Молодец, правильно считаешь. Ладно, Боровков, не будем время попусту тратить! Давай деньги, а я сейчас тебе наряд-разрешение на порубку выпишу.
Благодарствую, ваше благородие, господин лесничий.
Ну а завтра также вот в это время снова подъезжай. Дам тебе лесника, Антипом зовут. Наверное, знаешь его он тебе на делянке деревья на пять возов заклеймит.
Свои наставления лесничий давал, не откладывая ручки, которой писал наряд-разрешение, часто опуская перо в чернильницу и ударяя каждый раз кончиком пера о её дно.
Ну вот и готово. Получи. Грамотный? Читать-то умеешь?
Грамотный. Премного благодарен, господин лесничий.
Пётр Сергеевич взял бумагу с двуглавым орлом и стал медленно, по слогам, читать.
Погодите, господин лесничий. Не пойму никак. Я заплатил за пять возов, а в наряде прописано одиннадцать кубометров. Чего за кубометры такие?
Да не обращай внимания на это, Боровков. Циркуляр тут пришёл из департамента. Теперь предписано вести учёт порубок и расчёты в этих самых кубометрах. Возы указывать запрещено.
А-а-а. Ну коли так, тогда ладно. Тогда прощевайте, господин лесничий.
И, поклонившись в пояс, крестьянин Боровков Пётр сын Сергеев покинул лесничество.
Три дня кряду Пётр Сергеевич с сыновьями валили годные на дрова сухостойные да заболевшие сосны с берёзами, обрубали ветви, пилили стволы на трёхметровые брёвна, грузили на подводы и возили к себе в усадьбу. Много трудов семь потов пролили Боровковы, но управились с Божьей помощью. Но, странное дело, на все три дня поселилась в душе старшего Боровкова не понятно откуда взявшаяся тревога. Вестилось ему что-то нехорошее, и не мог он взять в толк, отчего.
И вот не успели отец с сыновьями разгрузить последнюю пятую подводу с брёвнами, как к ним подъезжает верхом на жеребце лесник Антип, что деревья по наряду клеймил.
Здравствуй, Сергеич! говорит.
И тебе доброго здоровьица! отвечает Пётр Сергеевич.
Ну что, весь лес-то привёз?
Слава Богу, управились. А тебя какая нужда сюда скакать заставила?
Да вот, понимаешь, лесничий приказал проверить, нет ли у тебя переруба.
Какой ещё переруб, Антип? Вот гляди все брёвна тут аккурат от пяти возов, как в наряде.
Возы возами, Сергеич, ответил лесник, спешился и, привязывая к росшей у забора берёзе жеребца, продолжил объяснение своего неожиданного наезда, а мне, понимаешь, велено проверить по кубометрам. В наряде-то у тебя не возы указаны, а одиннадцать кубометров. Так ведь?
Ну так.
Вот я щас расчётец-то проверочный и произведу, как господин лесничий научил.
Достал тут Антип из кармана свёрнутую в моток какую-то тесёмку с нанесёнными на ней чертами и цифрами и начал снимать ею мерки со сложенных стопами брёвен. Снимает мерку за меркой и в тетрадочку карандашом записывает. Закончив дело с мерками, Антип присел на подходящее брёвнышко и продолжил что-то сосредоточенно писать, то и дело облизывая губы, пришепётывая и почёсывая в затылке. Пётр Сергеевич, нагнувшись, заглянув в Антипову тетрадку, увидел, что лесник в столбик умножал и делил, а ещё ноздри старшего Боровкова уловили плывущий от лесника запашок, который ни с чем не спутаешь, Антип был под хмельком.
Наконец, закончив тяжкий умственный труд, он криво улыбнулся и как будто даже весело изрёк:
Ну вот, Сергеич, у тебя переруб на три кубометра. Не одиннадцать, как по наряду тебе разрешено, а четырнадцать.
Да как же так, Антип? Откуда ж переруб-то взялся? Ты ж сам видишь: за пять возов уплачено пять возов и вывезено из леса. Какой же переруб могёт быть?
Не знаю. Не знаю, Сергеич. Только переруб в наличии, а это, брат, воровство казённого леса, и я, как государевой службы человек, должон об сём доложить лесничему, а он беспременно полицмейстеру.
Погоди, Антипушка, ведь это ж тюрьма!
Может, тюрьма, может, острог, может, каторга почём мне знать. Суд определит.
«Вот оно отчего так тревожилось-то мне. Сердце лихо чуяло», мелькнула мысль в голове Петра Сергеевича.
Как же так, Антипушка? Ведь без вины виноватый получаюсь. Ты уж придумай чего-нибудь, а мы к тебе со всем уважением.
Чего ж тут придумаешь, Сергеич? Легко сказать придумай Если что, мне ведь отвечать придётся! Придумай ему Ладно, так и быть: коли мне пару целковых дашь, доложу господину лесничему, что нет у тебя переруба.
И дал, конечно, Пётр Сергеевич Боровков эти два рубля леснику Антипу, да ещё и Господа Бога возблагодарил «за избавление невеликой ценой от суда и тюрьмы, а пуще того от посрамления честного имени». И не знал простодушный человек, что новый лесничий оказался нечистым на руку чиновником, мошенником и казнокрадом, не первой жертвой которого он стал.
