Петербу́ргские литера́торы вдво́е ме́нее образо́ванны, чем моско́вские; они́ удивля́ются, приезжа́я в Москву́, у́мным вечера́м и бесе́дам в ней. А между те́м вся кни́жная де́ятельность то́лько и существу́ет в Петербу́рге. Там издаю́тся журна́лы, там цензу́ра умне́е, там писа́л и жил Пу́шкин, Карамзи́н, даже Го́голь принадлежа́л бо́лее к Петербу́ргу, чем к Москве́. В Москве́ есть лю́ди глубо́ких убежде́ний, но они́ сидя́т сложа́ ру́ки; в Москве́ есть круги́ литерату́рные, проводя́щие вре́мя в том, что́бы вся́кий день дока́зывать друг дру́гу каку́ю-нибудь поле́зную мысль, наприме́р, что За́пад гниёт, а Русь цветёт.
Москви́ч лю́бит кресты́ и церемо́нии, петербу́ржец места́ и де́ньги; москви́ч лю́бит аристократи́ческие свя́зи, петербу́ржец свя́зи с должностны́ми людьми́. В Петербу́рге мо́жно прожи́ть го́да два, не дога́дываясь, како́й рели́гии он де́ржится; в нём да́же ру́сские це́ркви при́няли что́-то католи́ческое. В Москве́ на друго́й день прие́зда вы узна́ете и услы́шите правосла́вие и его́ ме́дный го́лос. Вся э́та святы́ня бережётся сте́нами Кремля́; сте́ны Петропа́вловской кре́пости берегу́т казема́ты[19] и моне́тный двор.
Удалённая от полити́ческого движе́ния, пита́ясь ста́рыми новостя́ми, Москва́ ра́да посеще́нию, даёт балы́ и обе́ды и переска́зывает анекдо́ты, Петербу́рг, в це́нтре кото́рого все де́лается, ничему́ не ра́дуется, никому́ не ра́дуется, ничему́ не удивля́ется: е́сли б по́рохом подорва́ли весь Васи́льевский о́стров, э́то сде́лало бы ме́ньше волне́ния, чем прие́зд перси́дского посла́нника в Москву́. В Москве́ принима́ют вся́кого иностра́нца за вели́кого челове́ка, в Петербу́рге ка́ждого вели́кого челове́ка за иностра́нца. Москвичи́ пла́чут, что в Ряза́ни го́лод, а петербу́ржцы не пла́чут об э́том, потому́ что они́ и не подозрева́ют о существова́нии Ряза́ни, а е́сли и име́ют тёмное поня́тие о вну́тренних губе́рниях, то абсолю́тно то́чно не зна́ют, что там хлеб едя́т.
Молодо́й москви́ч либера́лен, молодо́й петербу́ржец форма́лен, как делова́я бума́га. В Петербу́рге вообще́ либера́лов нет, а е́сли поя́вится, то отправля́ется отсю́да не в Москву́, а в Сиби́рь.
В судьбе́ Петербу́рга есть что́-то траги́ческое, мра́чное и вели́чественное. Э́то люби́мое дитя́ се́верного велика́на. Не́бо Петербу́рга ве́чно се́ро; со́лнце, светя́щее на до́брых и злых, не све́тит на оди́н Петербу́рг; сыро́й ве́тер примо́рский свисти́т по у́лицам. Повторя́ю, ка́ждую о́сень он мо́жет ждать шква́ла, кото́рый его́ зато́пит. Взгляни́те на москвиче́й: им и не жа́рко и не хо́лодно, им о́чень хорошо́, и они́ дово́льны балага́нами,[20] экипа́жами, собо́ю. И взгляни́те по́сле того в хоро́ший день на Петербу́рг. Торопли́во бегу́т несча́стные жи́тели из свои́х домо́в и броса́ются в экипа́жи, ска́чут на да́чи, острова́; они́ упива́ются[21] зе́ленью и со́лнцем, но привы́чка забо́ты не оставля́ет их, они́ зна́ют, что через час пойдёт дождь, что за́втра, тру́женики канцеля́рии, они́ у́тром должны́ быть по места́м.
