Алексей Иванович, вклинился в разговор начальник штаба. Как я понял, мы с вами все вопросы тоже уже обсудили? Я имею в виду те, которые мы обсуждали до прибытия штабс-капитана.
Я тоже думаю, что к ним мы уже возвращаться не будем. Так что вы тоже свободны, Николай Петрович.
Тогда, наверное, не нужно давать никакого задания посыльному. Я сам провожу господина Комарова в его расположение, покажу ему его «берлогу», вновь улыбнулся он, и познакомлю с офицерами батальона, если таковые будут на месте. Да и с офицерами из других подразделений, которые могут попасться по пути. Пусть сразу втягивается в большой и непростой коллектив. А я ещё пройду по некоторым позициям, да по пути ещё немного побеседую со штабс-капитаном.
Отлично! Хорошее решение, действуйте.
Разрешите идти? Нестеров поднялся с табуретки, за ним вскочил и Комаров.
Идите!
Нестеров и Комаров надели фуражки, отдали честь полковнику и направились к выходу из командирского блиндажа.
Так началась служба Анатолия Григорьевича Комарова на новом для него месте. Впрочем, к перемене мест ему было не привыкать.
Глава 2
По стопам отца
Следует отметить, что Комаров действительно был молод только через 1,5 месяца (сейчас шла вторая половина октября) ему должно было исполниться 26 лет. Не так уж и много для его теперешнего звания, и это тоже, наверное, удивляло попадавшихся на его пути солдат. Однако пошёл уже десятый год, как Анатолий надел военную форму, пусть и не сразу офицерскую. Военная служба была для него как бы семейной преемственностью. И его дед, и его отец верно служили России под её трёхцветными знамёнами. Отцу Анатолия за то время, как подрастал его сын, пришлось трижды менять районы своей службы. Переезжала на новые места и его семья, правда, на последний свой рубеж, а он для отца действительно стал последним, Григорий Павлович Комаров поехал один. Таковым стал Дальний Восток.
Но ещё до этого, пожалуй, с самых детских лет, Анатолий твёрдо решил, что пойдёт по стопам своего папы. Ему нравилось вместе с отцом бывать в гарнизонах, смотреть, как тренируются солдаты, и особенно посещать разные смотры и парады.
Ну, что сынок, кем ты хочешь стать, когда вырастишь? иногда спрашивал его отец.
И ответ сына был всегда неизменным:
Военным, офицером.
В 1898-м году, в возрасте 7,5 лет, он поступил в гимназию, а в 12 лет уже твёрдо решил, что после гимназии будет поступать в юнкерское училище. В это время отец получил предписание прибыть к новому месту службы в Порт-Артур, где к тому времени была построена (по проекту военного инженера К. Величко) Порт-Артурская крепость. Ранее это был китайский город Люйшунь, вошедший потом в историю Японии и России (последняя получила права на аренду Порт-Артура и Ляодунского полуострова сроком на 25 лет).
И вот перед отъездом отца Анатолий пообещал тому, что будет точно поступать в юнкерское училище. Семью отец решил с собой не брать и далеко, и неизвестно, каковы там условия, да и детям нужно учиться (у Анатолия ещё была младшая сестричка) что их дёргать с места на место. И семья осталась проживать в Воронеже, по прежнему месту службы отца. И вот через время из газетных сообщений они узнали, что 19 августа 1904-го года японцы начали штурм Порт-Артурской крепости, а ещё через месяц семье пришло сообщение, что подполковник Григорий Павлович Комаров погиб, геройски защищая крепость (во время второго штурма японцев). Немногим позже семье передали личные вещи главы семейства, в том числе и боевые награды. И была среди них и одна новая (которую ранее Анатолий не видел) серебряная (для награждения офицерского состава) медаль «За оборону Порт-Артура», которой был награждён его отец. Выполнена она была в виде креста, концы которого были уширены на манер Георгиевского, но со скрещёнными в центре мечами (рукоятями вниз); в розетке, стилизованной под шестибастионный многоугольник крепости. На белой эмали розетки был ещё изображен чёрный силуэт эскадренного броненосца с хорошо различимыми бортовыми орудиями. На двух горизонтальных концах креста были размещены крупные выпуклые надписи: на левом «ПОРТЬ», на правом «АРТУРЪ».
Сразу как-то повзрослевший и ставший более серьёзным Толик повесил награду отца над своим учебным столом и часто на неё смотрел. Теперь, как сказал сам себе Комаров младший, он уже не имеет никакого права менять своё решение и слово, данное отцу. Он твёрдо решил, что станет кадровым военным.
