Мама рассказывала, что однажды, отец, при всей своей нелюбви к славянам, привёл в дом русскоговорящую даму, которая очень неплохо пела, но почему-то занималась обувью. Она так великолепно пела, что её никак не хотели отпускать из нашего дома.
Лишь в зрелом возрасте я узнал, что наш дом посещала примадонна советской эстрады Алла Пугачёва. И как рассказывала мама, она сильно восхищалась моим певческим талантом.
А Дитер Болен, участник популярной группы «Modern Talking», бывал почти всякий раз, когда отец находился дома. Уж не знаю, что за дела у него были с отцом, но, когда Дитер приходил в наш дом, после продолжительной беседы с отцом, он усаживал меня на колени и напевал свои чарующие мелодии. Я внимательно слушал и подпевал. А позже и сам стал исполнять его незатейливые песенки.
Обязан поделится с вами моими юношескими впечатлениями о столице Великобритании. В то время это чистота, уют, ухоженность, какая-то странная сказочная, даже игрушечная старина. Тогда еще без огромного количество арабов и прочих выходцев с Востока. Местное население тщательно оберегает историю своего города, районов, кварталов. Всё пропитано и пронизано историей. Куда ни глянь, полно незатейливых и даже вычурных, но милых сердцу, зданий эпохи королевы Виктории.
Но несмотря на исторические фасады, в домах имеется современные коммуникации. Хотя, почти везде нет центрального отопления. Но дом, в котором поселилась наша семья, имел все удобства. Впрочем, мне это было неважно. Я был на седьмом небе от счастья. И всё свободное время гулял по городу. Несмотря на то что отец и мама были вместе, семейной жизни не было. Семья не рушилась, но уже почти прекратила своё существование. Отец занимался политикой и бизнесом, изредка приходя на ночлег. Мама писала книги, картины, часами просиживая в интернете.
Моя жизнь никого не интересовала. По крайней мере, мне так казалось. Тем не менее, карманных денег мне хватало с лихвой. Я бродил по клубам и местным пабам. Документы у меня никто не спрашивал, поскольку выглядел я намного старше своего юношеского возраста. А когда местные узнали о моём вокальном даре, просто не давали прохода, приглашая на различные тематические тусовки.
В возрасте шестнадцати лет меня приглашали на субботние выступления в «The Princess Louise» и другие заведения. Публика была в восторге.
Однажды перед своим выступлением я услышал великолепную игру саксофониста. И был очарован его игрой.
Я закончил свой номер и когда я расслаблялся за барной стойкой, с ко мне подошёл тот самый мужчина-саксофонист. Он поблагодарил меня за яркое выступление и предложил с ним поработать. Это был великий Дэвид Сэнборн саксофонист от Бога. Он рассказал о перспективах совместных выступлений и выразил надежду на продолжительное сотрудничество.
Я был на седьмом небе такого дара судьбы. Даже попытался освоить игру на саксофоне, наивно полагая, что смогу сыграть на этом инструменте с первого раза. Но, не тут-то было.
Проведя с Дэвидом несколько репетиций, я слился. В силу моего возраста и не понимания всей значимости этой фантастической возможности.
Дэвид не искал меня. Обладая большим жизненным опытом, он сразу понял, что с мной у него ничего не получится.
К тому же, в то время, я уже пристрастился к наркотикам. Случилось это не сразу, но как-то совершенно незаметно для меня. Я даже не появлялся домой и забросив учебу в школе, полностью отдавал себя выступлениям в клубах и пабах.
Отец негодовал, но действий никаких не предпринимал. Он лишь заметно ограничил меня в выдаче наличных. Я не удивлялся этому, ибо мне было пофигу. Наличные я зарабатывал сам. А мама проводила со мной непродолжительные беседы. Но её больше занимала собственная карьера популярного писателя и живописца.
Я слушал её часовые беседы. Не спорил. Молча соглашался с её наблюдениями и доводами. Улыбаясь, нежно обнимал маму и убегал по делам. Главным образом, в поисках Гертруды или Герыча. Хотя дури у меня и своей хватало тогда, впрочем как и сейчас.
Разбитная жизнь крепко сжимала меня в своих объятиях. Я не сопротивлялся и даже потворствовал этому. Новые знакомства, встречи и бесконечные разговоры И девушки. Девушки постоянно были моим окружением. Я сорил деньгами, доставляя неслыханное удовольствие своим подругам.
Но дело своё знал и никогда не подводил владельцев заведений. Меня уважали. И несмотря на моё увлечение наркотой, всё еще «рвали» на части. И даже предлагали выгодные контракты. Однако, из-за недостатка жизненного опыта, я не сделал правильный выбор. Оставив при себе самое ценное, на тот момент, свободу.
