И целая толпа каких-то взволнованных людей оставила под его памятником цветы, много. Я вообще-то не уверен, что это ему исключительно памятник, я этот памятник видел там высечен-выкован косоглазый богатырь, сидящий на корточках, но уже привстающий в национально-освободительном пафосе. Полуголый, конечно, потому что все такие богатыри живут почему-то очень бедно. При всем уважении к Хо Ши Мину ничего общего, кроме свободолюбия. И надпись-цитата: что-то насчет того, что нет ничего дороже независимости. Двусмысленная фраза.
А возле памятника ошивался бомж Репа, и он приметил цветы.
Говорит Роману и его напарнику:
Вы бы спиной повернулись, а я цветы соберу.
Ну, менты гуманно отвернулись, и Репа обрадованно взялся за дело.
А потом в отделение явилась целая возмущенная делегация. Из тех, кто наиболее активно возлагал.
Найдите вора!
Пошли. Видят: лежит Репа, с двумя бутылками водки. И говорит:
Мне бы в вытрезвитель, помыться.
Так что составили акт, чтобы все было по закону: «Задержан Репа»
Все счастливы.
9. Високосный год
А вот однажды мы поймали людоедов, разоткровенничался брат.
Эта история заслуживает отдельного развернутого рассказа, который, может быть, и будет написан. Я только опасаюсь, что меня упрекнут в пресловутой ксенофобии, нетерпимости к чужим гастрономическим обычаям, людоненавистничестве и едоненавистничестве. Про пидоров, например, и говорить не хочу, а ведь Роман их целое гнездо расколошматил, они детей втягивали в орбиту своих сфинктерных интересов.
Так вот: осень 1996 года. В квартире засели два рыла: некий бомж, ошивавшийся там по знакомству с дедом-хозяином, и его гость, семейный человек. Отдыхали, закусывали. Вдруг раздается звонок: какой-то молодой человек ошибся дверью. Шел выше, с двумя бутылками бухла. Отдыхающие и говорят ему: «Чего ты будешь пить свое бухло где-то там? Давай ты его с нами будешь пить!» Тот согласился, подсел к столу. Бутылку выпили, а вторую он им не дал, тогда они с криками «Бухло для братвы зажимаешь, падло!» затеяли его топтать и топтали часа два.
Ну, все, говорит один. Выкидываем его.
Нет! возражает другой. Он нас заложит! Давай-ка его кончать!
Ну, раз братан захотел, так тому и быть. Поволокли в ванную, перехватили горло бутылочной «розочкой», распороли живот. Первый выкроил печенку, а второй уже приплясывает рядом, со сковородой.
Труп сволокли во двор, закидали осенними листьями. Вернулись, сообразили: «Нет! Пойдут собачники гулять, и собаки нароют, чего не надо». Исправились: оттащили гостя к ближайшей школе и бросили в люк, где теплотрасса. И тем утешились. Пожарили внутренность, покормили ею девиц, которые пришли мыть-убирать 14 и 18 лет, обе неграмотные; и деда покормили, и собаку покормили всем доставили удовольствие.
Бомжа Роман взял первым. Тот поначалу отнекивался, и Роман приложил его к сейфу головой, два раза. Тогда в арестанте проснулись таланты, и он написал на восьми страницах «чистуху», со всеми подробностями, которыми откровенно упивался.
Этот фрукт нам очень помогал на допросах, сообщил Роман. Если кто вздумывал упираться, мы обещали посадить его к людоеду. А тот и вправду все ныл, да ныл: «Ребята, чего-то есть хочется». А мы ему: «Ну, извини, дружище, наше меню тебе не понравится».
Раздел я его, продолжал Роман. Он стоит, весь в пятнах каких-то. «Это что?» «Да это сифилис».
Подельника забирали из семейного общежития. Там стояла прочная железная дверь, и никто не знал, как ее вышибить. Уже хотели звать черепашек-ниндзя, но тут один опер Денис, по-моему, разделся до трусов, начал покачиваться, колотить в дверь и орать:
Волллодя! Давай водку жрать!
Это было предложение, от которого нельзя отказаться. Загремели засовы, и хозяин, к немалому изумлению жены, немедленно заработал в табло, а браслеты ему надели еще в полете. Жене позже, когда ей в общих чертах рассказали, что к чему, сделалось не по себе, но и черт с ней, раз у нее любовь такая злая.