В Москве́ на ка́ждом шагу́ прекра́сный вид, Петербу́рг мо́жно исходи́ть с конца́ в коне́ц и не найти́ ни одного да́же неплохо́го ви́да; но пото́м нужно верну́ться на на́бережную Невы́ и сказа́ть, что все ви́ды Москвы́ ничто́ перед э́тим. В Петербу́рге лю́бят ро́скошь, но не лю́бят ничего́ ли́шнего; в Москве́ и́менно одно́ ли́шнее счита́ется ро́скошью; оттого́ у ка́ждого моско́вского до́ма коло́нны, а в Петербу́рге нет; у ка́ждого моско́вского жи́теля не́сколько слуг, пло́хо оде́тых и ничего́ не де́лающих, а у петербу́ргского оди́н, чи́стый и ло́вкий.
Петербу́рг во всю жизнь ви́дел то́лько переворо́ты и пра́зднования, и во́все не зна́ет на́шего стари́нного бы́та. Москва́ то́лько по слу́ху зна́ет о переворотах. В своё вре́мя прие́дет курье́р, привезёт гра́мотку[22] и Москва́ ве́рит печа́тному, кто царь и кто не царь, ве́рит, что Биро́н[23] до́брый челове́к, а пото́м что он злой челове́к, ве́рит, что сам бог сходи́л на зе́млю, чтоб посади́ть А́нну Иоа́нновну,[24] а пото́м А́нну Леопо́льдовну,[25] а пото́м Иоа́нна Анто́новича,[26] а пото́м Елизаве́ту Петро́вну,[27] а пото́м Петра́ Фёдоровича,[28] а пото́м Екатери́ну Алексе́евну[29] на ме́сто Петра́ Фёдоровича. Петербу́рг о́чень хорошо́ зна́ет, что бог не пойдёт меша́ться в э́ти тёмные дела́, он ви́дел о́ргии Ле́тнего са́да, он ви́дел по́хороны Петра́ I и по́хороны Па́вла I.[30]
В Москве́ здоро́вье уси́ливается насто́лько, что рабо́та вну́тренних о́рганов заменя́ет все де́йствия. В Петербу́рге нет ни одного́ то́лстого челов́ека. Из э́того я́сно, что кто хо́чет жить те́лом и ду́хом, тот не вы́берет ни Москвы́, ни Петербу́рга. В Петербу́рге он умрёт на полдоро́ге, а в Москве́ из ума́ вы́живет. Но так как есть фа́тум, кото́рый за нас избира́ет ме́сто жи́тельства, то э́то де́ло ко́нченное. Есть сто́роны в моско́вской жи́зни, кото́рые мо́жно люби́ть, есть они́ и в Петербу́рге.
Обеща́ют тепе́рь желе́зную доро́гу ме́жду Москво́й и Петербу́ргом. Дава́й бог! Че́рез э́тот кана́л Петербу́рг и Москва́ взойду́т под оди́н у́ровень, и, наве́рно, в Петербу́рге бу́дет деше́вле икра́, а в Москве́ двумя́ дня́ми ра́ньше бу́дут узнава́ть, каки́е номера́ иностра́нных журна́лов запрещены́. И то де́ло!
Вопросы и задания
1. Почему Петербург, по мнению Герцена, город настоящего? Спросите у ваших русских знакомых, что они думают об этом? Расскажите о городах вашей страны, которые можно назвать «город прошлого», «город настоящего», «город будущего», аргументируйте ваше мнение.
2. Какую роль сыграло основание Петербурга для России? Для Москвы?
3. Охарактеризуйте быт Москвы и Петербурга. Представьте, что вы должны нарисовать картины из жизни двух столиц. Что вы изобразите?
4. Какая разница между москвичами и петербуржцами? Нарисуйте портреты типичного москвича и петербуржца.
5. Как автор относится к Москве и Петербургу? Как вы думаете, что он мог бы сказать об этих городах сейчас?
6. Есть ли в вашей стране города, которые можно сравнить с Москвой и Петербургом (по их роли в истории и культуре государства)? Опишите их. Знаете ли вы, как они выглядели в эпоху, о которой пишет Герцен?
