Без признания страновой девиации, в частности, невозможно объяснить, почему так слаба экономика современной Молдовы. Это при том, что история экономических преобразований постсоветского периода в РМ состоит вовсе не из одних провалов и неудач. В разные времена здесь проводили в жизнь вполне толковые решения. Были на экономическом направлении признанные удачи и достижения. Но, увы, по основным показателям, характеризующим и производство, и потребление, Молдова одно из наиболее отсталых и неуспешных государств в Европе. (Правда, надо учесть, что стандартная статистика не вполне отражает реальное благосостояние граждан в странах с нестандартной занятостью. Реальный уровень потребления в Молдове невысок, но даже на глаз он явно получше того состояния, которое соответствовало бы травмирующим данным официальной экономической статистики. Такая дельта обеспечивается за счет регулярного притока в страну немалых средств от трудовых мигрантов, зарабатывающих эти деньги в других местах.)
Неблестяще обстоит дело и с государственным строительством в современной Молдове. Здесь оно похоже на возведение каменного дома несколько необычным способом: без связывающего раствора. Вроде бы для строительства есть добротные кирпичи, и кладутся они по правильным чертежам, и каменщики вроде не косорукие. И на вид поначалу получается что-то вполне приличное, похожее на настоящее строение. Только оно долго не стоит, кренится, заваливается, рушится. Начинают кладку заново и опять без раствора! Так и живут в строении шатком, ненадежном, уязвимом.
Собственно, история государственности в этом регионе традиционно калейдоскопична и во многом спонтанна. Реконструкции событийной канвы этой истории затрудняются неопределенной, переменчивой, размытой, ускользающей субъектностью. А наблюдения за жизнью сегодняшней РМ рождают образ какого-то «мерцающего» государства: вот оно есть, а вот вроде его и нет Откуда такие образы?
Не буду ходить вокруг да около, предъявлю сразу необычную и небесспорную гипотезу: Молдове трудно строить государство, потому что Молдова не является в должной мере страной. Можно сформулировать впечатления и так: Молдова как будто не вполне уверена в своем праве быть самостоятельной, самодостаточной страной. Но отчего проистекает эта неуверенность?
Ответ на этот вопрос закопан неглубоко: в Молдове вы его услышите неоднократно, тем более вращаясь в кругу интеллектуалов и политиков. Они всё убедительно объяснят вам про главную особенность местной истории, которая такова: территория и население, впоследствии превратившиеся в современную Республику Молдова, регулярно оказывались частью (причем частью неглавной, периферийной) других государственных образований, чужих государственных проектов. Очень часто государство, включающее нынешнюю территорию РМ, находилось если не в прямом подчинении, то в какой-то из форм вассал-сюзеренских отношений с другими государствами.
Так или иначе, всевозможными формами политико-правовой зависимости это жизненное пространство было в разные времена связано с государственностью римской, византийской, османской, венгерской, польской, австрийской, российской, румынской, советской.
Можно сказать определеннее: эта территория исторически почти никогда не была центром, ядром какого-либо государства. Даже в «золотой век» молдавской государственности центром Молдавского княжества был город Яссы, ныне расположенный на территории другого государства.
И дело здесь точно не в географии. Современная Республика Молдова, кстати, на редкость органично смотрится в нынешних границах с точки зрения картографа. Как картина в искусной рамке. С запада и с востока она обрамлена реками, с севера горами. Ну чем не страна?