Но дело своё знал и никогда не подводил владельцев заведений. Меня уважали. И несмотря на моё увлечение наркотой, всё еще «рвали» на части. И даже предлагали выгодные контракты. Однако, из-за недостатка жизненного опыта, я не сделал правильный выбор. Оставив при себе самое ценное, на тот момент, свободу.
Лондон слыл клубным раем, в котором каждый вечер собиралось более двухсот тысяч человек. И недостатка в творческой работе я не испытывал. Но всё, рано или поздно кончается. Вот и со мной произошло нечто подобное.
Однажды, под утро, в сильном подпитии наша шумная компания угодила в полицейский участок близ Трафальгарской площади. И всё бы ничего, но у меня не было с собой документов. Всех участников нашей компании довольно быстро отпустили. А поскольку только у меня оказались наркотики, я остался в одиночестве, один на один с тамошними бомжами.
Я, физически сильный и неробкого десятка, не на шутку перепугался, когда местные бомжары пытались стянуть с меня одежду
I need your clothes and shoes! сказал на ломаном английском, чумазый и воняющий гнилью, араб. И протянул свои немытые руки в мою сторону. А второй, приблизившись вплотную, стал стягивать мои новенькие кроссовки «Adidas».
Я врезал ему ногой по роже и заорал что было мочи:
Help me!
И только чудо, примчавшееся на мой крик, в лице местного констебля, спасло меня от этого унижения.
В середине дня меня доставили к комиссару, который лично решил побеседовать со мной. Я был в полном оцепенении, негодовании и непонимании.
Во-первых, наркоту мне кто-то явно подкинул, а во-вторых, все мои знакомые, которых я щедро угощал, сделали вид, что со мной незнакомы.
Волнение и страх охватили меня.
Я не знал, что делать. Как выкрутиться из этой ситуации. Решил молчать. И это было не самым верным решением, которое пришло мне в голову.
Комиссар, не услышав не единого слова, отравил меня в камеру. Слава Господу, что один из полицейских чинов, любитель попить пивка, узнал меня и доложил об этом начальству.
Тогда всё и завертелось. Полиция быстро вычислила моё настоящее имя и место проживания.
Через полчаса я снова оказался в кабинете комиссара, в котором находилась моя мама. Она спрятала лицо в платок. Я тоже прослезился. Я попытался обнять её. Но полицейский, крепкой рукой, остановил мой порыв.
Учитывая мой возраст, меня отпустили, без всяких последствий, поставив на учёт. И сообщили, что в случае повторного задержания, примут все надлежащие меры, вплоть до высылки из страны.
Я проспал почти 20 часов. Телефон разрывался от звонков. Вечерние выступления в клубах были сорваны. В один миг я оказался в немилости. Англичане народ чопорный, даже надменный, чтущий свои традиции, больше всего прочего. Не терпят обмана и сорванных планов.
Все владельцы заведений, встречавшие меня в дружеских объятиях, как по сговору, отказались от моих услуг
Я предполагал, что это рука отца, который по своим каналам отсёк меня от выступлений, а может стечение обстоятельств. Но тем не менее, я оказался в ужасном положении. Никто из моих знакомых, пальцем не шевельнул, чтобы протянуть мне руку помощи.
Только сейчас, в зрелом возрасте, я осознаю, что это было правильно. Это был перст судьбы.
Я снова пошёл в школу, став примерным подростком. От наркотиков почти отказался довольно и просто. Не стал употреблять и точка. Учёба давалась легко, и довольно быстро, я наверстал всё упущенное за год. Всё наладилось. Только отношения с отцом стали еще хуже. Впрочем, отношений практически не было. Карманные деньги мне давала мама.
Я брал уроки вокала и, о Боже, виолончели. Выучил нотную грамоту, прошёл курс сольфеджио. Строил планы на будущее. И репетировал до седьмого пота.
Спустя год, меня вновь стали приглашать на выступления в клубы. В репертуаре у меня были все популярные хиты. От Элтона Джона до Спайс Гелз.
Кстати, да! В одном из клубов, вроде, под названием «Crazy Horse Club», я впервые встретил Элтона.
Он, опершись руками о мраморный цоколь раковины, матерился и негодовал от того, что немного перебрал.
Fucking shit! причитал Элтон между рвотными позывами.
Я, тихонько посмеиваясь, поддержал его необыкновенный галстук, чтобы избавить красивую вещь от блевотины Элтона.
Он, взглянул на меня и поблагодарив за помощь, попросил контакты. Мы обменялись визитками.
Умывшись и утершись бумажной салфеткой, он снова взглянул на меня. И неожиданно спросил: