Но за чудовищным хором вдруг мелькнула мысль о маме, которая сейчас лежала в коридоре раскинув руки точно пыталась взлететь. И о Карлсоне, который жил на крыше, летал и любил варенье. Который спас его и ушёл из этого страшного мира по своим правилам. Малыш опустил руки, встал на одно колено. Мутным взглядом он смотрел на затухающую улыбку ведьмы, а потом резко вскочил на ноги и кинулся на неё.
Внезапная атака стала неожиданностью для ведьмы. Она отпрянула, но увернутся своим огромным телом от мальчишки не смогла. Матильда вступилась за хозяйку, впившись когтями в ключицу Малыша, но тот не обратил на боль никакого внимания. Выхваченным из верхнего кармана серебряным стеком он за секунду располосовал шею Фрекен Бок. Кровь лилась ему в лицо, застила глаза, но Малыш продолжал остервенело кромсать свою мучительницу.
Кошка издала мучительный вопль и издохла, когда тело ведьмы перестало трепыхаться. Малыш скатился с кушетки и неуклюже упал спиной на пол. Штаны, футболка, куртка: всё пропиталось кровью, и судя по головокружению, половина этой крови принадлежала ему самому. Матильда оцарапала его глубоко. Глубже, чем Малышу казалось. Не в силах подняться он лежал на полу и видел как за окном тает семилетний полумрак и восходит утреннее солнце.
Елена БурдыкинаДавайте жить дружно!
Леопольд! Выходи!
Камень, размером с кулак, со свистом пролетел в оконную раму. Старый бродяга Леопольд сидел прямо под подоконником, прикрывал голову грязными руками и дрожал всем телом. В его ногах пищал от страха маленький котенок. Он боялся. Боялся и Леопольд.
Следующего камня не последовало. Собрав всю волю в кулак, бродяга осторожно высунул лохматую голову в окно.
Р-ребята, д-давайте жить д-д-дружно! заикаясь, произнес он, поднимая руки над головой, тем самым демонстрируя готовность сдаться.
Никогда!
Кусок кирпича влетел в голову Леопольда аккурат над правым глазом. Мужчина взвыл от боли. Улица вторила ему злобным детским смехом.
Дмитрий и Матвей, которых все звали Митя и Мотя, были детьми местных купцов. Мальчики быстро спелись в своих хулиганских, а порой даже садистских выходках: то птицу раненую до смерти замучают, то собаку накормят хлебом с гвоздями, то кошку, пойманную в мешок, сбросят в реку. Леопольд имел глупость сделать им замечание, после чего дети резко переключились на него. Но мужчина не жаловался.
Леопольд пригнулся и, убрав котенка за пазуху, быстро прокрался в угол. Град камней застучал по полу заброшенного дома с новой силой. Мужчина вжался в стену, повернувшись спиной к окнам и опустил котенка на пол.
С-сейчас, малыш. Т-ты голодный, н-наверное ласково проговорил он. Не с-серчай на них, они н-ничего еще не п-п-понимают. С-сейчас, мой м-милый
Один из камней попал в спину Леопольда, но он лишь сильнее сжал зубы. Голова его гудела, а кровь, сочащаяся из раны, застилала глаза, но он продолжал судорожно рыться в складках одежды, пока не выудил мятую желтоватую коробку. Мужчина поднес ее к уху и потряс. Меньше четверти осталось: остальное пролилось, когда он, выхватив котенка, дал деру, но малышу хватит, а он и поголодать может. Чай, обычное дело.
Мужчина налил в ладонь молока и аккуратно макнул мордочку котенка в него. Тот тут же жадно залакал, впиваясь маленькими коготками в пальцы и урча.
Детские голоса удалялись: видимо, пришло время ужина. Леопольд подлил в ладонь еще молока и устроился поудобнее.
Ничего, малыш, прорвемся, произнес он, аккуратно гладя котенка по выступающим позвонкам спинки. Где наша не пропадала.
* * *
Митя и Мотя на ходу возбужденно обсуждали кто, сколько раз и куда попал по вонючке Леопольду. Остальные ребята, боясь сгущающихся сумерек, уже разбежались по домам, но эти двое никуда не спешили. Темнота была их напарником по шалостям, прикрывающим и подсказывающим сценарии новых игр.
Оба мальчика свернули в неосвещенный узкий переулок, желая срезать путь к дому. Этой дорогой они ходили сотни раз. Потому и не ожидали острой боли в затылках от двух точных ударов. В один миг полумрак переулка сгустится в непроглядную тьму.
* * *
Мить, Мить! Вставай, Мить! Вставай!
Дмитрий с трудом разомкнул тяжелые веки. Слипшиеся от крови ресницы поддавались неохотно, частично вырываясь с корнем. Мальчик поморщился одновременно от боли и отвращения: в воздухе повисла мерзкая смесь запахов мочи, плесени, гнили и еще чего-то, смутно знакомого.
