Таблетки не помогали, а Крис Поганец Крис уже трижды оговаривался, называя её чужим именем. Домашние скандалы превратились в нечто обыденное, а потом
Бонни, тебе нужно отдохнуть, сказал Крис и добавил: Нам нужно отдохнуть друг от друга, понимаешь?
Бонни с горечью кивнула. Семья их трещала по швам.
Возьми отгул, съезди, куда хочешь Например, в Шотландию. Ты же всегда туда хотела?
Бонни кивнула снова. Что ж. Быть может, это лучший вариант. Отдохнуть. Перестанет мерещиться всякая дичь, а из головы уйдёт безумная мысль о проклятье костяной Изабэль. Исчезнет, сдутая ветрами горной Шотландии. И всё снова станет хо-ро-шо
Бонни повторяла это, как мантру: «Хорошо, хорошо, хорошо». Морской бриз трепал поредевшие от стресса волосы и дождевик. Пахло солью и водорослями, подступающим октябрём; вдалеке, у горизонта, ползло грозовое облако.
Туристов на ту экскурсию набралось немало. Приплыв на один из скалистых островов, они осмотрели развалины древнего замка и прослушали пару-тройку страшных исторических баек. Гроза близилась. Ломили, точно у старухи, кости: все и сразу.
«Это всё стресс, стресс, стресс Нет никакого проклятья!»
Закинув в рот таблетку болеутоляющего, Бонни, кряхтя, подошла к обрыву, чтобы посмотреть на море. Небо фиолетовое, как черничный сок, было угрожающим и прекрасным. Внизу, среди бурных волн, где-то далеко-далеко, плавали рыбы и рачки, способные очистить скелет утопленника от бренной плоти
«А ну прекрати! Что за дурацкие мысли?»
Бонни тряхнула головой. В шее тут же хрустнул какой-то позвонок. Издалека донёсся голос гида: «Гроза близко, ускоряемся!»
«Подождут, подумала Бонни. Ещё немножко посмот»
В коленках вдруг что-то хрустнуло, причинив адскую боль, под подошвой ботинка дёрнулся камень. Земля внезапно растеряла твёрдость, и Бонни опасно качнулась к обрыву.
Закричать! Позвать на помощь!
Но челюсти намертво сжались, не пропуская крик. Группа за деревьями уходила вместе с беспечным гидом. Они не скоро вспомнят о ней в такой толпе.
Челюсти сжались сильнее. И Бонни, мыча, вращая безумными глазами, полетела вниз.
Прямо к рачкам и рыбам.
***
Крис шёл по пляжу и подбирал ракушки. Белёсые, обкатанные морем, они приятно напоминали кости. Его коллекцию, потерянную Изабэль и, конечно же, Бонни. Тоже потерянную.
Крис посмотрел на море и страдальчески поморщился. Боль от утраты была уже не столь сильной. А ведь он так и не знает, что с ней произошло. Быть может, как думали некоторые, она и правда упала с обрыва, где-нибудь на том острове в Шотландии. Но тела так и не нашли. Скорее всего, его унесло в Атлантический океан.
Крис так и не женился, всецело посвятив себя работе и пополнению коллекции. Иногда он думал, что так лучше всего: никто не зудит над ухом, не ревнует его к экспонатам Ведь Бонни в конце чуть с ума не сошла. Так что Как говорят: всё к лучшему. Да?
Мысли прервали крики чаек. Крис остановился, вглядываясь в песок вдалеке. Кажется, там
«Не может быть!»
Крис замер и рванул с места, как спринтер. Потому что у воды, укутанный водорослями и песком, лежал чистенький женский скелет.
Добежав, Крис упал рядом с ним на колени.
И радостно заорал:
Изабэль! Нашлась!..
Подарок фей
Лотту разбудило хихиканье. Вздрогнув, она выпрямилась в кресле-качалке, и ребёнок тревожно толкнулся внутри.
«Опять эти мерзавки!»
С трудом поднявшись, Лотта сошла с крыльца. Кажется, или ветер донёс запах пудинга с патокой?
«Не кажется», поняла Лотта, ощутив приступ тошноты. Дрянные девчонки всегда приносили сладкое: ссыпали у дуба липкие карамельки, подкладывали листья лопуха с каплями мёда, бросали тёмные крошки домашнего брауни Играли в кормление фей. Фей!
Лотта давно не верила в сказки. И терпеть не могла соседских детей, что порой пробирались в их сад то через живую изгородь, то через невысокий забор и играли возле дуба. Дуб этот был древним, раскидистым, мрачным именно таким, каким должно быть дерево из сказки. Лотта сто раз просила Рика, чтобы он срубил его. Вызвал бригаду рабочих и привёл сад в порядок. Но муж неизменно отвечал отказом. Как это так: срубить Этот Дуб? Он же помнил три поколения семьи! Да он сам в детстве облазил его сверху донизу, прочитал под ним сотню книжек, качался на качелях, подвешенных к ветвям
«И Рик-младший полюбит его», добавлял муж, ласково гладя её живот. Лотта криво улыбалась и чуток остывала. Какое счастье, что она ждёт мальчика! Лотта, выросшая с тремя сёстрами и не имевшая подруг, терпеть не могла девочек.
