И тогда боги и богини обратились за помощью к богу мудрости Энки чтобы тот нашел способ умножить количество еды и питья, создав помощников заботливой Ашнан и доброму Лахару. Энки вышел из бездны вместе с богиней земных недр Нинмах, а следом за ним двинулась толпа горшечников, несущих комья мягкой глины.
Энки принялся за дело и трудился долго и тщательно. Бог вылепил из глины сильных и разумных мужчин и женщин, во всем подобных богам. Но он лишил их бессмертия и они должны были смиренно и безропотно служить великой семье богов и богинь, помогая божественной деве Ашнан и ее брату Лахару доставлять в храмы пищу и питье. Каждый раз, когда люди пытались действовать самовольно и добиваться того, что недоступно для них, бессмертные боги безжалостно смиряли бунтовщиков.
Энки Глина И человек, которому она подвластна. Горшечник? Возможно. Но не факт. Что бы это могло значить? думал совсем сбитый с толку ашипу.
Изобилие высококачественной глины в Земле Ашшур способствовало подъему строительного и гончарного искусства. Опытные уммеа мастера страны славились изготовлением разноцветных керамических плит, которыми облицовывались дворцы, храмы и здания. На глиняных дощечках писали тексты, на глине строили дворцы, а также мазанки бедняков из тростника Глина сопровождала ашшура с первого вздоха до самой кончины, когда его укладывали в могилу, выкопанную в глинистом грунте, окружив керамическим кувшинами и мисками с загробными питьем и едой, или помещали в большую глиняную корчагу
Всю обратную дорогу Кисир-Ашур усиленно размышлял. И чем больше он думал о странном пророчестве Баниту, тем сильнее его охватывало беспокойство. Разгадать его смысл он не мог. Не помогла ему в этом и сама пророчица, когда пришла в себя. Она вообще ничего не помнила из того, что говорила, будучи в божественном трансе.
Глава 1
Деревня горшечников
Небольшая деревенька горшечников имела незамысловатое название Шаду, то есть Гора. Она находилась на берегу Идигна среди высоких глинистых холмов, неподалеку от Ниневии. Конечно, в Земле Ашшур глины хватало, но та, что хранилась в необъятном чреве горы, у подножья которой располагалась деревня и которая дала ей название, была просто великолепного качества.
Гончарное ремесло получило в Земле Ашшур широкое распространение. Глина заменяла ашшурам недостающие материалы. Из глины делали посуду, тазы, бочки, ящики, сосуды для хранения припасов, жаровни, веретена, светильники и даже серпы; а глиняные таблички, конусы, цилиндры и призмы служили писчим материалом.
Что касается камня, то его приходилось ввозить из других стран. Этот материал был дорог, и люди пользовались лишь самыми необходимыми каменными орудиями, такими, как терка, мельница для зерна, пестик. Кроме того, в царских дворцах и храмах можно было увидеть великолепно отполированные вазы и чаши из алебастра. В небольших изящных каменных сосудах хранились духи и благовонные масла, из камня изготавливали также царские статуи и стелы, цилиндрические печати и геммы; камень использовался и в строительстве, но нечасто.
Дерево тоже было товаром дорогим и редким. В домах плотники делали из дерева лишь двери. Только в жилищах богатых горожан можно было встретить деревянные столы, стулья, сундуки и скамейки для ног. А легкую плетеную утварь циновки, ковры, корзины, сумки, сосуды мастерили из ивовых прутьев и тростника.
Весь металл ввозили в страну издалека: железо из Ионии, Киликии и Ливана, медь и бронзу из Малой Азии, Ионии и Кипра. Металл привозили либо в слитках, либо в виде готовых изделий как товар, в основном военную добычу или дань.
Первым металлом, который научились обрабатывать в Земле Ашшур, была медь. Топили печи древесным углем или финиковыми косточками. С помощью мехов доводили температуру до нужной величины, а готовый металл обрабатывали ковкой, литьем, прокаткой и чеканкой.
Железо, прочный и твердый металл, вошло в употребление недавно. Первоначально готовые железные изделия ввозили из Малой Азии. Обладание железным оружием играло решающую роль на войне, и вскоре железо стало самым распространенным металлом. Тем не менее оно тоже не было дешевым.
Поэтому, несмотря на свои скромные размеры и немногочисленность населения, деревня горшечников Шаду процветала. Разнообразная глиняная посуда, густо выставленная для просушки перед обжигом на склонах холмов, издали напоминала коробочки щедрого макового поля в период созревания
Эрибу, младший сын горшечника Манну, с интересом наблюдал за работой отца. Интерес этот не был праздным отнюдь. Все мужчины деревни Шаду, от мала до велика, обязаны были в совершенстве владеть ремеслом горшечника. С виду простое, оно тем не менее хранило в себе много разных таинств. Да взять хотя бы тот же гончарный круг, который недавно придумал Манну для облегчения работы.
