Балашов слушал, откинувшись на спинку дивана. Чтобы перебороть желание закурить, он медленно потягивал остывший чай с лимоном.
Она у меня настоящая красавица, не без гордости заявил Олег.
А фото есть с собой?
Есть, оживился попутчик и полез в карман дубленки. Вот, посмотрите.
Вынув фотографию из бумажника, Олег протянул ее Балашову. Тот
с интересом смотрел на милое лицо незнакомки, отмечая неправильность черт и немолодой возраст. Было в нем что-то неуловимо женственное и по-своему привлекательное, оттого, наверное, возвращая снимок, он совершенно искренне заметил:
Очень милая женщина.
Как точно вы сказали, благодарно подхватил Олег. Милая. Она, конечно, не королева красоты в общепринятом смысле. Но Понимаете
Голос его дрогнул. Судорожно сглотнув, он замолчал, очевидно, чтобы успокоиться, а затем продолжил:
У нее была онкология. Пять лет назад сделали операцию. Сказали, что дают гарантию на пять лет, а потом
И вновь волнение не позволило ему говорить.
Мужчины молчали, и лишь однообразный стук колес царил в замкнутом пространстве купе, успокаивая и баюкая пассажиров.
Пять лет гарантии. Откуда эта цифра? внезапно заговорил Олег.
Это усредненная цифра, твердо произнес Балашов. Но существует конкретный человек с индивидуальными характеристиками организма. Я знаю людей, которые после операции прожили до глубокой старости.
Вот и она верит А я
Он безнадежно махнул рукой и отвернулся к окну.
Балашов потянулся к бутылке, плеснул в стаканы по пятьдесят граммов.
Давайте выпьем, предложил он. За Юлию.
Олег молча взял стакан и залпом осушил его.
Сейчас бы закурить, морщась, пожаловался он.
Я тем же страдаю.
Ладно, потерпим, как бы приказав самому себе, сказал Олег и взял со стола яблоко.
Вы счастливый человек, неожиданно сказал Балашов.
Вот те на! изумился Олег, забыв надкусить яблоко, которое держал возле рта.
Да-да, и не спорьте. Вы любите свою жену. И она вас, судя по всему. У вас это взаимно. Такое редко бывает. А вот мне не повезло
Олег пристально смотрел на попутчика, удивляясь перемене, произошедшей с его лицом. Невозмутимо-спокойное, оно вдруг обрело черты горькой безысходности.
Страшно признаваться в этом в пятьдесят лет, когда молодость позади, продолжал Балашов, опустив глаза. Но это данность, и от нее никуда не денешься. Не было в моей семейной жизни такого трепета, как у вас. Таких близких отношений.
Он посмотрел в глаза соседу, и тот внутренне содрогнулся от метнувшейся на него тоски, застарелой, незалеченной.
Ирины уже нет. Умерла от сердечного приступа год назад.
Мы тоже молодыми поженились. Я курсант, она студентка первого меда. Вначале ее капризы и эгоизм казались забавной игрой. Но шли годы, а она не менялась. А если и менялась, то в худшую сторону.
Вы любили ее?
Теперь не знаю. Скорей всего, была молодая страсть. Она хорошенькая была. Природная блондинка, с фиалковыми глазами.
Редкая красота.
Да, редкая, равнодушно подтвердил Балашов. Такая же редкая, как и ее больное самолюбие. Она выросла в семье профессора и оперной певицы. У них были слуги. Ирина берегла руки для игры на фортепьяно. Но когда мы оказались в гарнизоне, где воду брали из единственного колодца, а печь растапливали соломой Короче, большую часть домашней работы делал я. Она не работала, а по дому лишь кое-как готовила обед. Когда родился сын, то и готовить пришлось мне. Нет, я не хочу все свести к пошлым упрекам Хотя, сами понимаете, после двенадцати часов работы в экстремальных условиях как-то по-особому хочется домашнего уюта и женской заботы. И все же не в этом дело. Мы все больше отдалялись друг от друга. Она плакала, упрекала меня во всех ужасах быта, в том, что она губит себя в этой глуши, а я не могу потребовать у начальства лучших условий. Мы перестали разговаривать. А потом и Одним словом, и в сексе мне было отказано.
Балашов нервно разорвал салфетку, сложенную вчетверо, посмотрел в синеву надвигающихся сумерек, и продолжил:
После моего повышения жизнь потихоньку наладилась. Так мне казалось первое время. Ирина работала по специальности, по вечерам играла в полковом оркестре, в офицерском клубе. В гарнизоне были бытовые удобства, а в городе магазины, развлечения. Она красиво одевалась, была самой элегантной среди женщин. Однажды я вернулся из командировки и застал Ирину с командиром полка
Олег, плотно сжав губы, смотрел на Балашова и даже не пытался примерить на себя его судьбу. Не приведи господь, как говорится.
