Никому не выходить из дома! Тётушка, идите в спальную комнату! моментально отреагировал Головинский. Семён, со мной! крикнул он.
Ворота железные во двор закрыли на пять огромных тяжеленных навесных замков, предварительно замотав их тяжелой цепью.
Напротив ворот во дворе соорудили «бруствер» из берёзовых поленьев. Получилось надёжно. Очень помог Головинскому и Будкину дворник Мустафа.
Двери в парадное закрыли на все запоры. Забаррикадировали тяжёлыми горшками с фикусами и шкафами.
Семён, нас, солдат, в этом доме двое: ты и я. Кучер Терентий не считается и. Староват и болеет, а об истопникие не будем говорить дряхлый дед. Остальные женщины. У нас с тобой два револьвера. Штук пятьдесят патронов. Отобъёмся!
Отобъёмся, ваше ба Владимир Юрич! У меня есть ещё три гранаты! похвастался Будкин.
Ох ты и молодец! Теперь мы, если придут, им покажем!
Первым остался дежурить Головинский. Отключили электричество. На улице была тишина. Лишь иногда доносились ружейные выстрелы.
Владимир вспомнил, что совсем недавно в какой-то паршивой газетёнке он прочитал, что» в феврале этого года произошёл фантастический сдвиг в социальной и политической жизни России. Страна освободилась от прогнившего самодержавия и с невероятной скоростью мчится в светлое будущее»
«Вот тебе и будущее! Он офицер-гусар сидит в парадной со своим денщиком, охраняя семейный очаг! От кого? От бывших солдат и матросов императорской российской армии, которые являются сейчас бойцами революционной российской армии. Те, кто восстал против государя и нарушил присягу, я желаю наказания Божьего: библейской казни! Господи, а тебя я прошу только об одном: дай мне душевных и физических сил выдержать все эти унижения и страдания! Выстоять достойно, как подобает офицеру! Боже, прошу тебя! Головинский принялся молиться. Молился он до тех пор, пока на душе у него не стало спокойно. Тревога, беспокойство куда-то ушли. Появилась уверенность в себе и надежда»
«Выстою! Я Головиснкий!» с убеждением подумал он.
Приехал доктор Пётр Петрович Покровский. Надолго удалился с Анастасией Михайловной в её спальную комнату. Когда вышел, его лицо было очень озабоченно.
Пётр Петрович, ну как тётушка? кинулся к нему Владимир.
Пройдёмте в библиотеку! прошептал доктор.
Ни в коем случае не говорите ничего Анастасии Михайловне! предупредил он Головинского, тяжело опускаясь на стул. Я её убеждаю, что болезнь можно преодолеть, только надо иметь желание и силу воли. Я ей даю надежду Но увы, её остаётся всё меньше и меньше. Вздохнул Пётр Петрович и пригладил ладонью свои торчащие во все стороны рыжие волосы на голове.
А какой диагноз вы ей поставили? шёпотом осведомился Владимир.
Я убедил вашу тётушку, что у неё сердечное недомогание от избытка работы и общего ухудшения нервной системы Но у неё ведь грудная жаба! Вы ведь видите какая у неё одышка! Он сейчас и двух шагов ступить не может!
От безделия, совершенно неожиданно для всех, запил кучер Терентий. Владимир его не видел три дня, а когда надо было закладывать экипаж, чтобы вести тётушку к нотариусу, то Головинский нашёл того в его же комнатке пьяного в усмерть, лежащего в одежде на своей кровати. Стояла невыносимая вонь политуры. Кучер делал ханжу, очищая политуру солью.
Владимир потерял сон. Спал урывками по часу или того меньше.
«Что дальше? Что мне делать? эта мысль терзала его днём и ночью. Я же не могу вечно жить у тётушки, ничего не делая? Моя мечта сделать военную карьеру, мне кажется, уже никогда не осуществится! Тётушка уговаривает меня потерпеть, подождать. Ведь после смуты, как она утверждает, должен вернуться порядок в нашу страну. А Россия всегда нуждалась в верных и честных офицерах. Она, думаю, права, но сколько ждать? Месяц? Два? Год? Или десять лет?»
Из кошмарного то ли сна, то ли забытья его вывел громкий голос Анастасии Михайловны. Он с кем-то спорила по-телефону.
Нет, я устала слушать ваши обещания! Я приеду завтра и вы должны без проволочек выдать мне всю сумму. Тётушка уже кричала.