Чтобы разобраться в этом вопросе, придётся потратить время на сравнительный обзор странообразующих и государствообразующих признаков (атрибутов). Кстати, разглядеть их отличия не всегда просто: часто это одни и те же признаки, только рассматриваемые в разном качестве. (Этот фрагмент особенно важен с точки зрения развития нашей страноведческой методологии. Молдавский случай дает великолепную возможность продвинуться в понимании одной из центральных тем исследуемого нами проблемного поля. Не упустим ее, даже рискуя тем, что кому-то следующее ниже рассуждение покажется «не по теме». )
Чтобы разобраться в этом вопросе, придётся потратить время на сравнительный обзор странообразующих и государствообразующих признаков (атрибутов). Кстати, разглядеть их отличия не всегда просто: часто это одни и те же признаки, только рассматриваемые в разном качестве. (Этот фрагмент особенно важен с точки зрения развития нашей страноведческой методологии. Молдавский случай дает великолепную возможность продвинуться в понимании одной из центральных тем исследуемого нами проблемного поля. Не упустим ее, даже рискуя тем, что кому-то следующее ниже рассуждение покажется «не по теме». )
Начнем с территории и населения. Первое условие для того, чтобы получилась страна, это место, предпочтительно географически отграниченный и относительно однородный в природном отношении фрагмент жизненного пространства. Второе условие это связанное с этим местом население, объединенное в относительно устойчивое, способное к самовоспроизводству сообщество. Страна геосоциальное понятие, где трудно установить, кто кому дает имя: территория народу или народ территории. Проживая в одной местности поколение за поколением, люди адаптируются к здешнему климату и ландшафту, флоре и фауне. Они овладевают теми видами деятельности, которые обеспечивают наилучшую выживаемость в заданных условиях, становятся народом охотников или земледельцев, мореплавателей или разбойников, торговцев или скотоводов-кочевников. Но и местность узнают и запоминают по населению, обжившему ее. Тем более что по мере роста человеческих возможностей антропогенные изменения природной среды делаются всё более заметными и, так сказать, «авторскими».
Так получается страна. И хотя время от времени народы перемещались с одного места на другое добровольно или вынужденно, формула «территория + население = страна» универсальна.
А вот государство явление ни в какой степени не природное, а исключительно общественное. Это повсеместная форма институциональной организации жизни человеческих сообществ, возникающая на фазе социальной дифференциации. При этом своя территория четко маркируется и отграничивается государством, особенно с эпохи модерна, исключая любую неопределенность вроде «дикого поля».
Государство генерирует суверенность монопольное право управлять этим обществом в пределах этой территории, управлять конкретным населением и/или от имени конкретного населения в зависимости от исторического типа государства. Поэтому люди, проживающие на территории, контролируемой государством, становятся подданными или гражданами, что превращает их отношения с конкретным государством в обязательные.
Так возникает новый тип социального сообщества государственное. Оно не отменяет, не растворяет в себе и не заменяет собой сообщество страновое. Чаще всего они совпадают физически, отчего понятия «страна» и «государство» то и дело употребляются как синонимы. И все-таки это не одно и то же. Идентичность страновая и идентичность государственная могут находится в сложных, нетривиальных, порой неожиданных отношениях. Далеко не всегда они отличимы и отделимы друг от друга, особенно в обыденном сознании. Но в некоторых случаях только эти отличия и могут объяснить особенности жизни людей и сообществ.
Жизнь странового сообщества регулируется через традиции и обычаи, через нравственную и иную неписанную нормативность. Жизнь сообщества государственного регулируется правом, писаными законами. На стыке двух форм социальной регуляции обычное право, имеющее черты и того и другого.
Государство структура централизованная, точнее моноцентричная; оно с неизбежностью иерархизирует общество. Страновое же сообщество чаще полицентрично: его внутренние иерархии бывают пластичны, разнородны и нестроги.
Государство утверждает и воспроизводит себя через суверенность, легитимность, правосубъектность (юрисдикцию). Страна делает то же самое через мировоззренческую, психологическую, поведенческую неповторимость местного населения, через историческую память, мифологию, архетипы и паттерны. Образно говоря, государство это больше про жизнь, страна больше про судьбу.
И для странового, и для государственного сообщества одинаково важны отношения с внешним окружением, с другими странами и государствами, жизненно необходимо собственное устойчивое, признанное внешней средой место в мире. Но если для государства это вопросы конкурентоспособности в «большом мире», утверждение себя его реальным актором, вопросы позиционирования на международной арене, то для страны это обретение имени собственного, узнаваемости в таком многообразном и разноликом мире.