С. Ю. Витте. Из воспоминаний. Об особенностях университетского образования
Проходя́ курс в университе́те, а сле́довательно, живя́ изве́стный пери́од вре́мени студе́нческой жи́знью, я духо́вно о́чень с ней сродни́лся и поэ́тому хорошо́ понима́ю, что тот, кто сам не прошёл ку́рса в университе́те, не жил в университе́те, тот никогда́ не в состоя́нии пра́вильно суди́ть о ну́ждах университе́та, тот никогда́ не поймёт, что означа́ет «университе́тская нау́́ка», т. е. не поймёт ра́зницу между университе́том и вы́сшей шко́лой (хотя́ бы и прекра́сной шко́лой, как, наприме́р, наш лице́й Царскосе́льский и́ли Шко́ла правове́дения). Между те́м ра́зница э́та весьма́ суще́ственна. Ра́зница ме́жду университе́том и шко́лой заключа́ется в том, что университе́т живёт свобо́дной нау́́кой. Е́сли университе́т не живёт свобо́дной нау́́кой, то в тако́м слу́чае он не досто́ин зва́ния университе́та. Тогда́ действи́тельно лу́чше уж преврати́ть университе́т в шко́лу, потому́ что шко́ла всё-таки тогда́ мо́жет дава́ть де́ятелей с определёнными зна́ниями, между те́м как университе́т без свобо́дной нау́ки не даст люде́й ни с больши́ми зна́ниями, ни с больши́м нау́чным разви́тием. Вообще́, не мо́жет быть с больши́м нау́чным разви́тием челове́к, не проше́дший и не позна́вший свои́м существо́м свобо́дную нау́ку. Когда́ стремя́тся университе́т поста́вить в жёсткие грани́цы как в смы́сле лиц уча́щих, так и уча́щихся, то не понима́ют, что таки́м путём нау́ка развива́ться не мо́жет. Без свобо́дной нау́́ки не мо́жет созда́ться ни нау́чных знамени́тых произведе́ний, ни нау́́чных откры́тий, ни знамени́тостей. Университе́т, кро́ме того́, представля́ет из себя́ таку́ю сре́ду для нау́чного разви́тия молоды́х люде́й, каку́ю не мо́жет предста́вить никака́я вы́сшая шко́ла, потому́ что в университе́те преподаю́тся все нау́́чные катего́рии зна́ний, кото́рые в да́нный моме́нт име́ет челове́чество, и студе́нты живу́т в атмосфе́ре э́тих зна́ний. Так, наприме́р, студе́нты матема́тики специа́льно занима́ются то́лько матема́тикой, сдаю́т они́ экза́мены то́лько по матема́тике, но вме́сте с тем в тече́ние всей свое́й жи́зни в университе́те они́ не чу́жды и всем остальны́м отрасля́м нау́́ки. Студе́нт с утра́ до ве́чера нахо́дится в среде́ студе́нчества, он постоя́нно ста́лкивается с разли́чными мы́слями и иде́ями, кото́рые воспринима́ют студе́нты други́х факульте́тов. Так, наприме́р, я, бу́дучи студе́нтом матема́тики, о́чень интересова́лся предме́тами юриди́ческого факульте́та. И е́сли на како́м-нибудь факульте́те появля́лся тала́нтливый профе́ссор, то его́ ле́кции приходи́ли слу́шать студе́нты други́х факульте́тов. Таки́м о́бразом, в тече́ние всей университе́тской жи́зни (в тече́ние 4 лет), е́сли университе́т действи́тельно удовлетворя́ет своему́ назначе́нию, то есть е́сли в нём преподаю́т свобо́дную нау́́ку и преподаю́т её студе́нтам, кото́рые спосо́бны восприня́ть э́ту нау́́ку, то, изуча́я предме́ты одно́й катего́рии, студе́нты в то же вре́мя нахо́дятся в сфе́ре нау́́к всех катего́рий, кото́рыми в да́нный моме́нт облада́ет челове́чество. Поэ́тому пра́вильно поста́вленный университе́т есть са́мый лу́чший механи́зм для нау́́чного разви́тия. Вот с э́той то́чки зре́ния мно́гие говоря́т: ва́жно, что́бы студе́нт приобрёл не нау́́чные зна́ния, а нау́́чное разви́тие.