Пересадка в Москве ошеломила Модеста Аристарховича. Такого количества народа, как на «площади трёх вокзалов» он не видел никогда. Даже на первое сентября у школы собиралось меньше! Пожалуй, все жители его родного села не смогли бы составить такой толпы. Но во всём этом скоплении людей сильнее всего поразил один человек. «Модя, смотри!» осторожно сказала мама и направила взгляд сына в нужную сторону. Там стоял огромный негр, чёрный, как уголь, с выпуклыми белыми глазами и толстыми коричневыми губами. На голове этого гиганта мелко кучерявились чёрные проволочные колечки.
Не то чтобы Модест Аристархович не знал о существовании негроидной расы, в школе рассказывали, что в Африке живут другие люди, но вот так рядом увидеть живого негра Это, знаете ли, не для слабых нервов.
Это событие в очередной раз подтвердило догадку Модеста Аристарховича, что не всё в жизни так просто и понятно, как кажется на первый взгляд.
В ожидании поезда на Ленинград мама Модеста Аристарховича решила скоротать время в кино, тем более что в ближайшем кинотеатре демонстрировался новый фильм «А зори здесь тихие». Сцену в бане тогда ещё не вырезали, и Модест Аристархович получил неизгладимое впечатление от просмотра. Оно было гораздо сильнее, чем от изображения на потрепанной игральной карте. Сюжет фильма плохо запечатлелся в его памяти, а вот банная сцена запомнилась навсегда. Это было круче похода в баню с мамой. И ещё до слёз было жаль Женечку.
После столицы Ленинград совершенно не напугал Модеста Аристарховича своей шумной сутолокой вокзала, пахнущего дёгтем и угольным дымом, но зато восхитил «лесенкой-чудесенкой». А ещё успело броситься в глаза уличное освещение ночного города и его цветные светящиеся вывески. Такого количества фонарей в родном селе невозможно было даже представить. Хотя, всё-таки, «лесенка-чудесенка» это было нечто неописуемо великолепное и, действительно, чудесное.
Потом ещё много раз Ленинград удивлял Модеста Аристарховича, но эта встреча запомнилась именно светом, эскалатором и особым запахом станции метро.
Модест Аристархович очень любил газировку за три копейки, и потому полной неожиданностью для него оказались ряды стаканов на автоматах. Никто их в Ленинграде не воровал!
А ещё в Ленинграде жили удивительно добрые люди. Модест Аристархович плохо знал город, а потому часто спрашивал дорогу у прохожих, или у милиционеров. И никогда не получал отказа. Всегда ему подробно объясняли путь, а некоторые даже провожали до нужного места.
А Эрмитаж! А «Аврора»! А военно-морской музей! А ТЮЗ! А ЦПКиО им. С. М. Кирова! И везде пирожки с повидлом за пять копеек и газировка. Да таких удовольствий Модест Аристархович и представить себе не мог. А тут, пожалуйста, и сколько угодно!
Но в новой школе отношения налаживались не сразу и с большим трудом. Во-первых, оказалось, что деревенский, по уровню знаний, был выше местных «хорошистов», и тем это сразу не понравилось. Во-вторых, многие смеялись над его сибирским говорком. Язык русский один, а говорили они, оказывается, по-разному. В-третьих, конечно же, фамилия. Кликуху опять не пришлось придумывать. И, в-четвёртых, совершенно невыдающаяся внешность. По этим, и не только по этим причинам, а просто так, местные двоечники, под предводительством хулигана и второгодника из седьмого класса, взяли Модеста Аристарховича «под свою опеку». Нет, не били, но до того мерзко издевались, что лучше бы уж били.
Полтора учебных года в этой школе так и прошли в непрекращающемся противостоянии Модеста Аристарховича с шайкой недоумков. Он не просил пощады, не поддавался их власти и, как только мог, старался не бояться. В отчаянии бросался на обидчиков с кулаками, но ничего не получалось. Их было больше, они были сильнее.
Лишь однажды Модест Аристархович проявил слабость и повёл себя не по-пацански. Стыдно признаться, но он, со слезами на глазах, пошёл жаловаться завучу. Впрочем, эффекта это не произвело, и он опять остался наедине со своей проблемой.
Друзья, вроде как, были, но предпочитали не вмешиваться в локальный конфликт. Наверное, вовсе и не друзья они были.
Надо признать, что, несмотря на моральный прессинг, Модест Аристархович преуспел в освоении наук и прочно обосновался в рядах «хорошистов».
Если в школе отношения со сверстниками складывались не лучшим образом, то, впервые попав в пионерский лагерь, Модест Аристархович мгновенно обзавёлся новыми приятелями и даже стал для многих лидером. Это произошло как-то самопроизвольно благодаря его смелости и находчивости. «Не верь, не бойся, не проси» всё же произвело нужный эффект.
Если в школе отношения со сверстниками складывались не лучшим образом, то, впервые попав в пионерский лагерь, Модест Аристархович мгновенно обзавёлся новыми приятелями и даже стал для многих лидером. Это произошло как-то самопроизвольно благодаря его смелости и находчивости. «Не верь, не бойся, не проси» всё же произвело нужный эффект.
И даже девочка Катя, которая была на голову выше Модеста Аристарховича, первой пригласила его на танец.
Увы, в этом пионерском лагере Модесту Аристарховичу больше побывать не удалось. Приятели быстро потерялись и даже девочка Катя, после короткой переписки тоже пропала из его жизни.
Летом приехал отец. Мама всё простила. И вновь Модест Аристархович любовался видами бескрайних просторов родной страны под размеренный стук вагонных колёс.
В седьмой класс Модест Аристархович пошёл уже в другую школу, и именно в ту, где училась его давняя подружка Анечка. Семья его поселилась не в том доме, где раньше, а в комнате при конторе, где работал отец. Зато совсем рядом с домом Анечки и школой.
Встреча с давней подружкой произошла первого сентября на школьной линейке. Модест Аристархович ожидал чего-то большего, а вышло всё как-то скромно и буднично.
Привет, Аня.
Привет. Вернулся?
Ага.
Теперь в нашей школе?
Ну, да.
А класс у тебя какой?
7А.
Значит в параллельном?
Ну, да, в параллельном.
А живёшь ты теперь где?
А в конторе отцовской, комната там.
А, понятно. Ну, давай, вон ваш класс уже строится.
Ага, давай. Пока.
Из школы Модест Аристархович возвращался в одиночестве, а Анечка с подругой шла далеко впереди, иногда украдкой оглядываясь на него. Понятное дело, стеснялась проявить свою заинтересованность, но и он не на высоте оказался.
И опять совершенно неожиданно выяснилось, что Модест Аристархович по уровню знаний до «хорошистов» не дотягивает. Его сельские одноклассники значительно опережали ленинградских школьников по уровню образования. И этот факт не только сильно расстроил его самого, но и удивил учителей. Пришлось Модесту Аристарховичу поднажать на науку, чтобы выглядеть более достойно.