Это жалкое суеверие, кажется, захлестывает современную школу. Знание фактов и послушное их воспроизведение приравниваются к процессу мышления.
Помню, как десять лет назад, обратившись к шестиклассникам с предложением подумать над причинами какого-то исторического события, я вдруг увидел, как они сложили руки на парты и стали преданно смотреть на меня. Я удивился, а они сказали, что в начальной школе при слове «подумайте» надо было делать именно так. Так им велела учительница.
Травмирующие обстоятельства раннего детства могли поселить в душе ребенка такую горечь, ненависть и боль, что душа «застыла» от горя, а позднее это состояние трансформировалось в злокачественный комплекс.
Нужно очень серьезно относиться к всевозможным травмам первых лет жизни; при этом важно отчетливо сознавать, что источники для такого рода травм могут быть самого неожиданного и экстраординарного свойства.
Истоки детской агрессии, молодежного вандализма много сложнее, чем мы это обычно представляем себе в школе. Следовательно, наша реакция и работа с этим феноменом не может идти путем простого пресечения конкретного поступка. Если источник агрессивности во многом находится в тех условиях жизни, которые значимы для личности, то следует прежде всего изменить эти условия.
Не под силу педагогу изменить, сделать более человечными условия семьи и общества в целом, а вот изменить условия школы нам под силу. По крайней мере задуматься о тех из них, что провоцируют детей на агрессию (жесткость учителей, постоянное внешнее оценивание, стандартный подход к требованиям, непосильные для многих учебные нагрузки). Мне рассказывали родители мальчика-новичка в одной школе, как учительница в ответ на их предложение рассказать об особенностях характера их сына воскликнула: «Я не хочу знать о его особенностях, у меня их сорок человек, как я могу это учитывать, предпочитаю относиться ко всем одинаково».
Главной опасностью для человечества является не изверг или садист, а нормальный человек, наделенный необычайной властью.
Кажется, Фромм размышляет о вещах, далеких от профессиональной деятельности учителя, дает свою интерпретацию проблемы добра и зла по Ветхому и Новому Завету, рассматривает причины войн. Но выделенные им слова о том, что главной опасностью для человечества является не изверг, а нормальный человек, наделенный большой властью, мне кажется, прямо относятся к нашей работе.
Учитель, особенно в начальной школе, представляется малышу всемогущим. И это постоянное обожествление постепенно рождает в учителе чувство превосходства, а порой и упоение властью. Тогда не только вырастает деструктивность души учителя, но и разрушается личность ученика.
Авторитарная школа не безобидна не только потому, что порождает в ученике авторитарность как черту характера («делает волком»), она вредна потому, что учит подчиняться силе, принуждению («делаться овцой»). Конечно, у части наших учителей властность и наслаждение ею только проявление комплексов неполноценности, собственной несчастности. Но дело не только в этом. Главное, что сама профессия обучающего требует постоянного очищения, профессионального и этического, по освобождению себя от этой властности и чувства удовольствия от подчинения твоему слову, жесту, взгляду.
* * *Может быть, главное, что может уяснить учитель, читая главы одной из важнейших книг Фромма «Бегство от свободы», это мысль о том, что несвобода, зависимость, рабство, сталинизм, фашизм не столько порождаются внешними обстоятельствами, сколько есть следствие внутреннего психологического состояния человека. И это состояние формируется на протяжении всей его жизни. Немалая роль здесь отводится школе. Именно в самом устройстве школы, во взаимоотношениях взрослых и детей, в признании или отрицании самоценности каждого человека, уникальности детства не как периода подготовки к жизни, а как самой жизни заложены предпосылки или будущей человеческой ущербности и зависимости, или подлинной свободы.
Свобода это нечто большее, чем отсутствие насилия и угнетения, большее, чем «свобода от». Это «свобода для» свобода стать самостоятельным, свобода скорее быть многим, чем иметь или использовать вещи и людей.
Я верю, что ни западный капитализм, ни советский или китайский коммунизм не могут решить проблему будущего. Все они порождают бюрократию, превращающую человека в вещь Выбирать приходится не между капитализмом и коммунизмом, а между бюрократизмом и гуманизмом.
