Есть немного, усмехнулся Алексей.
Молодожены снимали пуховики, доставали документы, усаживались поближе к хозяйке, а Балашов с Артуром тем временем, закончив обед, поднимались в свои комнаты.
Да-а, философствовал Артур, оглядываясь на юную пару, племя молодое, незнакомое И чего ради в эту Тмутаракань приперлись?
Наверное, на Францию еще не заработали, предположил Балашов.
Слегка уязвленный Артур хмыкнул и недовольно покосился на соседа.
Кстати, о Франции. Насколько я знаю, к постимпрессионистам относится только Ван Гог. Писсаро был в авангарде импрессионизма, заметил Балашов, входя в свою комнату.
Наморщив лоб, Артур смотрел на закрытую дверь соседа, пока внизу не раздался бодрый голос Татьяны:
Вот и все. А теперь пошли наверх. Переоденетесь, а я пока стол накрою. На первое у меня борщ с пампушками. Любите борщ?
Мы все любим, весело ответил Алексей. А что такое пампушки?
Это небольшие булочки. Я сама пеку.
Ой, у меня уже слюнки текут, пожаловалась Настя. Ужас, как проголодалась.
Артур не стал дожидаться, когда поднимутся новоселы, скрылся в своей комнате.
А в холл вошли двое Юрий и молодая женщина в беличьей шубке.
Проходите смелее, не бойтесь. Тут все свои, сострил хозяин, слегка подталкивая новую гостью к «ресепшн».
А я первая? робко спросила женщина, озираясь по сторонам.
Нет, почему же? Народ подтягивается. Вы шубку-то снимите. У нас тут жарко. Давайте я помогу.
Ой, что вы! Я сама.
Она поставила чемодан и неловко стянула с себя шубу, да так и осталась с ней в обнимку, пока не вернулась Татьяна.
О! Вы Зоя! сходу угадала хозяйка.
Да. Откуда вы знаете?
Не так уж много у меня постояльцев. Добрый день. Садитесь, я оформлю вас. Юра, не стой, как столб. Помоги даме.
Ой, ну что вы, какая я дама? смутилась Зоя и почти выхватила из рук Юрия плетеный стул. Спасибо, я сама могу.
Ну, сама так сама, пожал плечами Юрий и переглянулся с женой.
Ты иди во двор, скомандовала Татьяна, принеси дров для камина.
Их уже девать некуда, огрызнулся он, но, увидев выразительный взгляд жены, сменил тон: Ладно, пойду. Мне возле сарая надо подмести.
Он вышел, и Татьяна заметила, как облегченно вздохнула Зоя.
Вы у нас на неделю, кажется? спросила хозяйка, глядя в компьютер.
Да.
Угу. Так. Вижу. Вепрева Зоя Борисовна. Ваш паспорт, пожалуйста. Угу. Занесем ваши данные
Она скользила пальцами по клавиатуре, заглядывая в документ. Зоя напряженно следила за манипуляциями хозяйки пансионата. На ее бледном лице горел нервный румянец. Приглушенные звуки на втором этаже вызывали в ней неосознанное беспокойство. Она всякий раз оглядывалась, услышав то смех Насти, то кашель Артура.
Скажите, а замки у вас надежные? спросила она, сжимая податливый мех шубки.
Замки? Какие замки? оторвалась от экрана хозяйка.
Ну, эти На дверях.
На дверях? Ну разумеется, пожала плечами Татьяна и окинула гостью внимательным взглядом. А вы чего-то опасаетесь?
Нет, почему? Но все-таки Как-то, знаете, в незнакомом месте
По-моему, вам нечего бояться. У нас надежные замки, кроме того, дом находится под охраной.
А-а, тогда конечно
Вы проходите в свою комнату. Она наверху, слева от лестницы. Оставьте вещи и сразу возвращайтесь, я приготовила обед. Скучать не придется. Сейчас спустятся молодожены и
А можно мне в комнате перекусить?
В комнате? Но Я не знаю. Если вам так удобнее
Да, мне удобнее в комнате.
Ну, хорошо. Я принесу в комнату.
Татьяна проводила новенькую задумчивым взглядом и пошла на кухню.
* * *
Актриса провинциального театра Воронцова, худощавая женщина, перешагнувшая сорокапятилетний рубеж, зябко поеживаясь и поочередно поджимая ноги, нетерпеливо всматривалась в темноту дороги. Оттуда, ей сказали, должно появиться такси.
А если оно не появится? Что тогда? Надо ведь что-то предпринимать. Можно, конечно, переждать на вокзале. Но ситуация обретает какую-то анекдотичность, черт возьми! Человек, задумавший проститься с земной жизнью, ждет своей участи в зале ожидания. Смех! Сюжет для водевиля.
Боже, как холодно! Ноги почти ничего не чувствуют. Хм! Еще один повод посмеяться. Оказывается, она не просто ждет такси, а репетирует предстоящий финал. Ведь именно этот способ она выбрала для своего ухода. Но зачем усложнять? Зачем портить людям праздник? Когда можно просто сесть в сугроб, забыться и уснуть.