* * *
Мить, Мить! Вставай, Мить! Вставай!
Дмитрий с трудом разомкнул тяжелые веки. Слипшиеся от крови ресницы поддавались неохотно, частично вырываясь с корнем. Мальчик поморщился одновременно от боли и отвращения: в воздухе повисла мерзкая смесь запахов мочи, плесени, гнили и еще чего-то, смутно знакомого.
Зареванный Мотя крепко сжимал его, дрожа всем телом. Митя оттолкнул друга: его штаны были мокрыми.
Я думал, что ты уже все, уме-е-ер! ревел Мотя, растирая по грязному лицу влажные дорожки.
С чего бы
Митя осекся и впервые осмотрелся.
Скрипучий пол. Глухие деревянные стены без окон. Единственная свеча тускло догорала на столе, и в ее свете Митя увидел, что у сидящего напротив друга течет кровь по лицу. Он ощупал свою голову там, где болело, и поднес ладонь к глазам. Тоже кровь.
Где мы? спросил он.
Я не знаю. Помню только переулок, резкую боль и все.
Я тоже, неохотно признал Митя. Надо думать, как выбираться
Тут единственная дверь в комнате открылась, и оба мальчика застыли от ужаса. На пороге стоял высокий мужчина в оборванной, грязной одежде. Лицо его закрывала грубая маска из мешковины с двумя неровными ушами и вышитой кошачьей мордой. В глазные прорези прямо на них смотрели желтые глаза, и каждый из мальчиков мог в тот момент поклясться, что зрачки у них были вертикальными.
Л-Леопольд? выдавил из себя Митя первое, что пришло в голову.
Незнакомец склонил голову на бок.
Ребята раздался из-под маски мурчащий бас. Давайте жить дружно!
В руке у него что-то блеснуло и позади Мити, рефлекторно уклонившегося, с треском вошел в стену нож. На щеке мальчика расцвел глубокий порез. Митя с ужасом осознал, что метили ему в голову. Предательски теплая струя мочи потекла вниз по штанам.
Незнакомец шагнул вглубь комнаты. Мальчики с визгом рванули наружу, в темный коридор. Бежать, бежать и не оборачиваться!
Жуткий смех бил им в спины, подстёгивая.
Бегите, мышата, бегите! Кошка вас все равно учует и разделает!
Митя пулей заскочил в первую попавшуюся комнату и, не дожидаясь Моти, захлопнул дверь. Он быстро провернул встроенный в ручку ржавый замок, а затем, для надежности, подставил стоящий рядом дряхлый стул.
Впусти!
С обратной стороны двери с отчаянным ревом рвался внутрь Мотя. К нему неторопливо приближались тяжелые шаги.
Я иду и пою обо всем хорошем,
И улыбку свою я дарю прохожим, напевал голос преследователя.
Мотя принялся ломиться с новой силой, умоляя друга открыть дверь. Митя, дрожа, отступил на шаг. Только сейчас он почувствовал ужасную вонь, и его вырвало. Но расслабляться было некогда, нужно было укрепить хлипкую баррикаду. Даже если страшно оторвать взгляд от двери хотя бы на миг. Митя досчитал до трех и резко обернулся.
Если в сердце чужом не найду ответа,
Неприятность эту мы переживем.
Мотя истошно заорал. Чавкающий звук входящего в плоть ножа. И снова, и снова.
Митя же с широко открытым ртом замер, не замечая ничего вокруг. В глубине комнаты, прямо под потолком, подвешенные на крюки, словно свиньи в мясной лавке, висели дети. Несколько десятков детей. Некоторых из них Митя смутно узнавал, других видел впервые, но большую часть не мог разглядеть из-за явных признаков разложения, искажающих черты до неузнаваемости. А за ними, на другой стороне темной комнаты, зияла отчаяньем приоткрытая дверь.
Звуки шагов в коридоре возобновились и прежде, чем Митя понял, что ему нужно бежать, в проеме появилась ушастая фигура незнакомца. На одежде, руках и кошачьей маске расплылись темные пятна крови. В одной руке он сжимал большой нож для разделки мяса, в другой небрежно схваченную за волосы голову Моти.
Между прочим, это мы переживем.
* * *
Леопольд сидел в заброшенном доме на прохудившемся матрасе и блаженно улыбался, поглаживая подросшего молодого кота. Он назвал его Везунчиком. Рядом, тихо мурча, лежали еще пять кошек, и каждую из них мужчина периодически мягко трепал. Голова его была перевязана пожелтевшим бинтом.
Раздались тяжелые шаги в коридоре. Масляная лампа наполнила комнату мягким светом.
Д-добрый вечер, о-офицер Леопольд замялся, вспоминая фамилию.
Прайс, подсказал высокий мужчина в форме, опуская сумку прямо на пол, но можете звать меня просто Ричард.
И-извините, Б-бога ради, п-п-просто вы же н-недавно в г-городе, вот я и н-не усп-пел