Со временем кровоточащие раны превращаются в исторические шрамы, зарубки на коре дерева, и мы воспринимаем их как часть московской истории. Скажем, резкую неприязнь в свое время вызывали и высокие доходные дома, и непонятный стиль модерн, и нынешний Новый Арбат.
Для критического осмысления архитектуры сейчас нужно десять-двадцать лет. Для новых высоток и «стекляшек» 1990-2000-х годов энтузиасты сейчас пытаются приспособить термин «капром» («капиталистический романтизм»). Нет юридических терминов для «красивой» и «некрасивой» архитектуры. Все, что строится в Москве, мы стараемся проанализировать, понять. Любить необязательно, но на каждом здании стоит печать своего времени.
В Москве осталось мало следов первых веков существования города основным материалом было дерево, на город почти каждый год обрушивались пожары. За русской архитектурой XIIXIV веков стоит отправляться в границы Новгородских, Псковских, Владимиро-Суздальских, Ростовских земель. Но с конца XV столетия, когда стали возводить краснокирпичный Кремль, в московской архитектуре практически нет «белых пятен» и подробно представлен каждый период.
Конечно, прежде всего от старинного города остаются церкви. В Москве есть и белокаменные соборы, и шатровые храмы XVXVII столетий. Позже рождаются пестрые церкви с национальным оттенком это времена узорочья и нарышкинского барокко. Храмы часто украшались поливной глазурью и керамическими элементами, поэтому выглядят они словно живописная азбука 350-летней давности тут и экзотические птицы, и растения из теплых стран. Видна страсть москвичей, живших во времена сурового холода, к теплу и морю.
Жилища простых горожан до нас дошли в меньшем количестве, потому что строились из не столь качественных материалов. Но гражданских построек XVXVII веков в Москве довольно много. Боярские палаты располагаются внутри кварталов и вдалеке от шумных улиц их строили обычно в глубине двора до появления современного понятия «красной линии» (линии сплошных фасадов). Поиск таких домов превращается в квест например, древние палаты Титова со всех сторон окружены писательским домом в Лаврушинском переулке. Без путеводителя и не найдешь.
Каждый такой дом напоминает небольшую крепость суровую, неприступную, крепко слаженную. Понятие комфорта для москвичей, видимо, было важнее категорий красоты. На каменные палаты часто ставили верхний этаж, выполненный из дерева.
В Москве XVII века были свои анклавы непривычного например, Немецкая слобода, где жили зарубежные специалисты и обрусевшие иностранцы. Облик домов здесь отличался от московских, и Петр Великий, прорубая свое знаменитое окно в Европу, ориентировался прежде всего на западные стили. Восемнадцатый век дарит Москве россыпь дворянских усадеб, выполненных в стиле барокко и классицизма. Во времена Екатерины Второй рождается русская готика достаточно вспомнить Царицыно или Петровский путевой дворец.
После пожара 1812 года камня для восстановления города не хватает, и приходится строить ампирные особнячки с мезонином из дерева, слегка оштукатуривая их, а то и вовсе имитируя камень деревянными дощечками. В церковном строительстве этого времени преобладает византийский стиль.
В годы правления Александра II москвичи начинают осознавать цену земельных участков раньше город застраивали с низкой плотностью, и росла столица преимущественно вширь, а не вверх. Теперь бывшие аристократические участки активно заполняют доходными домами увлеклись так, что построили 10-этажный дом Нирнзее в Гнездниковском переулке. В годы Серебряного века Москва очарована неорусским стилем, неповторимым модерном, неоготическими зданиями.
Интересна и промышленная архитектура тех лет от водонапорных башен до фабричных корпусов. Красный кирпич за столетие обрел своеобразную бордовую «патину» и очень ценится на рынке большинство лофтов, творческих кластеров возникают именно в таких помещениях рубежа 1890-1900-х. За несколько лет до революции появляется очередное прочтение классики вновь правят бал дома со строгими колоннами и минимумом украшений. Стиль 1910-х годов неоклассицизм или рациональный, усеченный модерн.
В 1918 году Москва возвращает себе столичный статус, проходит этапы конструктивистского жилья очень много авангардных домов расположены компактно, целыми поселочками вроде Усачевки или Дубровки. В 1930-1950-е годы главенствующим стилем была сталинская классика, причем она очень разная от больших ведомственных домов Тверской до малоэтажных районов с обширными дворами.
