Коля увидел, как напрягся папа, и громко рассмеялся.
Да он не человек, пап!
А кто? вздохнул с облегчением отец.
Это ветер. Обыкновенный ветер, а зовут его Фим.
Отец откашлялся в кулак, поцеловал сына в лоб и тихо сказал:
Сынок, у меня к тебе просьба: ты тоже больше об этом никому не говори! Хорошо? Даже своим друзьям. Ты, кстати, никому ещё о Фиме не рассказывал?
Нет! Коля замотал головой.
Вот и отлично! Пусть это будет нашей тайной.
А у тебя нет среди друзей ветра? спросил Николай.
Пока не встречал, ответил отец. А ты как со своим-то познакомился?
Гулял по роще, а он мне на ухо говорит: «Фим-фим»! Ну, я сначала думал, птица какая. Он снова: «Фим-фим». Я спросил: «Ты кто?»
А он что? настороженно спросил папа.
Как что? усмехнулся Николай. Говорит: «Ветер я».
И что дальше?
Дальше мы познакомились и договорились, что его будут звать Фим и что мы будем дружить.
Ясно, тяжело вздохнул отец. Ты знаешь, Колюнь, я что-то сегодня устал. Ты не возражаешь, если я пойду отдыхать? Готовься: в выходной день соорудим с тобой воздушного змея. Ты пока подумай, как мы его назовём.
Коля обнял папу и прошептал:
Спасибо, я попрошу Фиму, чтобы он нашего змея поднял высоко-высоко.
Отлично! сказал отец и отправился к себе в спальню.
Ночью Николаю снились океан и бушующий ветер. Он то завывал, то гудел, то рычал, словно медведь. Коля стоял на берегу и дышал полной грудью. Ветер хватал большие клочки тёмно-серых облаков и расшвыривал их по сторонам. Потом собирал их в охапку и сооружал из них разные фигуры. Вот большая лошадиная голова, вот большой корабль, а вот воздушный замок. Красотища!
На следующий день Николай рассказывал своему новому другу, что они с отцом в выходные дни изготовят воздушного змея и придут на поле его запускать.
Фим, ты же нам поможешь запустить его высоко-высоко? спросил Коля.
Ф-ф-ф-ф! ответил ветер. Помогу! Только вы правильно его сделайте.
Мой папа ещё в детстве запускал воздушных змеев. Мы решили с ним не покупать, а сделать.
Это хорош-ш-шо! шепнул Фим. Я тоже люблю запускать воздушных змеев. Мой папа учил меня в детстве правильно держать их в воздухе. Это тоже нужно уметь делать правильно! Чуть ошибся и змей уходит в штопор.
Слушай, Фим, а где сейчас твой папа? неожиданно спросил Коля. Может, его познакомить с моим папой?
Не получится. Взрослые ветры не живут вместе с родителями, мы лишь изредка встречаемся
Так ты здесь совсем один?
Ну почему один? фыркнул Фим. Теперь у меня есть ты.
А до этого был один?
Да, угрюмо прогудел ветер.
А ты никуда не улетишь? Будешь здесь всегда?
Улечу-у-у-у, Николай. Улечу на Север. А сюда прилетит другой ветер.
Я буду скучать, с грустью произнёс Коля.
Я тоже, ответил Фим.
В субботу, сделав воздушного змея, отец и сын отправились проводить лётные испытания. Радости и шума было столько, что на поле сбежались едва ли не все мальчики и девочки посёлка. И на следующий день Фим поднимал в воздух уже не один, а пять воздушных змеев идея для многих оказалась очень заразительной. Правда, самодельный был только Колин, чем он несказанно гордился. Накануне вечером, после первых испытаний, они с отцом нарисовали на своём змее ярко-красную звезду, а под ней написали название «корабля» «Звезда».
А что, звучит! сказал Коля.
Так получилось, что за лето «Звезду» несколько раз пришлось ремонтировать. Зато Николай стал опытным пилотом и теперь мог соорудить воздушного змея с закрытыми глазами. А конце августа Коля попрощался с Фимой они договорились встретиться следующим летом.
* * *И вот тот день сегодня наступил.
Фим-Фим! войдя в лес, громко крикнул Николай. Отзовись!
Лес молчал, деревья не шевелились. Лишь кто-то шуршал в траве.
Фи-и-им! ещё громче крикнул Коля.
Но и на этот раз ответа не последовало.
«Наверное, улетел на Север, подумал Николай и тяжело вздохнул. Даже не попрощались»
Вечером он рассказал отцу грустную новость. Папа погладил сына по голове и сказал:
Не грусти, сынок, он ещё вернётся. Ветры, они ведь вольны летать там, где им захочется. Так что вы обязательно с ним снова встретитесь. Друзья всегда когда-то встречаются.
Сирота
Ванька Брызгалов пришёл к нам в третьем классе. Это был первый детдомовец, которого мы увидели живьём. Мне он почему-то сразу не понравился. Тихоня, вечно хмурый и чем-то недовольный. А тут ещё эта дура, Катька Белоногова, в него втрескалась. Бегает за ним, будто хвостик: «Ваня, Ваня, Ванечка!» Дура! Нашла себе женишка! Он же круглый сирота. У него ни матери, ни отца. Потому он и оказался в детдоме. А к нам он попал из-за того, что его усыновила одна семейка. Такая странная парочка. Я их знаю: тоже с головой не дружат. Они раньше по вечерам гуляли у нашего дома. Умора! Идут, как в старинном фильме, под ручку, что-то друг дружке нашёптывают, хихикают, остановятся и целуются. Ну не придурки ли? Давно я их не видел. Как Ваньку усыновили перестали прогуливаться. «Сыночка» своего, наверное, вечерами ублажают, не до прогулок.
