Когда мы ходили в лес, самое опасное приключение заблудиться. В тайге Вартовска было больше различных ориентиров: чаще буровые, есть лежневые дороги, действующие точки добычи, перекачивающие станции, чаще газопроводы и нефтепроводы, и если сумеешь идти в одном направлении, есть шанс выйти на них и спастись. Здесь же главное в походе не потерять далеко слышимый звук дизель-генератора (сердца буровой) и направление, откуда он доносится; потеряв, можно идти сутками и выйти в никуда.
В начале зимы, когда мороз был еще терпим, а снега не с головой, мы на снегоступах ходили охотиться на глухарей. Риск заблудиться был минимален далеко виднелись следы лыж. А глухарь вел себя так: насытившись кедровыми орехами, складывал крылья и с вершины дерева падал вниз, пробивая наст, чтобы отдохнуть в теплой снеговой норке. Иногда вход в нее был виден издали, иногда его засыпало снегом и укрытие становилось незаметным. Когда ты подходил близко, потревоженный глухарь, пытался взлететь. Массивная птица сначала с шумом выбрасывала наружу снег, потом делала разбег, чтобы подняться в воздух. Не промахнутся, времени было достаточно. Таким способом добывалось много особей, главное чтобы не больше чем мог дотащить.
Еще один вид развлечения, который даже охотой назвать нельзя, отстрел куропаток. Они крупной стаей питались на куче объедков из столовой в десяти метрах от нашей станции. Дальше, как в тире, кладешь ствол на открытую форточку, и после одного выстрела лежат несколько штук, остальные взлетают, но спустя минуты снова садятся. Между нами начиналась перебранка.
Ну и объясни мне, зачем ты нащелкал их столько? Все помещение порохом провонял, бурчал Сережа.
Вот ты даешь. Я добытчик, обеспечил пропитанием, а он недоволен.
Такой умный? Бери, сам и ощипывай.
Кончалось тем, что оставляли себе четыре, а остальных птиц дарили столовой к радости буровой бригады.
Работал с нами Саша из Куйбышева, интересная личность. Лет тридцати, крупный, с брюшком. Отпустил бороду, как Карл Маркс, по-моему, просто ленясь бриться. И в остальном он был ленив и медлителен, каждую свободную минуту старался поспать. Интересно, что, возвратившись из дома, Саша выглядел нормальным человеком, но на буровой быстро опускался до бича. Спал одетым в спецовку, не умывался, стоило больших усилий заставить его пойти хотя бы посмотреть на датчики и, тем более, уж не дай бог, поднять что-то тяжелое. Доходило до того, что иногда из положения лежа Саша просил меня: "Принеси пожрать чего-нибудь из столовой".
Когда наступала моя очередь спать, я с трудом будил его храпящего. Проснувшись, он долго широко зевал, чесал волосатое пузо и возмущался: "Вот тебе обидеть ласкового Шуру одна преступная радость". Несмотря на все, мы уживались дружно. Вот именно с Сашей однажды, набрав огромное количество скользких и тяжелых маслят, мы заблудились.
Надо отметить, что климат в тех краях очень уж резко континентальный. Тепло и солнце за минуты сменялось холодом и снегом, и тут же все таяло, и птички снова пели. Мы вышли в лес по теплой солнечной погоде. И вдруг сильнейший туман и мелкий-мелкий дождь промочили нас за минуты до состояния губки в ванной, А главное, мы не слышали буровую. Огонь развести не смогли, мнения, куда идти, разделились. Мы сразу, даже не успев испугаться, бросили тяжелые грибы и решили идти в одном направлении. Но в тумане где оно? Шли и шли, падая от усталости. Не помню, кто из нас сказал: «Значит, судьба нам умереть вместе». Оказалось, не судьба. Неожиданно Саша вскрикнул:
Я видел буровую!
У тебя галлюцинации?
Да нет, правда.
Видел или слышал? уточнил я.
Видел! Видел вышку вот там! Пробел в тумане, я видел вышку.
Пошли туда, и правда буровая, но не наша. И туман, кстати, рассеялся, и вертолет летел на нашу точку. Через полчаса полета мы оказались на своей станции. Кто будет спорить, что пути Господни неисповедимы?
Хорошую штуку придумал Сикорский
Кстати о вертолетах.
Жизнь неосвоенного Севера невозможна без них. Маленькие Ми-8 перемещали людей, мелкие грузы, пищу, воду, топливо, большие Ми-6, Ми-10 тяжелые грузы, вплоть до тракторов и огромных конструкций буровых установок или запорной арматуры. В городах Вартовске Сургуте, Ноябрьске, Уренгое надо было прийти на вертолетную базу, сказать диспетчеру, не называя фамилии, номер точки, куда лететь, и ждать, пока из громкоговорителя не донесется скороговорка: "Площадка шесть. Борт тридцать два на пятнадцатую, тридцать седьмую, девятую". Прилетев на точку, вертолет касался земли, не выключая двигатель, бортмеханик громко кричал: "Пятнадцатая?". Затем он выбрасывал груз, кто-то из пассажиров спрыгивал на землю, а желающий улететь спрашивал: "На девятую?" И получал ответ да или нет.
