимо было нечто бодрящее. Рано было успокаиваться.
Тебе кофейку не сделать? спросила Марина. Она уже минут пять была в поле периферийного зрения Дмитрия. Она то протирала подоконник, то рылась в шкафу, то зачем-то перемещала торшер.
Нет, спасибо, отказался Дмитрий, подумав, что это как раз то, чего бы ему сейчас действительно хотелось.
Но он обойдётся и без кофейку. Как и без кое-чего другого. И напрасно она надела этот свой халат, который правильнее было бы назвать пеньюаром. Когда Марина была в нём в присутствии посторонних мужчин, Дмитрий жутко бесился. Порой это приводило даже к скандалам, один из которых, кстати, закончился тем, что они подрались. Во время того мордобойного инцидента Марина разбила ему голову в области темечка, а Дмитрий поставил ей синяк и провёл на вокзале ночь да две у Коротковых.
А у халата этого был провокационный характер, и когда Марина садилась, на стул, на диван, в кресло ли всё равно, одна нога оставалась открытой практически полностью. Марина, конечно, обычно брала пальчиками подол халата и прикрывала ногу, но происходило это уже после того, как бдительный взгляд постороннего мужчины успевал увидеть то, что ему видеть вовсе не следовало. Да и в области груди этот халат-пеньюар В общем, в присутствии гостей мужского пола Дмитрию оставалось только мучительно переживать, не вывалится ли правая либо левая грудь наружу и не поставит ли под угрозу их семейное благополучие.
Я всё же решила приготовить тебе кофе, сообщила Марина, и Дмитрий увидел рядом с диваном столик-консоль на металлических ножках.
Подлесный недовольно сморщился, но кофе принял. А когда Марина уронила салфетку и нагнулась за нею, то не смог удержать своего взгляда, метнувшегося непроизвольно к вырезу на груди женщины. Кстати, не напрасно он на мгновение увидел сразу обе груди, что его ощутимо встряхнуло и насторожило. Специально уронила салфетку, решил Дмитрий. Но зря старается. Хоть голышом пускай бегает по квартире, он не затрепещет и не запылает. И когда Марина расположилась в кресле, Дмитрий даже не посмотрел в её сторону. Ни когда она только устраивалась в кресле, ни когда уже сидела и попивала кофе. Он словно бы не замечал её присутствия, как бы захваченный льющимися из телевизора новостями в стране и мире.
А что ты думаешь по поводу этого кризиса, Дима? поинтересовалась Марина. Голосом, обращённым к внутренней необходимости его не быть одному на фоне известий о финансовом кризисе, как бы и далёком, заэкранном, но всё равно нежелательном.
О каком ещё кризисе? неприязненно буркнул Дмитрий. Плевать я хотел на него.
Ты хочешь сказать, что думаешь о другом? нежным голосом спросила Марина.
О чём это ещё о другом? покосился на неё Дмитрий.
Да знаю я, о чём уж.
О чём? Что ты знаешь?
Да уж знаю. Смотреть на меня боишься вижу ведь. Опасаешься неконтролируемых поступков. Решил дуться на меня до бесконечности? И вовсе зря. Я же вижу, как ты мучаешься.