Сирота
Ванька Брызгалов пришёл к нам в третьем классе. Это был первый детдомовец, которого мы увидели живьём. Мне он почему-то сразу не понравился. Тихоня, вечно хмурый и чем-то недовольный. А тут ещё эта дура, Катька Белоногова, в него втрескалась. Бегает за ним, будто хвостик: «Ваня, Ваня, Ванечка!» Дура! Нашла себе женишка! Он же круглый сирота. У него ни матери, ни отца. Потому он и оказался в детдоме. А к нам он попал из-за того, что его усыновила одна семейка. Такая странная парочка. Я их знаю: тоже с головой не дружат. Они раньше по вечерам гуляли у нашего дома. Умора! Идут, как в старинном фильме, под ручку, что-то друг дружке нашёптывают, хихикают, остановятся и целуются. Ну не придурки ли? Давно я их не видел. Как Ваньку усыновили перестали прогуливаться. «Сыночка» своего, наверное, вечерами ублажают, не до прогулок.
Баба Зина из третьего подъезда сказала нам с Серёгой по секрету, что Ванька даже не сын этой парочке, а пасынок. Так называют усыновлённых сирот. Какие некрасивые слова: «сирота», «пасынок», «детдомовец» Бр-р! Какие-то холодные и склизкие. Интересно, а почему у него нет родителей? Алкаши, наверное, были. У всех нормальных детей кто-то, но есть. Или мама, или папа. А если нет ни мамы, ни папы, то тут уже что-то не то. У нас в классе есть и пацаны, и девчонки, у которых только один из родителей. И с ними вполне приятно общаться. А Ваня Да ладно, что-то много я о нём говорю. Лучше расскажу, какой сегодня «прикол» случился.
Мой приятель, Антоха из пятого «Б», говорит мне:
Костик, давай приколемся над вашим Пасынком! Теперь у Ваньки такое прозвище.
Что ты ещё придумал? спрашиваю я, ведь Антоха юморист ещё тот.
Давай на стенде «Лучшие ученики» маркером на фотке Ваняхи напишем: «Лучшая сирота школы». И усы какие-нибудь, как у кота, пририсуем. Прикольно?
Ага, согласился я.
Мы задержались после уроков и разрисовали портрет Пасынка. Получилось очень смешно.
Вечером ко мне в комнату вошла бабушка. Она была вся в слезах и ловила ртом воздух.
Ба, ты чего? Я вскочил с кровати. Что случилось?
Вот! Она протянула мне трубку телефона. Эсэмэс
Бабушка упала на пол. Я метнулся к городскому телефону, вызвал неотложку. Мне пообещали, что скоро будут.
Я поднял с пола телефон и прочитал сообщение: «Мама, держись. Косте пока не говори. Варя и Олег погибли в Египте в автокатастрофе».
Я не сразу понял, что речь идёт о моих родителях. Врач скорой помощи сказал: к бабушке они опоздали.
Больше у меня никого нет
Старуха
Вы не знаете нашу старуху? И никогда не слышали о ней? Дарья Семёновна Рюмина наша историчка. Она самая старшая училка в нашей школе. Ей столько же лет, сколько, наверное, Михайло Ломоносову. Это не учительница, а какой-то монстр. Попробуй у неё на уроке повернись назад. Всё «неси дневник», и пара обеспечена. Никого не щадит: ни отличников, ни хорошистов. Ей всё побоку. Главное, говорит, чтобы историю знали на отлично. И действительно: у неё предмет вызубрили все. Да она и не успокоится, если кто-то в классе не будет знать её урок. Заживо съест.
Но мне кажется, многие неправы, когда называют её злюкой. Хотя и я вот обозвал её монстром. Если честно, никакой она не монстр и не злюка. У неё просто лицо строгое: острый нос, морщин, как в луже во время дождя, седые волосы под лентой. И голос с хрипотцой и каким-то скрипом, что ли. Но глаза! Вы бы видели её глаза! Дарья Семёновна, когда говорит нам о да о ком угодно: хоть о декабристах, хоть о Несторе, хоть об Александре Невском, поверьте, это уже не исторические личности. Нет-нет. Это её дети. Я серьёзно! Об исторических личностях так не рассказывают. Так можно говорить только о своих родных. Моя бабушка, когда кому-то рассказывает обо мне (я нарочно несколько раз подслушивал), так всё вывернет хоть стой, хоть падай! Я и послушный, и смышлёный, и помогаю родителям по дому, и книги читаю, и вежливый, как ангелочек. Врёт ведь бабуля моя.
Ой, как врёт. Соседке одно говорит, а меня потом воспитывать начинает: я у неё и лоботряс, и лентяй, и грубиян кем она меня только не называет. Зато для соседки я чистый ангел.
Но дед говорит, что сор из избы нельзя выносить. Наверное, она потому и привирает. Вы как думаете? Ну да ладно. Мой рассказ не о бабушке.
Продолжу о Дарье Семёновне. О старухе. Она меня на прошлой неделе из класса выгнала. Мне кажется, я не заслужил такого отношения к себе. Хотя, конечно, палку немного перегнул. Но вроде и не виноват даже. Всё эта Олечка с задней парты. То в спину меня пальцем тычет, то линейкой бьёт, то бумажки в меня кидает. Достала! Ну, я и наехал на неё. Слово грубое сказал. Старуха услышала, стала за неё заступаться.