Вы простили ее? как бы утверждая, спросил он.
Не то чтобы простил. Предательство нельзя простить. Смирился. У меня не было другого выхода. Она плакала, клялась, опять же обвиняла меня Ради сына я старался не накалять страсти и не устраивать сцен.
Неужели вы терпели все тридцать лет?
Мне казалось, что в этом есть и моя вина. Она сумела внушить мне. К тому же, за время командировок мы успевали соскучиться. А в последние годы она словно что-то поняла. Стала интересоваться моими делами, претензии свела к минимуму и даже проявляла нечто похожее на ласку. Но мне уже было все равно. Все! Хватит о ней. Тем более что я еду к другой.
Он вынул из-под подушки конверт, достал из него фотографию, протянул Олегу.
Вот девушка из моей юности. Моя первая любовь. Марина Коновалова.
Олег внимательно изучал портрет большеглазой шатенки со вздернутым носиком. В ее взгляде угадывался упрямый характер, а в опущенных уголках маленького рта вечное недовольство.
Симпатичная, коротко охарактеризовал он первую любовь Балашова. Но годы наверняка изменили ее.
Разумеется, я это понимаю. Но не внешность главное. Я по горло сыт красотой и блеском. Мне другое надо от женщины.
Она не замужем?
В том-то и дело, что замужем. Но муж пьет, скандалит. Довел ее до мыслей о самоубийстве.
Кошмар!
Она написала мне. Представляете, нашла адрес каким-то образом. Через столько лет!
А почему вы
Хотите спросить, почему женился на другой? Тут все просто. Марина по дурости выскочила замуж. Я учился на втором курсе, а Виктор пришел из армии, ну и закрутился бурный роман. Витёк крутой чувак был по тем временам. Мотоцикл, отцовские деньги Короче, вскружил девчонке голову. О свадьбе я узнал от матери.
Год переживал, а потом встретил Иру
Погасив сочувствующую улыбку, Олег исподлобья наблюдал за своим собеседником и думал о том, что люди мало меняются. Особенно идеалисты, склонные обвинять свои и оправдывать чужие пороки.
* * *
Балашов стоял на заснеженном перроне, словно витязь на распутье. Душа рвалась немедленно встретиться с Мариной, но умом он понимал, что так дела не делаются. Романтический порыв, толкнувший его купить билет и сесть на поезд, не то чтобы иссяк, а как бы приостановился, уступив дорогу трезвым мыслям.
Он по-прежнему желал увидеть любимое когда-то лицо и заглянуть в огромные глаза цвета гречишного меда. Но рассудок напоминал о правилах, которым порядочный человек обязан подчиняться.
Марина замужняя женщина. В поселке все знают ее семью. И вдруг средь бела дня к ней явится чужой мужчина, пусть даже бывший земляк и одноклассник. И что он скажет ее мужу, который наверняка дома?
Нет, это исключено. Они встретятся, но на нейтральной территории. А сейчас нужно где-то остановиться, отдохнуть с дороги, привести себя и свои мысли в порядок.
Небольшое здание вокзала, построенное лет двадцать назад, было незнакомым, чужим. И только перрон, на котором он прощался с Мариной, уезжая навсегда из родного поселка, хранил его следы.
Войдя в зал ожидания в облаке морозного воздуха, Балашов осмотрелся. На фанерных диванах сидели две старушки и несколько молодых людей, хохочущих над анекдотами или просто от полноты жизни, а потому не обративших внимания на незнакомца.
В окошке кассы горел свет, и Балашов направился туда.
С наступающим вас, девушка! сказал он, склоняясь над динамиком.
Спасибо. Вам куда? деловито отозвалась кассирша.
Я уже приехал. Но мне негде остановиться. Подскажите, пожалуйста, в поселке есть гостиница?
Есть. В самом центре Ой, только ничего не получится. Хозяйка-то, Галя, уехала. Еще вчера. На Новый год, к сыну. Так что
Жаль, огорчился Балашов и задумался.
Даже не знаю, что вам посоветовать, сочувствующе вздохнула девушка.
Молодой человек! раздался сзади старческий голос.
Балашов на всякий случай оглянулся, хотя и сомневался, что обращаются к нему.
Вам на постой надо? спросила одна из старушек, отодвигая край шали, чтобы лучше слышать.
Да.
Дак у нас тут пенсианат, как его правильно-то назвать, имеется. Рит, ты чего, забыла что ль?
Ой, правда что! встрепенулась кассирша. Пансионат есть. Частный. Это бывшая дача. Знаете, за поселком, ну, где Синий бор, дачи стоят. Вот там его и открыли. Хозяева приличные люди. Правда, дерут Ой, извините, берут дорого. Но есть за что. Отдельные комнаты, обеды и все такое