Война велась на территории Франции. С cамогo начала войны французские феодалы терпели поражения. В 1356 году пpoизошла битва у города Пуатье к югу от Луары. Французы имели численный перевес, но они действовали разрозненно. Вырываясь вперед, рыцари нарушали строй и мешали друг другу сражаться. Под тучами стрел английских лучников смешались ряды французской конницы. Французы были полностью разгромлены. В плен к англичанам попали самые знатные феодалы вместе с королём.
Рядом с этим текстом помещена картинка «Битва времен Столетней войны. Гравюра XV века» с таким сопровождающим текстом: «Под натиском английских лучников (справа) смяты ряды французских наёмников (слева). Французские рыцари избивают своих отступающих пехотинцев, но сами попадают под меткий обстрел англичан» Впрочем, сама миниатюра из средневековой хроники изображает эпизод из другого победного для англичан сражения, за деcять лет до Пуатье при Креси, не упоминающегося в учебнике (правда, в постсоветских редакциях учебника, так сказать, восстановленного в правах и удостоенного упоминания).
В следующей главе упомянута, но без каких бы то ни было подробностей, победа англичан при Азенкуре в 1415 году. Подразумевается, что за полвека французские рыцари не поумнели. Тут даже не знаешь, с чего начать, настолько «смешались в кучу кони, люди».
Начнём, пожалуй, со сравнения потенциалов воюющих сторон, так как у многих читателей, чьё знакомство с предметом ограничивается воспоминаниями о школьном курсе истории средних веков, на который накладываются представления о современном положении этих стран, нередко создаётся впечатление, что из двух противников сильнее была именно Англия. Как иначе ей удалось так часто громить французские армии?
Англия в то время была по сравнению с Францией бедной, преимущественно сельскохозяйственной страной, население которой в основном было сосредоточено в средней и южной Англии. Лишь Лондон с его сорока-пятьюдесятью тысячами жителей мог хоть как-то сравниться с городами континентальной Европы, такими как Гент, Брюгге, Венеция, Флоренция, Париж и Рим, население которых превышало пятьдесят тысяч. Остальные города королевства имели население в лучшем случае несколько тысяч человек. В семнадцати больших городах с епископскими кафедрами, и ещё в десятке больших городов без собственного епископа проживало сто тысяч налогоплательщиков, или около двухсот тысяч жителей, шесть-семь процентов населения страны. Ещё в двухстах городках (многие из которых имели около сотни домов, но зато имели право устраивать рынки) проживало ещё четыре сотни тысяч королевский подданных. Всего около двенадцати процентов англичан были жителями малых и больших городов, остальные жили в сельской местности.
Основной статьей дохода страны была шерсть, от поставок которой зависела промышленность Италии, Франции, Германии, а также Нидерландов. Англия в свою очередь тоже зависела от торговли шерстью, приносившей значительные доходы. Эта торговля ежегодно приносила стране доход в 220 тысяч тогдашних фунтов стерлингов, которые для сравнения с современной денежной единицей того же наименования нужно умножить приблизительно на 1200. Королевская казна из этой суммы получала тринадцать тысяч фунтов, что составляло около половины годового дохода монарха.
Власть короля была ограничена парламентом, куда входили представители аристократии, епископата католической церкви в стране, рыцарства и городов. Сила парламента была подтверждена совсем недавно, в 1327 году, при уже упоминавшейся детронизации короля Эдуарда ІІ. С 1297 года основные налоги на недвижимость могли вводиться только с согласия парламента, а с 1322 года под его контроль было поставлено королевское законодательство. Влияние английского парламента было гораздо сильнее в жизни страны, чем влияние аналогичных представительных собраний в соседних королевствах. Но это компенсировалось налаженным административным королевским аппаратом и политическим единством страны, что позволяло молодому (двадцатипятилетнему на момент начала войны) и энергичному королю Эдуарду ІІІ использовать все ресурсы своего королевства.
Франция в первой половине XIV века была одним из сильнейших королевств Европы, с населением между двенадцатью и шестнадцатью миллионами человек в два-три раза большим, чем население Англии (между четырьмя и шестью миллионами). Стопятидесятитысячный Париж мог свысока смотреть на провинциальный Лондон. Франция была богатой страной, с сильнейшей экономической, политической и культурной позицией в католической Европе. Начиная с рубежа столетия, папы римские фактически выполняли желания французских королей. Французские кардиналы имели большинство в кардинальском конклаве, избиравшем Папу, и регулярно избирали на папский престол находившийся в Авиньоне на реке Роне, окружённом со всех сторон владениями короля Франции очередного французского кардинала.
