Комендантшу понять было непросто: при её генеральских замашках, зычном голосе и скорости речи она страшно заикалась. Кто-то из нас пустил слезу. Я-то точно прослезилась отучились мы всего месяц, и так хорошо всё шло! Мне нравились и учёба, и соученики, и преподаватели, так было обидно!
А дело оказалось вот в чём Те парни, которых мы затащили через наше окно, ходили по мужскому этажу ночью и пытались вымогать, а может, и вымогли-таки у пятнадцатилетних учащихся деньги. Вот так мы стали соучастниками. И ничего не утаилось от коменданта у нашей тёти Хаи были свои осведомители.
С мокрыми глазами и хлюпающими носами мы отправились к завучу училища. Зашли в её кабинет всем скопом, винились и чистосердечно каялись в содеянном. Ревели навзрыд.
Неожиданно быстро нас простили. Просто устроили нам предварительное представление, чтобы слегка припугнуть и пожурить.
«Идите, сказала примирительно завуч, пишите объяснительную! До первого замечания!» Не веря в свалившуюся с небес милость руководства, осушив рукавами заплаканные лица, мы немедля рванули обратно в комнату писать коллективную объяснительную.
Лично мне в голову ничего вразумительного, что могло бы нас оправдать, не приходило.
Ручку взяла Маринка, самая старшая из нас. И решительно начала выводить буквы по вырванной из тетради странице, озвучивая написанное.
«Ввиду неравнодушия ко всему живому»
Мой литературный склад ума отчаянно сопротивлялся такой нелепой формулировке. Это было глупо, по-детски, но смешно до колик!
Теперь мы все уже вчетвером хохотали. Так, гогоча, со слезами теперь уже от смеха мы кое-как досочиняли объяснительную записку завучу. Этот странный документ (эх, жаль, не сохранился у меня весь текст для потомков) был пронизан духом «любви к ближнему» и наивной детской доверчивостью.
Мы поставили под письмом свои четыре подписи: сначала инициатор сего опуса Маринка, потом влюблённая Натаха, потом Натахина землячка Светка и, совсем не слегка колеблясь, я.
Как бы странно это ни было, но письмо у нас было принято, и никто не потребовал его переформулировать.
Я только представила, как, должно быть, смеялась до слёз завуч, читая эту записку вслух своим коллегам.
Гамарджоба
В моём маленьком дальневосточном городке полгорода были подключены к кабельному телевидению, и вторая половина подключались к этой самой первой половине пиратским способом с помощью медных проволочек. Официальное телевидение было неинтересным, а на кабельном было что посмотреть!
Однажды я смотрела очередной шедевр по кабельному, и вдруг по экрану пошла подозрительная рябь, и изображение стало мутноватым. Почуяв неладное, я выглянула за дверь своей квартиры. Там здоровенный грузин, открыв дверцу электрощита, чего-то там мастерил Я сразу поняла, что новые соседи, жившие на съемной квартире, небезуспешно «садятся на хвост» моего кабеля.
К скандалам я не склонна всё перевела в шутку, так я познакомилась с сёстрами Розой и Мзией, их подругой Мананой и братом Имзаром.
Они все были тогда молодые, холостые, в нашу промозглую даль они приехали из солнечной Грузии, чтобы получить высшее образование, наши цены тогда ещё позволяли им учиться, тогда как в родной стране уже были неподъёмными, а политическая ситуация была очень напряжённой. Они снимали квартиру, работали и все учились: кто на очном, кто на заочном отделении.
Ко мне они относились трепетно. Говорили, что у них в Грузии сосед лучший друг, его всегда в гости позовут, на лучшее место за столом усадят, лучшие лакомства поднесут. А так как собирались за большим дружным столом они часто то и меня они регулярно приглашали на свои весёлые праздники.
Стол ломился от традиционных национальных грузинских блюд и добрых вин (в девяностые!).
За столом было принято произносить красноречивые и длинные тосты. Бывало, произносит гость тост: говорит по-грузински много, витиевато, с оборотами речи, с активной жестикуляцией и сменой ритма, минут так на семь Так как я была единственная, кто ничего не понимал, для меня коротко переводили «это был тост за родителей!». Ну, и мне ничего не оставалось делать, как довольствоваться столь ёмким переводом.
От своих новых соседей я научилась нескольким грузинским словам, традициям, узнала их политические пристрастия, с удивлением узнала, что там до сих пор существует такое явление, как кража невесты, и не понарошку, а по самому что ни на есть по-настоящему.
Одна из их сестёр, которая жила отдельно с мужем и двумя детьми, с прекрасным именем Мзия, что в переводе с грузинского означает «солнце», с огромными, но полными печали глазами, была украдена собственным мужем. Мзия тогда была влюблена и готовилась к свадьбе, но совершенно чужой и почти незнакомый парень украл её прямо на улице, связав, посадил в машину и привёз к себе домой. Он был благороден. Мзию не обижал, пальцем к ней не притронулся, просто пару дней продержал у себя дома. Этого было достаточно, чтобы опорочить доброе имя девушки и отвратить от неё её жениха и семью жениха. Чтобы сохранить честь, Мзия была вынуждена выйти замуж за нелюбимого. Теперь и её семья поторопилась поскорее выдать её замуж, дабы избежать позора. Так и создали семью.
Волоокая Роза ходила в чёрном несколько месяцев назад разбился на мотоцикле её жених. Она была душой этой семьи яркая, быстрая, дружелюбная, именно она проявляла заботу о каждом члене семьи, о каждом госте, и я полюбила её как добрую и открытую подругу.
Я, влюбившись, довольно неожиданно и моментально, собрав свои вещи, покинула свой родной город и до сих пор не возвращалась туда.