Мы долго смеялись этому, но Сергей, прерывая веселье и чаепитие, встал и стал одеваться, давая понять, что пора идти на охоту.
Из воспоминаний об охоте на кабанов
Оделись очень тепло, во все меховое с ног до головы сидеть-то придется часа три, четыре, а на дворе мороз 28 градусов. Вышли за забор на поле, где снегоходом проделана дорожка прямо до «засидки». Идти тяжело от множества надетой одежды. Не торопимся, чтобы не взмокнуть и не шуметь. Метров за триста до места зарядили ружья. У Сергея карабин с оптикой, а у меня штуцер короткоствольный, заряженный пулей. Договорились, как себя вести в той или иной ситуации, и очень осторожно пошли к обустроенному месту. Почти полнолуние. Все хорошо видно, даже в мелколесье. Подошли, приготовили все и тихо уселись в кресла. Теперь надо замереть и не двигаться, как объяснял Сергей. Шевелить можно только глазами, сопеть и шмыгать носом нельзя. Нельзя даже пукнуть. От ходьбы жарко, но лицо все в инее.
Сколько прошло времени, я не знаю, но плечам стало холодно, из носа потекли сопли, иней на ресницах мешает моргать. Мелкий снежок сделал одежду почти белой. Глаза устали всматриваться в неясную даль полянки, где должен выйти зверь, хотелось спать и зевать. Луна, как фонарь, висит прямо над ними. В этой тишине слышно все, даже звук электрички и сигнал тепловоза с расстояния в пятнадцать километров с одной стороны, и звук грузовика на шоссе в пяти километрах с другой. Где-то далеко лают собаки. Вдруг эту тишину разрывает треск сломанной ветки. Ясно, что это идет зверь. Сильное напряжение, сердце застучало. Немного в стороне еще треск веток. Жаль, но это где-то рядом, не на нашей поляне. Потом какой-то шум, возня и что-то типа храпа, потом опять треск. Тишина. Больше ни звука. Холод нас одолел, и мы встаем. Разряжаем оружие и тихо разговариваем. Оказывается, просидели четыре часа!
Жаль, говорит Сергей. Небольшой ветерок с нашей стороны на зверя, он нас учуял. В следующий раз будем умнее.
Идем обратно, еле волоча ноги. Устали.
На следующий день днем ходили на лыжах и заглянули на то место, где стояли столы и был слышен хруст и «храп». Мы перекрестились поляна размером 100 на 100 метров была вся изрыта, виднелись клочки черной шерсти, по виду тут было большое стадо кабанов, слава Богу, что они вышли не на нас, бережет меня Бог.
Дни летят быстро. Уже девятое января. Сергей с Татьяной собирают вещи, а в это время приезжает дочь Антонина с мужем. Садимся все вместе пить чай, скотч-терьер Филя залез на диван и рычит, всем видом показывая новичкам, что только приехали диван мой, потом прыгает в кресло и снова рычит.
И это мы можем!
Пока ребята не уехали, дочь успевает покататься на снегоходе до темноты. Мы провожаем ребят, а сами идем играть в настольный теннис и стрелять из пневматики по мишеням. Поздним вечером после ужина садимся смотреть фотографии летнего похода на Онегу, в который могла пойти и Антонина, но так и не собралась.
Из воспоминаний о походе на Онегу
Мы тогда готовили лодку к походу предполагалось, что он продлится более двух месяцев. Уже почти все сменные команды дали своё согласие и вписались в мой график. Я уговорил дочь приехать на яхту и посмотреть условия уговаривал приехать на Онегу в Петрозаводск или идти с нами из Москвы, но она посмотрела, «покрутила хвостом» и сказала, что в этот раз не пойдет:
Опять до сентября пропадешь? Я же так надолго не могу, да и что я там делать буду, не, не интересно.
Ты бы могла на неделю-две приехать на яхту в Петрозаводск на Онегу, а могли бы с мамой на море поехать
Она поедет на дачу, мы туда будем приезжать.
Яхта хорошая, но я с тобой не пойду
Еще неделю назад мне казалось, что поход не состоится. Все было против нас. На наш Клуб (РОПК/ROSC) наехала налоговая инспекция. Судя по вопросам, которые задавал нам проверяющий инспектор, молодой парень, плохо знающий законы, сразу стало понятно кто-то «заказал» нас и слил информацию. Противостояние продолжалось довольно долго, пока не перешло в высокие кабинеты людей с погонами. Нам все же выдали положительное заключение проверки, но с условием, что мы сократим масштабы своей деятельности. Ну, хоть так. Люди старели, уходили на пенсию, в кабинеты приходили другие люди, с трудом понимающие, что и для чего было сделано и что это даёт.