Однако, в отличие от его соперника, административный аппарат французского монарха был менее эффективным. Хотя король напрямую контролировал две трети территории страны, остальная треть принадлежала его вассалам, могущественным аристократам, с чьими желаниями и капризами королю приходилось считаться. Его власть, как и в Англии, ограничивали Генеральные штаты собрание представителей духовенства, рыцарства и горожан их согласия необходимо было добиться, если король хотел ввести новые налоги, например, налог на движимое имущество. В принципе, это было не так уж и плохо с точки зрения монарха. Внешний враг, как известно, часто сплачивает против себя население угрожаемой страны. Кроме того, король имел возможность использовать заседания Генеральных штатов в пропагандистских целях, преподнося представителям сословий собственную версию причин и хода войны. Тем не менее, согласие Генеральных штатов нужно было получить. А это далеко не всегда удавалось.
Впрочем, французский король мог вводить особый налог для защиты королевства без необходимости консультироваться с собранием представителей его подданных. К тому же королевские владения приносили ему ежегодно двадцать шесть тонн серебра в доходах. Король Англии мог распоряжаться лишь годовыми пятью тоннами серебра со своих собственных владений, и поэтому намного сильнее зависел от количества собираемых в его государстве налогов.
У Франции было ещё одно важное преимущество. Её отделял от Англии пролив Ла-Манш (да, была ещё английская Гасконь, но её от Англии отделяло ещё более длительное и опасное морское путешествие). Английскому королю, чтобы вести войну за французский трон, нужно было сперва переправить свою армию на континент. При этом у французской короны был собственный сильный военный флот. К тому же на помощь Франции мог прийти её союзник итальянская торговая республика Генуя, со своим собственным большим и испытанным в боях флотом. В то же время английский король собственного военного флота не имел и мог рассчитывать только на то, чтобы реквизировать купеческие суда для несения боевой службы, предварительно переоборудовав их. Это означало, что реквизированные корабли не смогут участвовать в транспортировке во Фландрию английского экспорта шерсти, тем самым снижая размеры английской внешней торговли, а вместе с ней и доходов королевской казны, которые весьма и весьма от неё зависели.
Наконец, военный союз между Францией и Шотландией обеспечивал необходимость для английского монарха держать на севере страны существенный военный контингент, на случай нападения со стороны шотландцев.
В начале XIV века французская армия была реорганизована с целью усиления королевской власти. Эти преобразования стали результатом войны с фламандскими повстанцами, завершившейся победой Франции в 1328 году. К моменту начала Столетней войны армия короля Филиппа VІ насчитывала примерно 2025 тысяч человек, но в случае необходимости ее численность могла быть увеличена вдвое. В 1339 году под знамёнами короля Филиппа было полсотни тысяч воинов, и ещё двадцать тысяч было мобилизовано для службы на французских боевых кораблях.
Поскольку по численности населения Англия уступала Франции более чем вдвое, король Эдуард не мог созвать такую же большую армию. В том же 1339 году он пересёк пролив Ла-Манш со всего лишь четырьмя с половиной тысячами солдат. Конечно, он мог рассчитывать но на другом театре военных действий на своих гасконских подданных, которые могли выставить от четырёх до семи тысяч бойцов. Также ему на помощь могли прийти города Фландрии, с трудом мирившиеся с недавним подчинением французским королём, а также некоторые князья из территорий Священной Римской империи проще говоря, немцы. Без этих внешних союзников рассчитывать на победу над Францией было бы сложно.
Ядром как английской, так и французской армий были латники, которые могли быть как рыцарями, так и наёмниками из неблагородных сословий. В середине XIV века рыцари в качестве защитного вооружения носили кольчугу рубаху, сплетённую из железных колец, каждое из которых было соединено с четырьмя соседними. Такая кольчуга весила около пятнадцати килограммов. Весь этот вес приходился на плечи воина. Кольчуга надевалась поверх стёганой куртки и закрывала рыцаря от шеи (хотя иногда делались кольчужные капюшоны, так называемые хауберки) до колен. Ноги были защищены кольчужными же чулками. Голову прикрывал железный шлем: либо открытый, либо с откидывающимся забралом. и в этот период обычно имевший остроконечную форму. XIV век стал началом появления пластинчатого доспеха, достигшего апогея развития через сто пятьдесят лет, и пока что только отдельные железные пластины дополняли кольчугу: нагрудная кираса, а также элементы защиты конечностей. Появившийся позже полный пластинчатый доспех мог иметь массу свыше тридцати килограммов, но этот вес был распределён по всему телу.