«И Рик-младший полюбит его», добавлял муж, ласково гладя её живот. Лотта криво улыбалась и чуток остывала. Какое счастье, что она ждёт мальчика! Лотта, выросшая с тремя сёстрами и не имевшая подруг, терпеть не могла девочек.
Особенно этих. Вэнди и Флору.
Ловкие, как обезьянки, с жабье-широкими ртами, они сразу вызвали неприязнь. А уж когда повадились в сад
«Да пусть играют. Старины Дуба на всех хватит, беззаботно говорил щедрый Рик, любивший детей. Они же не вандалят? Нет. Славные малышки»
Лотта протестовала. Кричала на «славных малышек» так, что те убегали, сверкая пятками. Сжав кулаки, ходила к соседям и жаловалась, после чего несносные девки затихали на пару недель. Родители мялись, объясняя, что девочки не хотели ничего плохого, они всего лишь угощали фей воображаемых, разумеется а крошки могут склевать птички, хорошо же? Они добрые, они не желают зла, но, конечно, это недопустимо, они поговорят с ними, да-да, поговорят
Однако со временем у дуба вновь появлялись сладкие крошки, а нижние ветви украшали ленточки. Поймать детей с поличным теперь не удавалось. Они всегда успевали улизнуть.
Как и в этот раз.
«Чертовки!» подумала Лотта, рассматривая примятую траву и кусочки пудинга на листьях. Рядом, в чудно́й миске из коры, белела лужица сливок.
Сын снова сильно толкнул её, и Лотта поморщилась. Ей нельзя нервничать: это передаётся младенцу. Вот придёт с работы Рик и можно будет пожаловаться.
Но в назначенный час Рик не пришёл: позвонив, сообщил, что задержится на работе из-за форс-мажора.
«Ложись без меня, родная. Не жди», сказал он. Пожевав губу, расстроенная Лотта всё же позвонила соседям, чтобы высказать наболевшее, и легла в кровать. В ушах так и стояли извинения родичей Вэнди и Флоры. Наверное, из-за этого и случилась дикая мигрень. Приняв таблетку, Лотта часа два пялилась в потолок и гладила живот. В уме крутились треклятые девки. Вот ведь закон мировой подлости: если пытаешься не думать о чём-то, то лишь об этом и думаешь!
Не выдержав, Лотта встала и пошла на кухню попить воды. Кухонное окно выходило в сад, занавески не задёрнуты, и дуб, освещённый неверным светом луны, был хорошо виден в темноте.
А рядом с ним танцевали две фигуры.
Лотта застыла. Стакан с водой в её руке мелко затрясся.
Голые, в чём мать родила, там, без всяких сомнений, плясали Вэнди и Флора. Лохматые, без привычных косичек-хвостиков, они походили на туземцев, что беснуются у костра в каком-то диком, первобытном танце. Или ведьм, которые на шабаше призывают своего хозяина.
У Лотты пересохло во рту. Ну, знаете ли, это уже ни в какие рамки
С травы вдруг поднялся светлячок. Затем ещё один. И ещё. Стая огоньков, что походили на шаровые молнии, зависли в трёх футах от земли, и девочки радостно засмеялись. Они раскинули руки и заплясали быстрей, кружась вокруг дуба. Огоньки закружились вместе с ними, точно там, внутри сияния, прятались крохотные фигурки, тоже раскинувшие руки. Фигурки
Стакан выскользнул из ослабевших пальцев и разбился вдребезги. Лотта ахнула, когда один из осколков отлетел ей в лодыжку; по коже щекотно заструилась кровь.
«Аптечка! Быстрее!»
Заметавшись, Лотта бросила последний взгляд в окно да так и оцепенела, позабыв о ранке. Ведь там, где пару секунд назад плясали незваные гости, уже никого не было. А утром
***
Тяжёлый взгляд Лотты упёрся в круг примятой травы и медленно перешёл на человечков, сидевших у корней дуба. Неказистые, как и все детские поделки, они были сделаны из веточек и желудей, а руки-ноги обмотаны паутиной.
«Напугать меня решили. Навредить ребёнку!»
Полыхнула ярость. Оскалившись, Лотта что было сил пнула первую фигурку. Затем отшвырнула вторую и растоптала всё в труху.
«Так, да? А я вот так!»
Проспавшись, успокоившись, Лотта поняла, что видела спектакль. Мерзкие девчонки специально явились в сад ночью, чтобы напугать. Наверное, слышали, как она говорила, что часто страдает бессонницей. Огоньки же были всего лишь светлячками. Никаких фей нет. Не существует.
«Мелкие дрянные гадины! зло думала Лотта, идя по супермаркету с тележкой. Ещё этих уродов подкинули!»
Впереди, в отделе со сладким, вдруг мелькнули знакомые косички, и глаза Лотты нехорошо сузились.
«Так-так»
Вэнди не успела взять с полки «Сникерс». Рука Лотты схватила её за запястье и резко повернула к себе.
Что, опять подарочки феям?
М-миссис Гордон, пролепетала девочка, что