Наконец он решил, что время ходить вокруг да около закончилось. Перегнулся через стол и сообщил:
По-моему, в вашем деле слишком много нестыковок. Чем глубже в него вникаю, тем больше оно кажется искусственно усложнённым.
Ольга прищурилась. У неё была абсолютно ясная цель, но она ни с кем не собиралась обсуждать причины, предшествовавшие сложившейся ситуации. Слепая вера в удачу обернулась разочарованием, после которого некоторое время вообще не хотелось жить. Это поганое чувство постоянно сидело внутри. Постоянно! И она сама подалась к полковнику ближе.
А мне кажется, язвительно сказала она, что всё предельно просто.
Это потому, что теперь в этом весь смысл вашей жизни?
Интересно, как смерть Хромого изменит мою жизнь?
Как это уже не мне решать.
Ольге стало как-то не по себе. В мысли вмешался страх, причём совершенно непонятно откуда взявшийся. По сути, бояться у себя в стране было нечего, но она постоянно оглядывалась днём, а внезапно просыпаясь посреди ночи, лежала с распахнутыми глазами и прислушивалась к каждому неясному звуку Хромой снился с поразительным постоянством он стал символом её жизни.
Ольга сверкнула глазами:
Хромой цель! Цель, а не смысл. Понимаете, товарищ полковник?
Грише захотелось сказать, что сотрудник контрразведки с таким шальным взглядом гарантировано стоит одной ногой в могиле. Однако он сдержался и напомнил:
Вы, безусловно, имеете полное право ставить перед собой любые цели. Можете даже запланировать свою свадьбу на Луне и выслать мне приглашение. Однако, не вам указывать, как мне отреагировать на подобную глупость. Доходчиво изъясняюсь, товарищ старший лейтенант?
Не поняла протянула Ольга.
Выбирать не вам, пояснил Гриша ледяным тоном. Потому что в этом кабинете всё решаю я. Как вам такая схема?
И что же в вашей схеме делаю я?! вскинулась Ольга.
Вы реализуете своё чувство мести.
Я не услышала главного как?! С расстояния в тысячу километров?
Всё-таки непременно желаете сопроводить его на тот свет собственноручно?
Так точно! И мне нужен контакт за кордоном, который окажет содействие. Вот и всё, что от вас требуется.
Разве я похож на волшебника?
На гоблина, пробурчала она себе под нос, а уже вслух агрессивно поинтересовалась: Так что, будет человек из вашего списка?
Полковник наморщил лоб, долго растирал подбородок. «Ни одного шанса, злорадно подумал он. Ни одного! Прикончил бы её Хромой и глазом не моргнул. Хрен с ней, конечно, но всё-таки жалко красивая девка». Но сказал он совершенно не то, что вертелось на языке:
Такой человек есть. Очень необычная личность. Странный, со своими вывихами в голове. Хромой номер два, так сказать. Всё, за что он берётся, приносит ожидаемый результат. Я организую вам встречу без посредников и, если сможете быть убедительной, то он окажет полное содействие. Его зовут Штольц.
Ольга слегка опешила:
Немец
Какая разница?
С немцами работать не буду!
Полковник скривился:
Может быть, озвучите причину?
Генрих Хаубе! отчеканила она. Тоже со своими тараканами в голове. Феномен вашими же словами. Могу подсказать номер холодильника в морге, где лежит Ясинская после совместной с ним работы.
М-да многозначительно протянул Гриша.
Что вы там мычите? окрысилась Ольга.
Полковник выдержал мхатовскую паузу и неторопливо, смакуя каждый слог, произнёс:
Не желаете сотрудничать никакой помощи оказано не будет.
Да, уже не хочу! она вздёрнула вверх подбородок.
Надеюсь, генерал услышит те же слова, что и я? усмехнулся он.
Ответом на вопрос был уничижительный взгляд.
Ольга откинулась на спинку кресла, попыталась принять более непринуждённую позу, но под взглядом полковника всё вышло как-то неуклюже. Несколько секунд они смотрели друг другу в глаза: он со скрытой угрозой, она с бессильной злостью.
В конце концов Гриша пожал плечами, отвернулся.
Баба с воза кобыле легче, с плохо скрываемой досадой пробурчал он и выдвинул ящик стола. Звякнуло стекло.
Полковник добавил к бутылке стакан. Потом ещё раз окинул молодую женщину оценивающим взглядом. «Вот ведь сопливая сучка мрачно подумал он. В конце концов, столько оперативников положили по её вине, а она мне тут истерики закатывает».
