Цветы строчек - Елена Викторовна Лесная-Лыжина 15 стр.

Родина почившая в обед
Вишней кисло-сладкого привета.
Тот далекий оберег из детских бед
И чужой язык библейского завета.
Ты Америка любила чудака,
Что практичен в нежности
Героя, повесть не закончена пока,
Я вернусь сюда, где много зноя.
Верность родине, забытая в удаче
Лапку Соловей протянет строго
Встреча в долгожданной передаче
Говорила о семье обычно много.
А в дали не обретет кольца
Ласковая девушка с лучами
Глаз давно забытого лица
Не протянешь эхо между берегами.

Жизнь это целая эпоха битв
Отснятая кусками вялого тумана
Как сериал с бесовщиной молитв
Его любовь не лишена дурмана

Любимых роз не дарят по утрам
А я люблю плескаться в это время
Все для тебя так сразу не отдам
С годами тяжелеет наше бремя.

И уж не надо многого с потерей
Пеленки с простынями рвано
Переполощены на сказках матерей
Его я жду, и сети тку упрямо

Кто та, что ласкалась в одиночестве,
Перебирая пальцев капли свечи?
Как будто стыло лютое в пророчестве
Узоров белых жемчуга на плечи.

Струилось ласкою за полнолуние
Сизых туманов в реку зашепчи
Его любовь не дождь, волнение
Бегущих слез на жернова о камни.

Любить умела бережно движение
Влекущих ножен, точащих мечи.
Напомнить миг лицо: мое сомнение
Он ждал лишь жизнь ее ночи.

Свобода писательского образа
Душа современных проблем:
То, что волнует давно глаза
Правда истории в нас насовсем.

Тем, кто нуждался помогал
Симонов, как солдат партии.
По войне со штыком креста шагал
Мертвым не больно в зачатии.

Как вписаться в новое время,
Вскочить на последнюю ступень
Вагона, везущего домой знамя?
В глазах рейхстаг как темень.

Ну что пожелать? Испытать
Возможность проявления в деле
Судеб людских и животных спасать
На нежном девичьем Земли теле.

Солженицын знал свое предназначенье
Передавал диски снимков ролей
Своих персонажей заграницу в имение
Где в тиши вертелось колесо дней.

Яблоня возле которой ранение
От жизненных тюрем российских цепей
Вдыхается воздух, где труженики ранние
Ждут от гениев прозы и новостей.

Так легко получить не желание,
В гражданство в Швейцарии, детей
В США учили что отец избрание
Ожиданий простых советских людей.

Поиск истины вечен, он где раздвоение
Государства и общественных целей
Встретить плевком главы целование
Не Брежнева, а веселых судьбой поколений.

Радостные новости распространяются
Быстро, так учит любовь и
Встречи знакомых людей.
Верность не денег капуста,
А череда ошибок, и надежда
Ценней. Тот кто оставил жену,
С годами поймет, что она
Женщина всех его дней,
До колен поколений распято
Предательство своих же
Детей. Она лишена с брачной
Постели нежной заботы, но
Не ласки друзей, мужа
Смеялись родные в заботе,
Как бы сделать невесте больней.
Вот и все, отзвучало набатом
Эхо брачных уз, и печати
Отсутствие все нужней.

Где шаг для раздвоения героя?
Вы спросите у белоруса В. Быкова.
Кто вышел из Хатыни поля
На родине без выстрела седого немца.

Его прощальные судьбою письма
Где каждый шаг давался с боем
Война, что прошла через душу века
Потерян страх, забыто зло конвоем.

Жена писателя насоберет осколки
Разбитых окон в слежке телефона.
Соединит Москва души потемки
А Белорусь напишет: он умрет не дома.

Малый выжил и окреп Ф. Абрамов
Из архангельской губернии мама
Староверка. В институте крепких лбов
Жалел, но началась война.

Тяжело ранен в ногу в ополчении
Из госпиталя домой, где бабы
Фронт второй подперли в надрывании
Все хозяйство, дети, да полей ухабы.

Страшно вспомнить о смерше
Старший следователь: не ждать
Природа человека нужного в марше
Пока не изучена, жизнью думать.

Люди колхозной деревни страдали
От отсутствия оскуднения
«Чем живем, тем кормится» знали
Писатель это священник откровения.