Ты бы могла на неделю-две приехать на яхту в Петрозаводск на Онегу, а могли бы с мамой на море поехать
Она поедет на дачу, мы туда будем приезжать.
Яхта хорошая, но я с тобой не пойду
Еще неделю назад мне казалось, что поход не состоится. Все было против нас. На наш Клуб (РОПК/ROSC) наехала налоговая инспекция. Судя по вопросам, которые задавал нам проверяющий инспектор, молодой парень, плохо знающий законы, сразу стало понятно кто-то «заказал» нас и слил информацию. Противостояние продолжалось довольно долго, пока не перешло в высокие кабинеты людей с погонами. Нам все же выдали положительное заключение проверки, но с условием, что мы сократим масштабы своей деятельности. Ну, хоть так. Люди старели, уходили на пенсию, в кабинеты приходили другие люди, с трудом понимающие, что и для чего было сделано и что это даёт.
А хороший мог быть матрос
А на яхте опять не работал анемометр, барахлил лаг, никак мы не могли доделать полку и сетку для неё в кормовую каюту, ложемент солнечной батареи, а при креплении бортовых каютных сеток, в день отхода, просверлили газовый трубопровод, проходящий в коробе по левому борту. Хорошо, что все быстро среагировали, и не произошло пожара. Звонили знакомым, чтобы привезли большие паяльники, изобретали технологию ремонта. Помогать сразу пришел Леша Капустин. Доделывали все до ночи, а за пятнадцать минут до полуночи решили отходить, ведь завтра понедельник, а в понедельник и в пятницу 13-го, как известно, в плавание не выходят. Второпях при отходе с борта на пирс не спрыгнул Капустин, но тут же решено было взять его с собой до ближайшего удобного для отъезда места высадки, которым оказался Углич. Возвращаться плохая примета. Так Леха провел на борту пару прекрасных дней, а мы с удовольствием внимали рассказам известного яхтсмена.
От Углича до Шексны двое суток пришлось идти без остановок, поскольку даже наша лодка не могла найти для себя безопасного места стоянки из-за упавшего на полтора метра уровня воды. К стенке набережной Ягорбы в Череповце подходили очень осторожно, лавируя между торчащими из воды предметами. Чтобы сойти на набережную, пришлось устанавливать лестницу.
Мне вспомнился Череповец рабочий город с дымящими трубами и сильным смогом, стоящий на Рыбинском водохранилище, который встретил нас дымкой и тополиным пухом, жаркой духотой и ощущением бабьего лета, а ведь был только конец июня.
У набережной Ягорбы
Боцман ушел в магазин. Я развалился в кокпите в ожидании его. Как-то сразу меня отпустило напряжение последних недель и стартовых дней. Полегчало. Наступила расслабленность. Тревожность последних месяцев, державшая меня на взводе и заставлявшая постоянно чем-то заниматься, придумывать, что делать и как, стала постепенно уходить. Обычно москвичам требуется три-пять дней, чтобы сбросить груз городской суеты и переключиться на другую «волну». Пришло хорошее настроение, и я удачно пошутил, когда две местные красавицы почти без ничего на себе подошли к перилам набережной, где стояла наша лодка, и спросили:
И куда идет яхта? с явным желанием прокатиться.
В Грецию через Финляндию, Швецию, Данию, Германию, Испанию, Францию, Италию, Хорватию и через Коринфский канал в Афины, что привело их в полное замешательство, видимо, отъехать на пару часиков с нами они могли и сами, а вот в Грецию через это надо у родителей спрашивать и загранпаспорт иметь на руках. Облом!
Получилось очень убедительно, особенно описание маршрута. В этот момент мне показалось, что это действительно возможно прямо сейчас, и мы с Боцманом справимся. И времени, и запасов вполне хватит. И мысленно я проделал этот путь. В этот момент пришло окончательное понимание, что я буду заниматься перегонами и путешествиями, а гонки заброшу.
В шлюзе
Пока я болтал с зеваками, рассказывая о лодке, и вспоминал Средиземное море, вернулся из магазина Боцман, и мы продолжили свой путь на север. Как всегда, после выхода с Ягорбы в Шексну на фарватер, налетела гроза со шквалистым ветром. Пришлось приводить лодку в порядок, вытирая палубу насухо, а хотелось перекусить. Боцман принес копченую курицу, запах которой выделял у нас обильную слюну. В этот поход мы как-то по-особенному рвались, что-то в тайне ожидая от него и преодолевая все возникающие сложности с азартом. Шли быстро, собираясь дойти до Онеги за пять дней. До ближайшего шлюза пришлось идти на моторе узкий, извилистый и мелкий фарватер, много встречных кораблей.