Теперь мы уже понимаем, что бюрократия это не только отечественное, но и мировое зло. Бороться с ним нужно каждому, особенно учителю, который растит будущее. И Фромм показывает способ этой борьбы создание свободных профессиональных ассоциаций педагогов, родителей, образовательной общественности. Они, а не чиновники должны определять цели школы, ее программы и уклад, стандарты (если они вообще нужны), вопросы профессиональной аттестации школ и учителей. Нужно не бояться сказать «нет» бюрократическому произволу и объединяться.
Нельзя найти спасительного конечного и абсолютного ответа, но человек может стремиться к такой степени интенсивности, глубины и ясности переживания, которая придаст ему силы жить свободно и без иллюзий.
Я верю, что никто не может «спасти» своего ближнего, сделав выбор за него. Все, что может один человек сделать для другого это правдиво и с любовью, но без сентиментальности и иллюзий показать ему имеющиеся подлинные альтернативы.
Если задача человека раздвинуть границы своей свободы путем постоянного самоизменения, то не вправе ли мы спросить себя: что делает для этого школа? Каким образом она помогает человеку считать постоянное изменение, постоянный рост единственным условием свободы?
Каждому из нас надо отвечать на вопрос: что делаю я в своей школе, на своем уроке для полного развития человеческих сил каждого воспитанника в отдельности и всех вместе, что мне мешает в самом себе, чтобы это происходило?
И Фромм прав, возможно, конечная цель не будет достигнута, но уже следование ей, поверка ею своих действий увеличивают жизненную энергию и мою, и моих коллег, и наших питомцев.
Заповедь Гекльберри Финна
Мне всегда любопытно наблюдать за людьми, которые патетически заявляют о лучшей в мире советской школе они будто забывают, что рассказывают не только иностранцам.
Я хорошо знаю советскую школьную систему, я в школу ходил. Слава Богу, мне повезло. Только образование свое я получал в театральных студиях разных домов пионеров, где я действительно занимался. Там я и учился учиться иначе в моей школе меня конечно бы от этого отвратили. А еще была моя «библиотечная» семья, иначе бы меня отвратили от литературы вовсе, от истории вовсе, от биологии вовсе. А вот математика была только в школе (т. е. на третьем плане жизни) так я и оставался троечником по математике.
Но при всем том я рос и понимал, что есть образование, которое связано с моими желаниями, с моими потребностями, с большим кругом возможных дел и обязанностей.
Про это еще Гекльберри Финн у Марка Твена говорил: «Я не могу позволить, чтобы школа мешала моему образованию».
И поэтому советская школа не очень меня испортила, как я понимаю. Но скольким людям досталось Как это обнаружилось у большинства людей во время перестройки: абсолютное неумение найти себе занятие, сообразить, сориентироваться в ситуации. Сколько было трагедий и драм. Разве это не «лучшая в мире школа» виновата, разве не ей за это предъявлять счет?
* * *Я все же рискну сказать: да, школа в том виде, в каком она существует у нас в стране, в большинстве случаев не нужна.
Вернее, все-таки нужна, но совсем в другом смысле, чем принято о ней думать.
Когда родители говорят нет, вы дайте моему ребенку то, что положено, то они словно предполагают, что школа это такой магазин. Ученик пришел, а ему вложили в голову, что положено.
И эта вера в «транслятора знаний» совершенно глуха к пульсу времени. К тому, что все это практически бессмысленно. Ведь в нормальной семье, с нормальными средствами коммуникации ребенок сам разберется с изучением нужной ему информации именно тогда, когда ему надо, а не когда это проходят по школьной программе. Если же семья у него не очень благополучная, то шансов, что традиционная школа ребенка поддержит, а не загубит, очень не много.
Поэтому переделка школы, перестройка школы это мировая задача, актуальная далеко не только для нашей страны. Другое дело, что мир движется, ищет решения, школьный мир планеты очень быстро меняется, а мы в нашей стране все больше от этого отстаем. Это правда так.
Пророча гибель школы, я знаю, что это давняя такая традиция; «теориям отмирания школы» уже лет 200 по крайней мере. Но они явно становятся убедительней.
Все больше родителей понимают, что обычно устроенная школа мало что дает. И многие из них предпочитают для своих детей экстернат. Более того, сами ребята все чаще выбирают экстернат в последнем классе. Зачем я буду это проходить и изучать все это в кем-то сочиненном безумном графике? Лучше я буду сам распоряжаться своим временем.