Были просчеты советского времени
Ходили в одних штанах,
Но великаны духа всех поколений
Полеты в трудовых порывах.

Последний разговор нужен
Чтобы влиять на ход дела
В России, путь истории сложен
Не скраю была бы хата.

Малый выжил и окреп Ф. Абрамов
Из архангельской губернии мама
Староверка. В институте крепких лбов
Жалел, но началась война.

Тяжело ранен в ногу в ополчении
Из госпиталя домой, где бабы
Фронт второй подперли в надрывании
Все хозяйство, дети, да полей ухабы.

Страшно вспомнить о смерше
Старший следователь: не ждать
Природа человека нужного в марше
Пока не изучена, жизнью думать.

Люди колхозной деревни страдали
От отсутствия оскуднения
«Чем живем, тем кормится» знали
Писатель это священник откровения.

Были просчеты советского времени
Ходили в одних штанах,
Но великаны духа всех поколений
Полеты в трудовых порывах.

Последний разговор нужен
Чтобы влиять на ход дела
В России, путь истории сложен
Не скраю была бы хата.

Холодный май от затянувшейся
Зимы морозит утро сумерком
И девушки спешат для приглянувшейся
Любви, ухаживание становится подарком.

А кто завяжет крепкий узелок
Тому награда кольца на безымянном
Перед девятым маем весь Восток
Утешился лучом наград парадным.

Не знают, где она роскошная весна
Ушедших в дыме комиссаров
Разлука верная годам жена
И стерта память от пожаров.

Он выстоял, отчизну и Европу
Спас от рабства адского,
Простой солдат протянет руку
И обернет заботой доброты малого.

Я оставила многих без цветов,
А звонки, бандероли и надежды любовь
Отзвучит без ответа телефонов.
Слезы вечно капают, искаженные вновь.

Не надо объятий, их остыло
Тепло, на несбывшихся встречах
И отсутствия открыток давно
Обделенность заботой во всех вечерах.

Милый домик забытый с павшим мечом
Где разумный вопрос: весь ответ.
Кто готов отмолится шепотом
На заискивание с детских лет.

Той зависимости, без стыда и добра
Где нет веры в Христа, не жена,
Ни гроша за радость, им пора
Забирать душу с ада, с вертела.

Моя любовь осталась, а его ушла
Как сок черешни ярко спелой
Была ли так важна жена
Наверное не нужно быть тут первой.
Наивность, трепетность и чувственность жила
В ее руках, все прикасанья смелой
Разумности отринуты, а ночь темна
Его дыханье на фате не страстно-белой.
Отводит взгляд, и радость выпита сполна
Любовь в железной сетке равномерной
Отринутой судьбой в мой дом вошла
Как будто вдруг остыл муж к милой.

Дни с осокой перемешаны в мае.
Набухающих листьев приятен бутон.
Нежность не верность, как будто бы
Злая, дорога без прежних погон.
Дуло его, все движенья без вскрика,
Памятность слов золотая, лошадь
В неверный попала загон, девочка
Стала седая. Числа звонков отхлестало
Пугая, лица случайные знают закон,
Как отвечать ничего не теряя,
Потому что такой он. Наверняка,
Все о жизни той зная, отчего
Все менять? Печаль зарыдая
Воспрянет, погрузится в с прежний стон.

Человек стал умелым сначала:
Трудился, ходил на охоту,
Рыбачил, собирал плоды. Мать приручала
Собаку, свинью, обшивала кого-то.

А когда наступило оледенение,
Мы хранили передавали, добывали
Огонь. Научился род в продолжение
Тесать микролитные пенали.

Расселяясь плотами, рубили деревья.
Каменным топором, для невесты
Землянка построена в деревне
Где земля как женщина в тесте.

Человек стал разумным
И тогда хоронил предка-шура,
В семье большой, подспорным
Ремеслом наделил наследника.

Так возвышалось и крепло
Содружество двух наделенных
Волей, речью, забота умело
Делала выбор для одаренных.

И первые чашки, кувшин вина
Выплавленные из бронзы и песка
Стали прочнее уз государства
 Первого лидера из металла

Время бежало на теле жреца
Играла улыбка: он видел
Господство не в силе духа отца,
А был бы радушным житель.