Как же я отсюда выбираться-то буду думает он и наверх на макушки сосен поглядывает. Смотрел, смотрел да и решил на самую высокую сосну взобраться.
Залезу, а уж оттуда-то, гору, где братья меня ждут, увижу обрадовано решил он, и только он так подумал, как видит, над верхушками деревьев тень размером с амбар промелькнула.
Что такое? Что за леший надо мной потешается удивился Митяй. А тень обратно пролетела и не собирается останавливаться. Так и кружит над тем местом, где он стоит.
Эй, что летаешь надо мной, над моею головой! А ну покажись, коль смелый! кричит Митяй, задрав голову. И не успел он поодаль отскочить как прямо передним на полянке, рухнув с высоты, оказался зверь диковинный. Ростом с терем боярский, голова как бочонок из-под мёда, на змеиной шее держится, одни только глаза на ней размером с самовар, а пасть, словно колодец бездонный зияет, и будто пила острыми зубами усеяна. На спине крылья перепончатые как у летучей мыши, только величиною с телегу. А ноги у чудища, что лапы у медведя, а длинной с Митяя будут. Хвостом безмерным чешуйчатым с наконечником как у стрелы о землю бьёт, из ноздрей словно из печных труб пар валит. Глазами самоварами хлопает, головой бочонком крутит, Митяя оглядывает, а он на него смотрит, рот раскрыл.
Да ты кто же такой будешь-то? Что за зверь чудной? Второй десяток на свете живу, а доселе дичи такой знать не знал, видеть не видывал еле совладав с собой, и даже поперхнувшись, хрипло пролепетал Митяй.
Ха! Не пойму я что-то, не то комар пищит, не то плачешь ты, а добрый молодец? шутливо издеваясь над опешившим Митяем, лукаво изображая своей огромной пастью улыбку, громогласно спрашивает чудище лесное. А от такого голоса Митяя аж в дрожь бросило. Волосы у него дыбом встали, чуть слуха не лишился, за уши схватился и кричит ему в ответ.
Ты это что же, и по-человечески разговаривать умеешь!? ух, ты! да быть такого не может! невпопад ухнул он и рот раскрыл. А зверь-то от его такого глупого вида не сдержался да присев на задние лапы расхохотался. Земля содрогнулась от его смеха. Деревья зашатались. А со скалы, где братья сидели, камни посыпались. Митяй пуще прежнего за голову схватился и даже глаза зажмурил.
Замолчи! Ох, замолчи! А то оглохну сейчас! кричит ему, охает. Услышал его зверь, притих и уже спокойно говорит.
Ну, неужто и вправду никогда не видел такого как я? спрашивает он да криво улыбается. Митяй руки от ушей убрал, смотрит, и толком ещё сообразить не может, кто же перед ним.
Такого точно, не видел, да откуда же ты такой взялся? По-людски говоришь, да и соображаешь как человек, но только зверь! А уж огромный-то какой, что и не обойти тебя ни объехать, да ещё и летаешь. Как хоть звать-то тебя величать? спрашивает он зверя.
Да я и сам не знаю, откуда взялся, вроде как всегда здесь был. Я себя и маленьким-то не помню, будто раз, и появился в один миг, а откуда неизвестно. Да и разговаривать я сразу мог, как с людьми встречаться начал, так и говорить стал, уж видимо, я так устроен. И как звать меня, я тоже не ведаю, зови, как хочешь вдруг заметно погрустнев, ответил зверь.
Да как же так, имени у него нет! А ещё говоришь людей встречал, нечто они тебя никак не называли! Да и вообще, что это за люди такие тут были, тебя видели, с тобой говорили, а никому на свете про это не рассказали? Ну не съел же ты их, в конце-то концов уже совсем придя в себя от оторопи, и присев рядом со зверем, затеял добродушную беседу Митяй. А зверь видит такое дело, человек добрый попался, сложил крылья поудобней, свернулся клубком как котёнок, голову свою большую напротив Митяя положил и продолжил свой рассказ.
Ну что ты, с людьми я по-доброму, по-человечьи, они ко мне с миром и я к ним с добром. Тем более что мясо я не ем и ни одной живой души не загубил. Не то что вы люди, только того и гляди, друг друга так и норовите съесть. Я много летаю, везде бываю, за вами наблюдаю и вижу, что вы творите. Только вот меня не каждый человек видит. Ты не думай, что если я такой большой так меня всяк заметить может, нет, я, когда надо и скрытным быть могу, никто меня не увидит. Как в небе летаю, так облаком прикинусь, а то и тучей грозовой стану. А как в лесу прячусь то моя кожа под цвет листвы становиться похожа, а коли в поле застанешь меня, так я с колосьями в один ряд сольюсь, глядишь, а меня уже и нет. Запомни, не всё большое глазу приметно. Вот смотри, какой я сейчас стану сказал зверь и в один миг изменил цвет, сровнявшись по окрасу с остальным лесом практически превратившись в невидимого.