Хорошую штуку придумал Сикорский
Кстати о вертолетах.
Жизнь неосвоенного Севера невозможна без них. Маленькие Ми-8 перемещали людей, мелкие грузы, пищу, воду, топливо, большие Ми-6, Ми-10 тяжелые грузы, вплоть до тракторов и огромных конструкций буровых установок или запорной арматуры. В городах Вартовске Сургуте, Ноябрьске, Уренгое надо было прийти на вертолетную базу, сказать диспетчеру, не называя фамилии, номер точки, куда лететь, и ждать, пока из громкоговорителя не донесется скороговорка: "Площадка шесть. Борт тридцать два на пятнадцатую, тридцать седьмую, девятую". Прилетев на точку, вертолет касался земли, не выключая двигатель, бортмеханик громко кричал: "Пятнадцатая?". Затем он выбрасывал груз, кто-то из пассажиров спрыгивал на землю, а желающий улететь спрашивал: "На девятую?" И получал ответ да или нет.
Все шло гладко до нелетной погоды. Тогда начинались неприятности. На буровой скапливались лишние люди, начинались перебои с продуктами, водой. Улетающие бедолаги сидели на своих баулах и напряженно прислушивались к вибрирующим звукам. "Вертолет!?" радостный возглас. Все вскакивали. "Да нет, дизель", опять обреченно садились. Снова похожий звук. О радость! (Радость ли?). Вдруг правда вертолет.
Из окна станции вижу, мой напарник Саша с огромным, как холодильник, рюкзаком, проваливаясь ниже колена в грязь, стремится к вертолету. Машина слегка коснулась земли, сбросив нам бочку воды. Толпа заорала: "На базу! На базу?" Бортмеханик показал один палец, счастливчик ввалился внутрь. Не Саша другой. А Саша успел ухватиться за края люка, пытаясь подтянуться, но бортмеханик оттолкнул его ногами, сделав пилоту жест давай вверх!
"Холодильник" плюхнулся в грязную воду. Саша сверху. С трудом он докарабкался до станции. Чуть не плача стоял у входа, пока я соскабливал с него грязь. Буровики позавидовали бы его виртуозным ругательствам лишь час спустя Саша смог перейти на обычный язык. Улетел бедняга на третий день.
Очень ценная вещь
Я сам дважды попадал в жуткие истории с вертолетами. В первый раз мы оказались в переплете с Сережей Косициным.
Обязательно, надо было к вечеру попасть на буровую. Но когда мы подошли к объявленному борту, выяснилось, что вертолет берет подвеску и по инструкции людей брать нельзя. Стали уговаривать пилота, и он согласился. С нами летел еще один человек, как оказалось буровой мастер, которому сопровождал какую-то громоздкую конструкцию. Мы трое дремали, а механик сквозь открытый люк в полу смотрел на поведение висящего груза. Неожиданно вертолет начало болтать из стороны в сторону, и пилот закричал механику: "Бросай железяку к черту!" Но мастер, хватая механика за руки, принялся орать:
Вы что, с ума сошли? Нельзя бросать такую ценную вещь!
Отойди, идиот, сказал ему пилот.
Заткнись! И давай лучше рули, огрызнулся тот.
Бросай быстрее, сейчас гробанемся! взбешенно заорал пилот.
Механик нажал красный рычаг, вертолет резко прыгнул вверх и в бок. Не знаю, как выглядел я, а Сережа сильно побледнел и молчал. Но вертолет выровнялся и полетел спокойно. Только мастер продолжал возмущаться:
Ну, суки, сволочи, что сделали скоты. Я тебя, падлу, на земле найду, обращаясь к пилоту, повторил эту фразу несколько раз.
Идиот, закрой рот, а то и тебя сейчас отправлю за борт охранять свою "ценную вещь", успокоил его пилот.
На другой день мы беседовали с мастером:
Ты что так взъерепенился в вертолете?
Да вы не представляете, как эта штука мне была нужна.
Он же жизни наши спас. А ты оскорбил человека.
Понимаю. Я найду его обязательно, попрошу прощения и скажу спасибо.
Другой случай произошел в момент переброски большим вертолетом нашей станции. Моей задачей было подготовить ее к транспортировке, то есть все связать, закрепить, защитить от возможных повреждений в момент посадки. Закончил я работу к вечеру. Можно пойти поспать в бытовку буровиков. Но там противно накурено, шумно, грязно. Конец лета, белые ночи прошли, вертолеты в темноте не работают, решил я, спокойно отдохну в станции, а утром отправлюсь в Ноябрьск.
Каков же был мой ужас, когда, проснувшись от грохота винтов, понял, что привязан тросом к летящей машине. Казалось, я ослеп. Перед глазами была только красная кнопка, на которую бортмеханик мог нажать. Но пилот "рулил хорошо" и, в конце концов, аккуратно поставил мою коробочку на землю. Теперь ясно, что Богу было угодно дать возможность дожить и мне, и Серже, и Саше, до глубокой старости.