Когда-то давно, в детстве, когда я ещё был способен формулировать свои мысли, по крайней мере письменно, я пробовал писать истории. Переносил на бумагу события с планеты моего воображения, от которого сейчас не осталось даже жалкого астероида. Уже тогда я совершенно не понимал людей, пишущих фанфики. Сама идея настрочить что-то по чужой вселенной, с чужими персонажами вызывала во мне лёгкую брезгливость, всё равно что пользование чужой зубной щёткой или донашивание пижамы. Но сейчас мне было совершенно необходимо хоть ненадолго нарушить правила игры в робота и сделать себе приятное найти фанфик, где Хотару остаётся в живых.
Я провёл за монитором весь вечер, выискивая альтернативные сюжеты, но натыкался на смерть своей вайфу снова и снова. А если и попадались истории, где она не погибала, они звучали так фальшиво, что я не верил им. На секунду у меня появилась идея написать что-нибудь самому, но я знал, что сам себе тем более не поверю. Несмотря на затёкшие и ноющие от неподвижности мышцы, резь в глазах и головную боль, я решил продолжить мучительные поиски. Но внезапно заметил краем глаза подошедшую ко мне почти вплотную сестру. От неё исходил странный земляной запах. Глядя поверх монитора, она протянула мне через плечо руку, сжатую в неплотный кулак.
Какого тебе надо? раздражённо спросил я. Она разжала руку.
Прямо на клавиатуру шлёпнулся склизкий серо-розовый комок. Я даже не понял сначала, что это такое, но он зашевелился, разделившись на множество извивающихся дождевых червей. Они тут же стали расползаться в разные стороны, судорожно вытягивая и сокращая свои влажные тела. Я так резко подался назад, что опрокинулся навзничь вместе со стулом. Из-за сдавившего глотку рвотного спазма, я поначалу даже не смог закричать. Не отрывая взгляда от стола, я с лихорадочной поспешностью попятился назад, пока не упёрся спиной в угол комнаты. В панике вжавшись в стену, я наконец нашёл в себе силы сделать вдох и издал пронзительный, рыдающий вопль. В глазах всё поплыло, и моё сознание, парализованное нестерпимым страхом, перенесло меня в одно из воспоминаний почти восьмилетней давности.
2
Безлюдный тенистый уголок парка дышит прохладой. Именно на этой поляне, где столько хороших ветвистых деревьев, куда взрослые не приводят выгуливать своих детсадовцев, ребята чуть постарше решили построить шалаш. Трое мальчишек и две девочки, (два моих одноклассника, девочка на класс старше, и двое незнакомых ребят лет по двенадцать) организовали настоящее тайное общество уже третий день подряд они приходили сюда, деловито шушукались, чертили на земле чертёж будущей базы, таскали палки и картонки. И мне страсть как хотелось присоединиться к их интригующей игре. Но меня в тайное общество не принимали: кому понравится водиться с таким неповоротливым молчаливым недотёпой. Однако, я не сдавался.
Привет!
О, снова ты. Достал.
Но можно всё-таки
Нет!
Но я буду помогать! Могу таскать самые тяжёлые палки И кое-что полезное вам принёс, я нервно пошарил в порванном кармане, вот! Это скотч! Он сделает вашу базу крепче.
Хм самый высокий из мальчиков (должно быть, он здесь за главного) как бы нехотя приблизился ко мне, выхватил скотч, небрежно рассмотрел и процедил сквозь зубы:
Ладно, так и быть. Помогай. Иди и собери Ровно двадцать червей.
Так точно! радостно воскликнул я и побежал исполнять указание, лосем проламываясь сквозь кусты.
А зачем нам червяки-то? услышал я писклявый девчачий голос.
Да просто так, чтоб под ногами не путался.
Я не понял, кто должен не путаться под ногами, поэтому рьяно приступил к поискам. Не так просто было выкапывать дождевых червей без лопаты, тем более, что дождя давно не было. Тем не менее, через пару часов я управился с этим. На полянку я вернулся весь потный, с грязными коленками и обломанными ногтями, но чертовски довольный. В горсти у меня копошились отборные червяки.
Фух, принёс! Тут целых двадцать два, а не двадцать, и я выбирал покрупнее!
Припёр-таки? Ого! Фу
На меня смотрели с неподдельным удивлением и раздражением. Но тут на лице главного мелькнуло злорадство, которое я, по детской наивности принял за улыбку одобрения.
Это было лишь первое испытание на пути в тайное общество.
Я готов к следующим!
