Успокаивающий голос подействовал: девочка перестала всхлипывать.
Тебя как звать-величать?
К-К-Катериной.
А годков сколько?
Се-сем-надцать.
Надо же, а по виду ты, Митя смутился, то есть, вы Дите малое
Он начал приглядываться и обнаружил откровенное декольте под прозрачной накидкой, вполне сочную грудь. Губки на кукольном личике округлились с недетским кокетством. Одна, вечером, да еще и в этаком наряде. Не гулящая ли?!
Возвращалась в особняк Долгоруковых, хотела дорогу срезать через парк, она почувствовала его подозрения и поспешила объясниться, но заплутала с непривычки. А тут злодей из куста выпрыгнул.
Постойте-ка, вы новая фрейлина! догадался почтмейстер. Вместо одной из погибших.
Снова-здорово. Заревела. Ох, фалалей[10], голова мякинная, сам напомнил про жестокие убийства. Но и девица хороша! Сунулась в темные аллеи без провожатого, а засим чуть жизни не лишилась. Нельзя бросить ее и уйти. Головорез может вернуться.
Расскажите о приметах упыря этого.
Я особо-то не разглядывала. Помню бороду лопатой. А еще черную рубаху. Сатиновую.
Да-с, не густо. Он приобнял молодую особу за плечи не фамильярно, по-отечески, другой рукой поддерживал локоть и чувствовал, как она вздрагивает: любое движение отдавалось болью в расшибленном теле. Шли не торопясь. Митя подстраивался под короткий, семенящий шаг до самого дома с колоннами. Катерина закусывала губы, чтобы не вскрикнуть. Это ему понравилось, да и не только это. Золотистые локоны щекотали волевой гусарский подбородок, а синие глаза фрейлины переливались волнами обожания и восторга. Такие взгляды обычно достаются героям или любовникам. И хотя Митю давно не записывали в первую категорию, он был не прочь оказаться во второй.
Смотри, егоза, больше затемно одна не бегай! напутствовал на прощанье у решетки ворот, срываясь на интимное «ты» и, может быть, чуть громче, чем требовали приличия. Зато привратник поднял голову, выныривая из легкой дремы, и будет таращиться вслед барышне, пока та не дойдет до крыльца. Ежели напасть какая защитит.
Всю обратную дорогу почтмейстер улыбался. Прошел из конца в конец одну аллею, затем следующую. Куда исчез его товарищ? А вот, откуда-то сбоку, звучат приглушенные голоса. Один гугнивый, казалось от него разит гнилыми зубами и дешевой бражкой:
Ты где это, лапсердак[11], учился по музыке[12] ходить?
Подальше, чем ты, а ответил уже Мармеладов.
Да, несомненно, его манеру ни с чьей иной не спутаешь, всегда излагает чуть насмешливо.
В Бутырской академии[13] или в Каменщиках[14]?
В сибирском остроге.
Силен! уважительно поцокал языком гундосый.
Митя вышел из-за кустов к тому самому мостику и увидел приятеля, сидящего на перилах. А подле него
Ах ты, супостат! взревел почтмейстер и кинулся на бородача в черной косоворотке.
Не ожидавший подвоха разбойник шарахнулся назад и свалился в обмелевший ручей. Вскочил, отфыркиваясь, точно большой кудлатый пес. Митя лихо спрыгнул вниз, сгреб его в охапку.
Попался, кровопийца. За все ответишь!
За какой именно проступок, позволь уточнить? За то, что на людей кидается, пугает их да на землю швыряет? Тогда вы с ним по одной статье пойдете, рассудительно заметил критик. В убийствах Архипка не виноват. Это, друг мой, обыкновенный шарапник, из тех, кого в полицейских протоколах называют «напрыжником». Его задача выскочить из-за угла, напугать и, пока жертва не опомнилась, забрать что-то ценное.
Он же Полчаса не прошло На фрейлину напал! гнев понемногу выветривался, но дышал Митя тяжело, угрожающе.
Бандит замычал.
Ты захват-то ослабь, посоветовал Мармеладов. У нас, веришь ли, увлеченность взаимная. Не убежит.
Освобожденный из тисков бородач упал на колени и долго откашливался. Умылся из ручья, туда же сплюнул, потом взял развязный тон:
Складно звонишь, туточки и на храпок, много чего словишь. Камбалу или луковицу, а то, глядишь, обруч красного товару. Бывает персяк или уздечку, а у кого и пригоршню птичек. Набил трифона, после к барыге!
Митя тряс головой, так делают ребятишки, если вода попадает в ухо. Хотя ему было гораздо неприятнее: слова тюремного жаргона, старательно и намеренно позабытые, вспыхивали в мозгу. Напоминали о каторге. Само собой пришло понимание: напрыжник отбирал у прохожих золотые лорнеты, карманные часы и кольца, не брезговал сорвать с головы платок или шляпку, деньги отнять, а мешок с добычей тащил к скупщику краденого.