Боже, как холодно! Ноги почти ничего не чувствуют. Хм! Еще один повод посмеяться. Оказывается, она не просто ждет такси, а репетирует предстоящий финал. Ведь именно этот способ она выбрала для своего ухода. Но зачем усложнять? Зачем портить людям праздник? Когда можно просто сесть в сугроб, забыться и уснуть.
Воронцова пересекла площадь и шагнула в снежный отвал, образованный снегоуборочной машиной. Вопреки ожиданиям снег оказался твердым и комковатым. И как в него садиться? Верхом? Как царь горы?
Передернув плечами, она повернулась и медленно пошла на одеревеневших ногах, с тоской посматривая на дорогу.
Вдалеке сверкнули огоньки фар.
Слава богу, вздохнула Воронцова, и побежала навстречу огням.
Вам куда? спросил курносый парень, открыв дверцу.
В-в «М-мечту», дрожа всем телом и заикаясь, выговорила актриса.
Садитесь.
Она нырнула в тепло иномарки и замерла, удивляясь, как мало надо человеку для счастья.
Уже третий раз в «Мечту» еду, жизнерадостно сообщил водитель, скосив глаза на молчаливую соседку.
Да? безразлично отозвалась та.
Ага. У них, видимо, заезд сегодня. Придумали же из дачи пансионат сделать. А чо, молодцы! Чем зря такие хоромы топить, лучше с пользой и для себя, и для людей. Правильно я говорю?
Угу.
А вы надолго туда?
Не очень.
Я бы тоже отдохнул. На лыжах или на сноуборде погонял Но Работать надо. Семью кормить.
У вас семья?
А как же. Сын и дочка.
Вроде молодой еще.
Ха-ха-ха! рассмеялся парень. Это дело не хитрое. Из армии пришел и готово. Невеста честно ждала, письма писала. А мне чего, в кусты?
А любовь?
Ну и любовь, конечно. Как без нее?
Он помолчал, видимо, тронутый деликатной темой, но открытый и доброжелательный нрав искал выхода эмоциям.
Мы ведь с ней еще с пятого класса замутили. В основном, конечно, я старался. Подножки ставил на переменах, за косы дергал, придурок. У нее косы были Высший класс! А как родила обстригла. Некогда, говорит, с гривой возиться.
Парень покачал головой и прицокнул языком, выражая тем самым
восторг и сожаление одновременно.
Воронцова посмотрела на его курносый профиль с пшеничным чубом, и в груди защемило от воспоминаний.
И у нее был ухажер, где-то в шестом классе. Кешка Рудников. Кудрявый мальчишка с тонкими, музыкальными пальцами и девчоночьими ресницами. За косы он не дергал, да и не было у нее никаких кос, но подножки на переменах ставил и обзывал «вороной». А в десятом признался в любви.
Грустно усмехнувшись, она представила его лицо со страдальчески сдвинутыми бровями и опущенными пушистыми ресницами. Бледный, несчастный, сжимая тонкие пальцы и дрожа всем телом, Кешка произнес две фразы: «Воронцова! То есть, Оля Ты можешь рассчитывать на меня. Я все для тебя сделаю».
На выпускном он застал ее с Сашкой Решетниковым. Уединившись в классе, они целовались. Но, застигнутые Кешкой, нимало не смутились и даже расхохотались над его совершенно обалдевшим видом.
Тяжело вздохнув, Воронцова тряхнула головой, чтобы исчезли мысли о юности, и сосредоточилась на дороге.
Свет фар выхватывал из темени декабрьского вечера стволы сосен, безмолвными стражами стоящих по обе стороны заснеженного тракта.
Давно не бывавшая в лесу, актриса ощутила безотчетный страх. Не приведи господи, оказаться одной в этой чаще. Только бы не сломалась старенькая «Тойота», везущая их неведомо куда, сквозь непроглядные дебри векового сосняка.
И вновь она одернула себя. Для чего трястись от страха перед смертью, если в планах предусмотрена встреча именно с ней, безглазой каргой в черном капюшоне. Но тут уж ничего не поделаешь первобытный страх, заложенный природой, неискореним и за редким исключением не поддается управлению.
Приехали, сообщил водитель, когда они остановились у освещенных ворот какого-то особняка. С вас двести пятьдесят рублей.
Двести пятьдесят? рассеянно переспросила актриса, разглядывая высокое здание пансионата.
Ну да. Обычно беру двести. Но в темное время, сами понимаете
Нет-нет, не беспокойтесь. Я заплачу.
Она порылась в сумочке и протянула ему триста рублей.
Сдачи не надо, торопливо предупредила она.
На амортизацию пойдет, рассмеялся парень. Утром привез отдыхающего, по выправке военный, я таких сходу определяю, так он тоже триста заплатил. Говорит, на наших дорогах на одном ремонте можно прогореть.