В 1918 году Москва возвращает себе столичный статус, проходит этапы конструктивистского жилья очень много авангардных домов расположены компактно, целыми поселочками вроде Усачевки или Дубровки. В 1930-1950-е годы главенствующим стилем была сталинская классика, причем она очень разная от больших ведомственных домов Тверской до малоэтажных районов с обширными дворами.
Никита Хрущев начал борьбу с «излишествами в архитектуре», но зодчие все равно старались даже в эпоху панельного строительства использовать необычные материалы, украшать дома и общественные здания мозаиками, быстрее вводить в оборот новые серии. Это время эффектных зданий советского модернизма.
Но именно с конца пятидесятых годов архитектор, конечно, оказался «задавлен» строительным комплексом. Сейчас профессия постепенно возвращает себе былую значимость. Архитектор это художник, творец, от него требуется высочайшая квалификация. Если холст живописца можно уничтожить, то неудачный градостроительный проект будет «украшать» город много лет, от него просто так не избавиться.
В 1990-е и 2000-е годы творческая энергия архитекторов выплеснулась на улицы. В Москве появилось много ироничных, откровенно шуточных зданий эпохи постмодернизма. В наши дни зодчие работают строже и уже не построят дом-яйцо.
За каждой архитектурной эпохой города сотни имен, надменные или пылкие заказчики, бессонные ночи архитекторов, творческие диспуты, любовь и ревность, весь спектр человеческих чувств. Всмотритесь в московские камни они поведают о многом.
Совершите несколько пробных прогулок
Мы подобрали десяток нетривиальных маршрутов, которые помогут почувствовать культурный и исторический масштаб пространства, опоясанного 109-километровым кольцом МКАД. Дмитрий Пригов гулял не только по родному Беляеву, но также по Остоженке и Пречистенке и оставил нам инструкцию:
А что Москва на то она и есть Москва
Что насмерть поражает пришлеца
И так его ужасно поражает
Что у того и выбора уж нет
До смерти оставаться пораженным
Или переходить к нам в москвичи.
Дальние московские усадьбы
Москва неспешно поглощала села, переваривала деревянные дома, но усадебные и каменные не трогала. Внутри города находятся не только раскрученные Кусково и Царицыно (там как раз все вылизано сверх меры). Отправляйтесь в Свиблово (можно на велосипедах), где обустроена потрясающая пешеходная зона, или в Узкое.
Посмотрите на полуразрушенное Ясенево, оцените остатки былого великолепия в Воронцовском парке, представьтесь студентом-культурологом, чтобы попасть в усадьбу Черемушки (там сейчас институт гельминтологии, но вахтеры вроде бы добрые). А еще на шестой трамвай и в Братцево! Ах, да, и в Михалково трехсотлетние дубы, огромные пруды и ворота в стиле баженовской готики. Москвовед А. Н. Греч так писал о пришедшем в упадок комплексе в 1920-е годы: «около готических башен ворот трамвайная остановка; рядом с причудливой старинной архитектурой жалкие и грязные, окруженные слякотью и нечистотами лачуги рабочих; перед липовым парком пруд, куда теперь стекают вонючие отходы с фабрики бывшей Иокиш. Но среди этих отвратительных всходов современной цивилизации, которые далеко не выкорчеваны социальной революцией, ради них произошедшей, высятся горделивые даже в своем разрушении остатки былой, великолепной жизни одного из сановников екатерининского времени.
Усадьба Грачевка в Ховрино пример усадьбы, построенной на деньги богатого купца, Митрофана Грачева. Здание возводили по проекту Льва Николаевича Кекушева. Такие объекты делают окраины города и его спальные районы разнообразнее.
И кто знает, заключает он свой очерк, не предназначены ли на слом башни и беседки и не лягут ли завтра под топором двухсотлетние липы, уступив место стандартным рабочим жилищам в духе современной нивелирующей и безличной архитектуры». Греча, стоявшего у истоков изучения подмосковных усадеб, сначала бросили в лагерь, где он подхватил туберкулез, а в конце 1930-х расстреляли. В заключении он работал над книгой «Венок усадьбам», которую обнаружили только в 1990-е годы.
Старые парки
Москва пока впереди планеты всей по количеству зеленых насаждений: всегда приятно прогуливаться, искать старые фундаменты в Покровском-Стрешневе, на Воробьевых горах, в Царицыне. Прекрасны дальние аллеи Сокольников там, где кончаются «культурные» дорожки и начинается Оленья роща со знаменитыми дачными гротами и деревянными домами. В советское время эти места даже воспевали в романсах.