Семьянина повезли на заслуженный отдых. В машине Роман завел с ним разговор:
Послушай, сказал брат, я все понимаю. Ну, выпили. Ну, поссорились. Ну, подрались. Ну, убил. Но зачем же ты ел?
Тот очень долго размышлял. Потом удивленно развел руками:
Високосный год!..
10. Йодная сеточка
Бывший доктор Золотарев до службы в милиции прошел школу, достаточную для работы с любыми людьми.
Бывший доктор Золотарев до службы в милиции прошел школу, достаточную для работы с любыми людьми.
Орудуя в системе московской скорой помощи, он ездил на всякие вызовы и кое о чем впоследствии рассказывал.
Однажды, например, возникла банальная ситуация. Некая вредная пенсионерка терроризировала подстанцию, заставляя кататься к ней ежедневно, если не чаще.
И вот поехал Золотарев.
Бабушка квакает:
Подновите мне йодную сеточку! Так хорошо!..
«И спускает, рассказывает доктор Золотарев, свои сраные панталоны. А там, на жопе, написано йодом слово из трех букв, уже побледневшее. Ну, я подновил, к ее удовольствию и бесконечной благодарности».
11. Импортные тараканы
Устраиваясь на работу в милицию, доктор Золотарев хорошо понимал, что нажитых навыков не растеряет.
Первым пожаловался Денис. Называю его условно, персоналии не так важны.
Денис был недоволен действиями американских парашютистов, которые испортили в отделении милиции связь.
Доктор Золотарев лечил его, как и всех остальных, пенициллином. Так он называл водку.
Вторым занемог Будулай, встревоженный нашествием импортных тараканов.
Потом настал черед моего Романа. Роман явился на службу с тяжелой головой и сразу увидел маленьких черепашек, которые резвились у него на столе. Стараясь не привлекать внимания, Роман стал осторожно сбивать их щелчками.
Доктор Золотарев, сидевший напротив, пристально следил за Романом.
Что, теперь и у тебя?! не выдержал он.
Повел, полечил.
Сам доктор Золотарев сдался последним и увидел ящериц.
12. Если где-то человек попал в беду
У одного военного майора случилась беда: неизвестные негодяи сняли колеса с его запорожца.
Несчастный побежал в милицию.
Он как раз сидел и давал показания Левченко, когда вошел Роман.
Левченко возбудился и полез в стол за бутылкой.
Рома, ёбнешь?
Да.
Роман подошел и с силой врезал майору по шее.
Потом, конечно, наступило идиллическое примирение, и все они ёбнули, благо их как раз трое было.
13. Кого ты хотел удивить?
Специфика службы вынуждала Романа дружить с патологоанатомом из ближайшего морга.
Доктор был ласков и иначе, как «Ромушка», к Роману не обращался.
От доктора ушла жена, которой не нравилось, что тот постоянно пьет.
А мне это нравится, что ли? негодовал доктор.
В один из рабочих визитов Роман не выдержал:
Ну и запах у вас, изрек он сдавленно. Я сейчас прямо здесь сдохну.
Взлет бровей:
Ромушка, а кого ты тут этим удивить хочешь?
14. То ли люди, то ли куклы
Ночь, улица, фонарь разбитый, конечно. Аптеку на фиг.
Поступил ложный вызов: изнасилование, которое если и было, то как в анекдоте контрольное в голову.
Роман и группа здоровья прибыли в общежитие; на месте происшествия обнаружилась разнузданная молодежная оргия. Милиционеры пришли в неописуемую ярость. Набросились на генерацию «П», раздраконили, пригрозили расстрелом с последующими пытками.
Кое-что конфисковали: преступный парик, сдернутый походя, и резиновую женщину, которая там почему-то была, заодно со всеми. Кто-то пригласил и забыл, даже не потанцевал.
Свалили все это дело в отделении.
Утром Роман явился на службу, а там сюрприз.
Друзья усадили резиновую женщину за его рабочий стол, надели парик и еще веник засунули кое-куда.
Потом, конечно, ее трахнули не все, но избранные, которых мало, хотя и званых было немного.
15. Операция «Арсенал»
В Москве проводилась очередная операция «Арсенал». В ходе такой операции обязательно надо найти оружие или хотя бы боеприпасы. Ну, полгода ничего не находили, а в этот день найди! Окажешься в сводке, и еще будешь героем дня. А если в другой день, то не будешь героем дня. Поэтому Романа вызвал Бойков, его начальник. Брат, мучившийся с похмелья, вошел, напихав полный рот жвачки.