Вот это да! аж припрыгнул Митяй, чем дольше я с тобой говорю, тем больше ты меня поражаешь! восхитился он.
А теперь вот ещё смотри опять сказал зверь и вновь изменил окрас, да так что стала заметна лишь одна его голова.
Вот так-то добрый молодец! ты рядом со мной пройдешь, и не заметишь! Вот поэтому и живу я здесь никому неведомый и ни с кем не знакомый, не всяк про меня знает, а кто знает тот никому и не расскажет добавил зверь.
Ну, теперь-то ясно как получается, что ты втайне от всего света живёшь. Ну а раз ты людей не трогаешь и мяса не ешь, так чем же питаешься? уже по-дружески, но чуть ненавязчиво поинтересовался Митяй.
А вот тем, что ты вокруг себя видишь, то и ем. Листвой, хвоей, кустарником питаюсь, и очень этому рад. Особенно люблю еловую хвою, сосновая и кедровая тоже конечно хороша, но уж больно крупная и жёсткая, даже для меня. Притом еловой мне не так много и надо. И ещё у меня с еловой хвои пламя лучше получается нарочито хвастаясь, заявил зверь.
Какое такое ещё пламя? Ну-ка расскажи! воскликнул Митяй.
А то пламя, что я из своей пасти изрыгаю, оно у меня появляется после того как я много смоляной хвои наемся, а вот от листвы у меня его нет. Так что если я захочу, то всё в округе поджечь смогу, но только мне это не зачем, я и так удачно живу, а особенно здесь, в этом месте. Всё у меня под боком, и хвоя моя любимая, и ольха с дубом рядом, вот только порой тоска гложет, уж больно хочется что-то полезное доброе людям сделать ответил зверь, и глаза прикрыл, словно о чём-то задумался.
Странный ты, незлой, и такой же большой добрый, как и я. Тебя даже чудищем-то назвать нельзя до того ты нестрашный, особенно когда рассказываешь. Давай-ка я тебя Огоньком нареку, уж больно ты тёплым кажешься вдруг предложил Митяй.
И то верно, зови меня так, а то живу я здесь без имени хорошего, всё чудищем да зверем кличут, даже друзей завести не могу. А иной раз так хочется вместе с другом полетать землю-матушку сверху ему показать, впечатлением поделится довольный новым именем согласился Огонёк.
Ну что друзей у тебя нет, так это дело поправимое, я тебе другом буду! Только вот сейчас братьям хвороста отнесу, а потом если хочешь, мы с тобой куда-нибудь слетаем предложил Митяй.
Будет здорово с тобой дружить, тебя я понимаю, вот только братьям твоим я даже и лапы не подам, злые они у тебя, нехорошие. Ты думаешь, если я здесь сижу так и не знаю, какие они. Мне часто летать приходится, а сверху всё видно, и я не раз наблюдал, как они подстрекали тебя по наущению батюшки вашего, купцов честных жизни лишить, а ты молодец, не поддался. Отец твой, также как и братья твои негодник, один ты чистая душа, и если уж честно говорить, то поэтому-то я к тебе и спустился, тебя на путь истинный наставить. Хватит им потворствовать да поступки гадкие совершать, купцов невинных обирать да обворовывать, пора исправляться высказал свои намерения Огонёк и снова поменял цвет став опять видимым.
Так мне уж и самому надоело людям разбой да лихоимство чинит! Вот только братья мои всё ещё это дело бросить не могут, да и просят с ними идти, а я пока и хожу. И так уж стараюсь от всяких грехов уберечься, да и братьев отвадить, но никак не получается попытался оправдаться Митяй.
А у тебя, что же своей головы на плечах нет? ты всё братьев с отцом слушаешься, они за тебя всю жизнь думать, что ли будут! Пора тебе уже и самому решенье принимать! бросай ты это дело да за ум берись настойчиво посоветовал Огонёк.
Эх, да кабы я раньше тебя встретил так и не дал бы ни батюшке, ни братьям зла творить! А что же теперь-то делать, как поступки свои искупить? раскаянно потряс головой Митяй.
Ну да ладно, не грусти, помогу я тебе, найдём мы тех купцов, что вы пограбили да вернём им долги. Ведь я их всех знаю. Это я им помог из леса выбраться, а они мне за это обещали никому про меня не рассказывать, и пока клятвы свои держат. А сейчас летим к твоим братьям, а то заждались они тебя. Как бы ещё чего там не натворили, ведь та скала, что у вас на пути встала, скрывает вход в мою пещеру, а ручей что рядом бежит, это единственный чистый источник влаги, который для меня подходит. Я как воды его свежей напьюсь, так сразу силой волшебной набираюсь! Не ровён час они мне его испортят, у меня к ним веры нет. Бери скорей вон тот хворост, садись ко мне на загривок да летим, в миг на месте будем! твёрдо заявил Огонёк, да тут же подхватив Митяя с охапкой валежника, с лёгкостью птицы взлетел и понёсся к горе. А уж что-что, летал-то он великолепно и с особой ловкостью, словно стриж, и это несмотря на свои габариты и вес.