Надеюсь, генерал услышит те же слова, что и я? усмехнулся он.
Ответом на вопрос был уничижительный взгляд.
Ольга откинулась на спинку кресла, попыталась принять более непринуждённую позу, но под взглядом полковника всё вышло как-то неуклюже. Несколько секунд они смотрели друг другу в глаза: он со скрытой угрозой, она с бессильной злостью.
В конце концов Гриша пожал плечами, отвернулся.
Баба с воза кобыле легче, с плохо скрываемой досадой пробурчал он и выдвинул ящик стола. Звякнуло стекло.
Полковник добавил к бутылке стакан. Потом ещё раз окинул молодую женщину оценивающим взглядом. «Вот ведь сопливая сучка мрачно подумал он. В конце концов, столько оперативников положили по её вине, а она мне тут истерики закатывает».
Он встал, прошёлся по кабинету, а затем резко склонился над Ольгой и прошипел ей прямо в лицо:
А что будет потом?!
Она отпрянула от неожиданности, облизнула внезапно пересохшие губы:
Никогда не задумывалась.
Вот именно, процедил полковник. Никто из вас не задумывается.
Он хотел уточнить, что «вас» это она и папа. Ему очень хотелось добавить, что в общем и целом, и генерал, и его дочь уже практически отработанный материал недовольство на самом верху вот-то выплеснется репрессиями. И хотя полковник и сам являлся одним из организаторов разгорающегося скандала, по мере сил подливал масла в пламя мнительности Председателя Комитета, но открыто высказываться не стал ещё не время. Как-то обречённо махнув рукой, он вернулся на своё место, плеснул из бутылки в стакан и залпом выпил.
Лицо Ольги окаменело. Она прекрасно поняла недосказанное. Намёк полковника Гриши ей очень и очень не понравился, тем более, что группу Баргуна, в полном составе лежавшую в холодильнике, всё равно никто не в силах воскресить.
Разрешите идти? она резко поднялась.
Не задерживаю, он вяло кивнул и потянулся к бутылке.
4
День едва перевалил за полдень, а майор Матусевич уже выглядел уставшим и раздражённым. Последний час выдался особенно тяжёлым совещание у полковника Гриши, на которое ему приказали явиться, выбило из привычной рабочей колеи. Да и ранее состоявшийся разговор с Ярцевым оптимизма не добавлял. И сейчас, потирая подбородок, он отрешённо разглядывал казённую папку: штамп «Совершенно секретно» и одно короткое словом под ним «Боул». Для получения доступа к архивной разработке пришлось приложить массу усилий, и он очень надеялся, что они того стоили. В противном случае не санкционированное руководством любопытство гарантировало такие серьёзные последствия, что он просто не мог подобрать подходящее определение для их тяжести.
Майор вздохнул если уж пошла чёрная полоса, то надолго. К тому же и запрос на отпуск повис в воздухе на неопределённое время. Отдохнуть хотелось нестерпимо, да и дочь уже месяц настаивает на совместной поездке на море. С дочкой он бы с удовольствием, а вот как быть с женой
При мыслях о супруге он скривился. Провести две недели в её обществе не хотелось категорически, и причина лежала совершенно в другой плоскости, нежели тяготы семейной жизни. «Может быть, хорошо, что всё так складывается? подумалось ему. Ну его, это море. Да и эту блудливую суку пореже видеть придётся». Он сам понимал, что виной всему его служба. И тут приходилось спорить только с самим собой, ибо с женой он не спорил уже давно.
Матусевич прихлопнул ладонью и перевёл задумчивый взгляд на жизнерадостную физиономию бывшего заместителя. Затем сокрушённо покачал головой и как-то озабоченно проворчал:
За кордон тебя отправляют. Слышал?
Капитан Буглаков уже пять минут с интересом наблюдал за сменой гаммы чувств на лице Матусевича. Затем непроизвольно растянул губы в широкой улыбке.
Так точно, Анатолий Сергеевич, охотно подтвердил он и небрежно козырнул.
Матусевич придвинул к себе личное дело Буглакова. Пальцы потеребили верёвочный узел.
Родителя своего Анатолием называй, процедил он. А меня товарищ майор. Усёк?
Так точно! капитан, демонстративно щёлкнул каблуками. О переводе он уже знал, так что козырнул ещё раз и мысленно послал бывшее начальство подальше.
Майор освободил папку от верёвочного замка. Аккуратно нацепил на нос очки, пробежался взглядом по первой странице. За стёклами очков мелькнуло злое удовлетворение.