Обычно все круги были деревянными и легкими, а отец Эрибу сделал свой из плоского круглого камня массивным и тяжелым. Насадив его на прочную ось, Манну вставил в маленькое отверстие сбоку рукоятку, с помощью которой раскручивал диск. Он вращался очень долго сам по себе, не отвлекая мастера-уммеа от работы. На это рукотворное чудо приезжал посмотреть даже сам бел-пахати начальник хальсума, провинции, к которой принадлежала деревенька горшечников.
К сожалению, дальше показа дело не пошло; найти камень для гончарного круга соответствующей формы было гораздо тяжелее, нежели отыскать несколько деревяшек. Поэтому Манну так и остался одиноким обладателем диковинки.
Хорошо хоть жрец-шаниу, первый заместитель бел-пахати, которому было поручено разобраться с изобретением мастера из деревни Шаду (не демонские ли это происки?), оказался человеком благожелательным и не заскорузлым почитателем жреческих традиций. Он лишь приказал своему писцу-секретарю сделать отчет о посещении деревни горшечников, в котором изобретение Манну было описано во всех подробностях, но без далеко идущих выводов. Что и было сделано на небольшой глиняной табличке, благополучно похороненной в архиве начальника хальсума.
Столь благоприятное отношение к творцу диковинного гончарного круга имело свою тайную подоплеку отец Эрибу подарил шаниу великолепную глазурованную вазу. Она была расписной и красоты невероятной. Росписью занималась одна из дочерей Манну, шустрая чернавка, которую звали Джаф Прекрасная. Эрибу, ничего прекрасного в сестре не замечал, хотя от женихов у нее отбоя не было.
Однако Джаф никого не привечала; главной ее страстью было художество. Она трудилась в мастерской с раннего утра и до позднего вечера, расписывая вазы, горшки, блюда, глиняные лари, облицовочные плитки для дворцов, притом вкладывая в работу всю свою душу. Поэтому великолепная ваза, подаренная шаниу, ценителю прекрасного, произвела на жреца столь большое впечатление, что он не стал искать в изобретении Манну влияние потусторонних демонических сил
Отец готовил глину для Хану, старшего сына. Эрибу уже знал, что она бывает разной тощей и жирной. В тощей глине было много посторонних примесей, она была тяжелой в работе, поэтому гончары старались ее избегать.
Но и с жирной глиной приходилось повозиться. Она с трудом размягчалась в воде, медленно высыхала, липла к рукам и гончарному кругу, что затрудняло работу, а при обжиге давала большую усадку, из-за чего посуда покрывалась трещинами и меняла форму. Поэтому уммеа добавляли в жирную глину разные примеси толченые черепки старых горшков, речной песок, кострику, рубленую солому и даже навозную жижу.
На этот раз Манну добавлял в хорошо очищенную жирную глину мел, пшеничный крахмал, лимонный сок, оливковое масло, рыбий клей и слюду. Из этого материала Хану лепил разные статуэтки и амулеты как богов, так и демонов. Они обладали металлическим блеском и очень высоко ценились.
Амулеты охраняли ашшуров от дурного глаза и злых духов. Дабы избавиться от них, изображение демона в виде статуэтки помещали на видном месте. Чтобы отогнать самого страшного демона хозяина юго-западного ветра, пламенное дыхание которого сушило посевы и сжигало лихорадкой людей и животных, над дверями и на террасах подвешивали фигурки с его изображением.
Другие статуэтки зарывались под порогом, чтобы преградить доступ в дом злым духам. Большинство из них были с головами различных животных, невиданных в подлунном мире. В их изображении Хану не имел равных. Страшные, диковинные звери, выходившие из его рук, вызывали ужас и омерзение.
Сначала отец высыпал крахмал в глубокую миску, затем влил туда оливковое масло и клей. Тщательно перемешав содержимое миски до образования однородной массы, Манну смочил ее лимонным соком и ненадолго поставил на огонь. Затем взял ком красноватой глины, подсыпал в нее слюды, хорошо вымешал и соединил ее с белой пастой, которая образовалась в миске.
Эрибу обладал хорошей памятью и в точности запомнил весь процесс подготовки материала для лепки. Длинные и гибкие пальцы Хану творили из глины чудеса. Его фигурки покупали не только простолюдины, но и жрецы, поэтому семья Манну была зажиточной и ни в чем не нуждалась. А если учесть, что сам мастер делал большие сосуды, вода в которых всегда, в любое время года, была свежей и прохладной, то и вовсе не о чем было беспокоиться. Разве что о неизбежной армейской службе Хану вскоре отправится исполнять свой воинский долг.