Сразу как-то повзрослевший и ставший более серьёзным Толик повесил награду отца над своим учебным столом и часто на неё смотрел. Теперь, как сказал сам себе Комаров младший, он уже не имеет никакого права менять своё решение и слово, данное отцу. Он твёрдо решил, что станет кадровым военным.
На следующий год он успешно окончил гимназию, с 1875-го года гимназии стали восьмиклассными. Правда, и ранее они фактически были таковыми, только считались 7-классными (но седьмой класс был с двумя годичными отделениями). В этот год поступить ему в юнкерское училище не удалось по простой причине к приёму в училища допускались молодые люди всех сословий, но достигшие 16-летнего возраста. Анатолий до этого возраста не дотягивал какие-то три с хвостиком месяца (родился в начале декабря). Но свою мечту он успешно осуществил уже в следующем году. На восток от Воронежа было расположено известное Анатолию (по рассказам отца) казанское пехотное юнкерское училище. На юго-востоке было Тифлисское училище (но к нему, всё же, было дальше, да и не тянуло почему-то Толю на Кавказ), а вот юго-западнее (значительно ближе) Чугуевское (в Харьковской губернии).
И сначала Комаров планировал поступать именно в Чугуевское училище (36 вёрст на юго-восток от Харькова), которое было сформировано в сентябре 1865-го года для подготовки офицерских кадров для Харьковского военного округа. Это училище, будучи расположенным вдали от шумных и пыльных губернских городов (в тихом патриархальном местечке родина Ильи Ефимовича Репина с населением менее 14.000 человек), было лишено многих соблазнов, присущих крупным городам. Но зато училище славилось своими балами, которые проходили несколько раз в году. И, хотя обучение юнкеров танцам не входило в программу, руководство училища ввело его как обязательный предмет (приглашался танцмейстер из Харькова).
Анатолий долго раздумывал над местами своей будущей учёбы, но, всё же, в итоге выбрал для обучения Казанское юнкерское пехотное училище, и решил поступать именно туда. Несмотря даже на то, что расстояние от Воронежа до Чугуева было чуть ли не втрое меньше, нежели до Казани (260 вёрст против 740). Это было очень хорошее училище (основанное годом позже Чугуевского), и подтверждалось сие тем фактом, что в год его окончания Анатолием (1909-й) оно трансформировалось уже просто в военное училище. При этом двухэтажный корпус Юнкерского училища с его высокими помещениями (этажи соединялись сложными трёхмаршевыми лестничными пролётами) находился в западной части Казанского кремля. Ранее помещения училища служили казармами военной школы. И, если Чугуевское училище будет расформировано в декабре 1918-го года, то Казанское военное училище, претерпев множество реформаций (пехотные командные курсы командная школа пехотное училище танковое училище танко-техническое училище филиал танкового института высшее военное командное училище) будет проводить подготовку военных кадров и в XXI-м веке.
Комаров успешно поступил в училище (ещё и как сын кадрового офицера, погибшего при защите Отечества), и учился очень хорошо. А потому по окончанию училища он имел право на присвоение ему (по первому разряду) воинского звания подпоручик (минуя первый обер-офицерский чин прапорщик). А далее поручик и вот теперь уже штабс-капитан. За год до начала войны Анатолий имел уже звание поручика, а ещё через 2 года, как упоминалось, получил следующее звание.
До первой мировой войны Анатолию Комарову довелось служить на востоке России, получил он направление в 3-й сибирский армейский корпус, который дислоцировался в городе Иркутск. Даже от Казани, которая находилась на востоке европейской части России, до Москвы было 750 вёрст ( 800 км), а уж до Иркутска и вовсе в 5 раз дальше 4200 вёрст ( 4500 км). Иркутск находился чуть западнее озера Байкал, не далеко было (на юге) и до Монголии. Но Анатолий на тяготы службы и отдалённость от родных мест (а родился он в Смоленске, где на то время служил отец) не жаловался. На некоторые упрёки мамы, что она с сестрой его почти не видят, он отвечал:
Папа служил и на самом краю России, почему же я должен искать себе тёпленькие местечка. Как уж получилось, так и будет. Я офицер, и должен служить там, где больше нужен России. Да и не вечно же я буду служить в Сибири, попаду и в европейскую часть.
И он, действительно, через пять лет попал в европейскую часть, и угодил прямо в гущу военных событий.