И дал, конечно, Пётр Сергеевич Боровков эти два рубля леснику Антипу, да ещё и Господа Бога возблагодарил «за избавление невеликой ценой от суда и тюрьмы, а пуще того от посрамления честного имени». И не знал простодушный человек, что новый лесничий оказался нечистым на руку чиновником, мошенником и казнокрадом, не первой жертвой которого он стал.
ВМЕСТО ЭПИЛОГА К РАССКАЗУ О ДРОВАХИз века в век на Руси, как, впрочем, и во всём мире, пользовались приблизительными мерами веса, объёма, длины и прочими. В частности, такой приблизительной мерой был «воз». Воз использовался для определения количества сена, брёвен, хвороста, дров и иного прочего, что перевозилось лошадьми на повозках или санях. При этом количество груза на одном возе ограничивалось, главным образом, его весом, который могла тянуть без чрезмерных усилий лошадь. Применительно к брёвнам один воз примерно соответствовал трём кубическим метрам (кубометрам) древесины, или, соответственно, примерно двум с половиной тоннам по массе. Когда на рубеже XIX и XX веков циркулярами государственной власти стало предписываться переходить на точную метрическую систему, для многих нечистых на руку чиновников на местах появились возможности для разного рода жульничества из-за неграмотности населения, не имевшего возможности для пересчёта старых мер в метрические и вынужденного по этой причине доверять чиновникам. Примером такого жульничества как раз и может служить случай с П.С. Боровковым.
Итак, герой рассказа приехал в лесничество купить дровяного леса в количестве пять возов по известной ему и установленной несколько лет тому назад цене 2 рубля за воз. Лесничий подтвердил неизменность этой цены и взял с крестьянина П.С. Боровкова за пять возов 10 рублей. При этом в наряде-документе, разрешающем порубку в казённом, то есть государственном, лесу и отражающем факт оплаты покупателем запрашиваемого количества брёвен, согласно требованию правительственного циркуляра о переходе на метрическую систему и, соответственно, об отмене старых единиц измерения, указал не пять возов, а 11 кубических метров. Здесь и было скрыто мошенничество и казнокрадство. Очевидно, что государственный лесничий профессионал в своём деле, прекрасно знал, что корректный перерасчёт одного воза в метрической системе даёт объём от 2,5 до 3,0 кубометров. Поэтому, будучи честным и по отношению к государству, и по отношению к покупателю, он обязан был вписать в наряд
2,75 м куб. (средний объём одного воза) × 5 возов = 13,75 м куб.
Занизив в отчётном документе фактически оплаченный объём рубки на 2,75 м куб. и учитывая, что назначенная государственная цена за 1 м куб., допустим, составляла 62 копейки, лесничий присвоил, иными словами украл, из казны
2,75 м куб. × 62 коп. = 1 руб. 70 коп.
Кроме того, жулику лесничему в сговоре с лесником Антипом мошенничество с пересчётом возов в кубические метры позволяло вымогать, угрожая тюрьмой за якобы перерубы, немалые по тем временам деньги у таких, как Пётр Сергеевич, простодушных, малограмотных людей.
Хлебный день
Завтра пятница день, в который во многих деревнях и сёлах бабы-домохозяйки выпекают хлеб впрок на неделю вперёд, по числу едоков, но обычно шесть-восемь-десять ковриг. Стало быть, на ночь надо приготовить закваску и замесить на ней тесто. Проще-то и быстрее тесто приготовить на дрожжах, но ведь редки они на ярмарках и очень уж дороги. Да и зачем, коли для закваски всегда всё в доме найдётся и хлеб из опарного теста заметно вкуснее дрожжевого выходит.
Александра Кузьминична Боровкова в стряпне кушаний из теста мало кому уступала, а вот по части выпечки хлеба слыла по всей деревне и вовсе мастерицей как бы ни первейшей, потому как у бабки своей Меланьи, барской кухарки, девчонкой ещё переняла многие тонкости хлебного дела и секреты разных хлебов: ржаных, пшеничных, смесовых, с добавками ароматных корешков, травок и даже сушёных лесных или садовых ягод.
Поучая свою внучку, бабка Меланья часто говаривала:
Запомни, Сашка, ни в жизь хлеба вкусного не спечёшь без доброй закваски.
Оттого и не доверяла, пока была в силах, Александра Кузьминична замешивать закваску ни дочерям, ни снохам, но понуждала притом присматриваться к её рукоделью да слова наставительные со вниманием слушать:
Для хорошей закваски, девки, потребна не любая простокваша, а вот такая. Пробуйте и запоминайте вкус. В простоквашу надобно подлить немного ржаного квасу и размешать. Так щепотку толчёного сахарцу потихоньку подсыпаем и дале вымешиваем, вымешиваем, покуда пенка ни явится. Ну вот она и запузырилась, родимая, посему пора приспела добавить ржаной и овсяной мучицы по жменьке, вот так, врассыпочку, и сызнова всё вымесить. Вымесили, и теперича остаётся оставить закваску в покое и тепле часов на шесть пущай зреет.