Митя тряс головой, так делают ребятишки, если вода попадает в ухо. Хотя ему было гораздо неприятнее: слова тюремного жаргона, старательно и намеренно позабытые, вспыхивали в мозгу. Напоминали о каторге. Само собой пришло понимание: напрыжник отбирал у прохожих золотые лорнеты, карманные часы и кольца, не брезговал сорвать с головы платок или шляпку, деньги отнять, а мешок с добычей тащил к скупщику краденого.
Те дни на гопе[15] провел. Больно много золы[16] тут было, и неспроста. Я кой-чего знаю, разбойник понизил голос. Недалеко отсель Алексей Алексеевич нашел мамзельку, зорянкой чинявую[17].
Что за Алексей Алексе
Но Мармеладов не дал приятелю закончить вопрос, перебил:
Про это мы знаем поболе твоего! Возле зарезанной девицы карту нашли, туза пикового. Может, кто из ваших таким образом сигнал или весточку передает?
Чтобы вор из молитвенника[18] скинул господина Блинова[19]? Э, нет, шалишь. После такого фарта не жди. Да и нет никакого резона мамзелек резать. За горло придушишь для блезиру, она все отдаст и ширман наизнанку вывернет.
Что за ширман? напрягся почтмейстер.
Нешто не знаете? удивился Архип. Это же кармашек потаенный, на юбку нашитый, в складках. Снасильничать и того проще: ладонь барышне на лицо кладешь, та обмякнет, сознание долой. На мокрянку[20] никто с нашей хивры[21] без нужды не пойдет. Это нелюдь завелся, зверина бешеная!
Митя отказывался верить кудлатому псу, стоял, набычившись, сжимая и разжимая кулаки.
За каким бесом ты на фрейлину напал?
А приметил богатый вензель на груди приколотый. С жиразолью[22].
У-у-у, стервятина, не сдержался почтмейстер и отшвырнул чернорубашечника мощным пинком. Поди прочь!
Погоди-ка, торопыга. Мы еще не рассчитались, Мармеладов достал из кармана сюртука золотую подвеску, украшенную прозрачно-голубыми опалами с радужным отливом. Тот самый вензелек. Ты, Архипка, добычу оценил в трех «петухов»[23], так?
Бородач одобрительно гукнул и облизнулся.
Но мы с тобой оба знаем, ни один барыга отсюда и до Марьиной рощи за эту жиразольку больше «карася»[24] не даст, так?
Бандит сник.
Так.
Не журись. Вот тебе двенадцать рублей, Мармеладов отсчитал серебряные монеты, и каждый не в накладе. По рукам?
Бандит растворился в сгустившихся сумерках, словно капля крови в бокале мадеры.
А лорнет и впрямь похож на камбалу, не находишь? И в часах есть нечто неуловимо-луковичное, произнес Мармеладов, глядя вслед убегающему разбойнику. Не зря воровской язык называется «музыкой». Образный, и даже чересчур изящный для таких диких натур.
Чтоб у этих натур потроха вспучило! буркнул почтмейстер. Ты тоже хорош. Заплатил за брошку, а мог попросту забрать у сквернавца. Краденая же!
То есть, кто у вора украл, тот и не вор? изогнул бровь Мармеладов. Нет ни малейшего желания проверять на прочность сей спорный постулат. Пойдем к свету из этих зарослей, путем доскажу. Помнишь, ты в рыцарском порыве поспешил на крик девы, попавшей в беду? Я тоже сорвался было вслед, но приметил, как за деревьями крадется этот самый тип. Ухватил за бороду, тряхнул пару раз, ругнулся позабористее, и представь себе, он проникся ко мне доверием. Грязные ли штаны произвели уютное впечатление, или слова на воровском жаргоне, но уверился Архипка, что мы одного поля ягоды. Умолял выкупить украденную вещицу. «Ежели с ей поймают, сразу в буршлаты[25] и к дяде на дачу[26]. Выручай, лапсердак!» он скопировал и голос, и ярославский говорок бандита. Просил пятнадцать целковых, но я сторговал дешевле. Выгодная сделка! В любом ломбарде легко отслюнят двести: вензель-то императорский. А напрыжник того не разглядел.
Ты наживаешься на этой истории? Ни в жизнь не поверю! хмыкнул Митя. Но я не понимаю этот карамболь, ей Богу не понимаю.
Денег я ему дал за ценные сведения. А это, Мармеладов подбросил украшение на ладони и отдал почтмейстеру, верни фрейлине. Немедля! Прекрасный повод нанести поздний визит барышне, запавшей тебе в сердце.
Приятная, спорить не стану. Но откуда ты вывел сердечный интерес?
Иначе ты бы не бросался с кулаками на ее обидчика, не разобравшись, сгоряча.