Владимир подскочил с кровати. Быстро оделся и, постучав в дверь, вошёл в её кабинет.
«Надо успокоить тётушку! Ей ни в коей мере нельзя волноваться! Ни при каких обстоятельсвах! Ведь так сказал Пётр Петрович».
Нет!!! Если нет, то я телефонирую Борису Абрамовичу! Анастасия Михайловна повесила трубку.
Нет!!! Если нет, то я телефонирую Борису Абрамовичу! Анастасия Михайловна повесила трубку.
Тётушка, доброе утро! поздовался Владимир.
Доброе утро, Володинька! сухо ответила тётушка. Прости, родной, я очень и очень занята.
Простите! недоумённо пожал плечами Владимир и вышел из кабинета. Впервые Анастасия Михайловна с ним так обращалась! Это было просто невероятно!
Борис Абрамович, добрый день! Я прошу прощения, что вас беспокою, но
Владимир плотно закрыл дверь за собой и направился в ванную комнату.
Володинька, ты мне завтра очень нужен! сказала за обедом Анастасия Михайловна. В военном мундире и вооружённым до зубов!
Как вооружённым?! поперхнулся Головинский.
До самых зубов, родной! Возьми пистолеты, револьверы все, которые у тебя имеются. К десяти утра мы едем в Азово-Донской коммерческий банк за деньгами. Очень большая сумма!
Времена лихие! Великая смута, так что надо быть готовым ко всему. Объяснила Анастасия Михайловна, не вдаваясь в подробности. Распорядись, чтобы Терентий с утра заложил экипаж.
Хорошо, тётушка! не распрашивая, ответил её племянник.
На следующий день, когда часы показывали десять тридцать, они прибыли на Большую Морскую улицу пять.
Владимир помог тётушке выйти из экипажа, и они вошли в парадную дверь большого здания из светло-серого кирпича. Это был Азово-Донской коммерческий банк один из самых крупных и престижных во всей России.
Внутри, к ним сразу же приблизился служащий в чёрном костюме, белой рубашке и чёрном галстуке. Склонив свою лысую голову, он подобострастно поздоровался.
Анастасия Михайловна, господин управляющий вас ожидает в своём кабинете. Я вас провожу. Вас, господин офицер, прошу остаться. Вы можете присесть и отдохнуть. едва слышно прошипел служащий.
В стояла тишина. Владимир принялся рассматривать помпезный зал из зелёного мрамора. Прошло полчаса. Он уже начал нервничать:
Может тётушке сделалось плохо? Тогда необходимо срочно везти её к Пётру Петровичу! А может
Заждался меня, Володинька? неожиданно раздался голос тётушки за его спиной.
Владимир подскочил.
Прими саквояж! распорядилась Анастсия Михайловна.
Служащий сунул Головинскому тяжеленный кожаный саквояж.
Когда они приехали домой, тётушка распорядилась, чтобы никто из домашней челяди её не беспокоил до обеда.
Володинька, пойдём к нашему секретному сейфу! почему-то прошептала он ему.
Устала В груди что-то так дрожит Так дрожит! пожаловадасль она, усаживаясь в кресло.
Может я телефонирую Петру Петровичу? предложил Владимир.
Потом! Потом! Сначала надо закончить то, что мы сегодня с тобой начали. Открывай саквояж!
Головинский растегнул блестящий замок и открыл саквояж. Он был забит толстыми пачками денег.
Слушай, Володинька, открывай сейф и укладывай туда пачку фунтов стерлингов. Нашёл её?
Сейчас, тётушка! ответил Владимир, вываливая прямо на пол содержимое саквояжа. Ага, нашёл! Я их вижу впервые, но здесь написано по-английски.
Правильно! В сейф их! решительно произнесла Анастасия Михайловна. теперь ищи пачку французских франков.
Нашёл, тетушка!
В сейф их! И давай- ка туда десять, нет двадцать «колбасок»!
Каких колбасок? не понял Владимир.
Как каких? Банковские упаковки золотых монет очень уж похожи на колбаски. Я поэтому их так и называю.
Понял, тёттушка! ответил Владимир и принялся выбирать из пачек денег, сваленных в кучу упаковки золотых десятирублёвиков. Одна «колбаска, вторая двадцать!
Прекрасно! В сейф их! А теперь оставшееся там пространство заложи пачками наших родных императорских рублей.