Хорошо. Тогда подойди к этому дереву, встань спиной и протяни руки назад.
Фух, принёс! Тут целых двадцать два, а не двадцать, и я выбирал покрупнее!
Припёр-таки? Ого! Фу
На меня смотрели с неподдельным удивлением и раздражением. Но тут на лице главного мелькнуло злорадство, которое я, по детской наивности принял за улыбку одобрения.
Это было лишь первое испытание на пути в тайное общество.
Я готов к следующим!
Хорошо. Тогда подойди к этому дереву, встань спиной и протяни руки назад.
Я так и сделал. Затем позволил туго стянуть себе руки моим же собственным скотчем. От этой новой захватывающей игры мне было слегка не по себе, но я так гордился осознанием своей храбрости!
Теперь открой рот.
Я открыл.
И-и-и Принимай доставку! с этими словами он попытался засунуть червяка мне в рот. Ну уж нет! На такое я не подписывался это же просто издевательство какое-то!
Не буду я! Убери!
Как так! Каждый член нашего клуба обязан пройти вступительное испытание! осклабился парень, нависая надо мной. Остальные строители прервали свои дела и обступили нас, предвкушая новую потеху.
Тогда едкие слёзы обиды и разочарования сдавили мне горло, не нужен мне ваш дурацкий клуб! Я и сам шалаш построю, лучше вашего!
Ахаха! Этот малолетка сам построит базу! Только фиг ты отсюда уйдёшь! Вот сейчас начнёт темнеть нас всех домой позовут. А ты тут стой! Стемнеет, и тебя волки с маньяками съедят.
Я тут же попытался вырваться не тут-то было. Руки были склеены очень крепко, и мои попытки ослабить путы только причиняли боль. Они покатывались со смеху. Я разрыдался. Клуб продолжил свою бурную деятельность, а я всё плакал и плакал, надеясь, что меня услышит какой-нибудь взрослый, и справедливость восторжествует, пока не получил увесистую затрещину. Опасаясь новой боли, я лишь тихо всхлипывал, поникнув головой.
Тени деревьев сгустились и удлинились, став похожими на плоских чудищ с когтистыми кривыми пальцами. Ребята собрались уходить. Я окрикнул их срывающимся голосом.
Х-хорошо! Я это сделаю! Только, умоляю, не о-оставляйте меня здесь одного!
Только чур не жульничать!
Возможно, если бы я мог зажать нос, мне было бы хоть немного легче, но так как руки мои были связаны, я был вынужден ощущать их затхлый почвенный запах. Примерно на половине экзекуции меня стошнило.
Фу-у-у! Так и быть, это снова можешь не есть. Но то, что осталось будь добр!
Я мечтал потерять сознание, да хоть умереть ни сходя с места, но этого не произошло. Пытка была доведена до конца. Они зашли за дерево, и я уже напряг ноющие руки, ожидая, что меня вот-вот развяжут Но шумные шаги моих мучителей стали быстро удаляться.
Вы же обещали! Отвяжите меня!
Ты просил не оставлять тебя одного. Ты и не будешь один здесь же волки и маньяки! засмеялись голоса из темноты.
Пожалуйста!
Засунь себе своё «пожалуйста»!.. И учти: расскажешь кому будешь каждый вечер так питаться, уж не сомневайся!
Я кричал и плакал, пока их насмешливые голоса не растворились в вечерней тишине лесопарка. Потом эхо собственного голоса так напугало меня, что я не мог больше выдавить из себя ни звука, только корчился иногда от рвотных позывов. Заломленные за спину, перетянутые, исцарапанные корой руки нестерпимо саднило. Начал накрапывать дождь. Меня нашли родители (тогда они ещё жили вместе), но то было уже под утро.
С того случая я боюсь всего, что двигается червеобразно. Но ещё больше я боюсь людей.
Глава 3. Поющая жемчужина
1
Дура! Лучше бы ты была в коме! прокричал я, выскакивая из комнаты.
На мои истошные вопли даже выглянул Билл.
Что разорался, тебя убивают что ль?!
Пошёл ты! не оборачиваясь бросил я и, рванув с крючка в прихожей первую попавшуюся куртку, от чего у той с треском оторвался капюшон, накинул её на себя и бросился вон. На улице вовсю бушевал снего-дождь. Я втянул голову в плечи и быстрым шагом пошёл куда глаза глядят. Должно быть, было очень холодно, но я не замечал этого мне как раз необходимо было немного остыть. «Ведь нарочно же, нарочно по больному!» бормотал я про себя, щурясь от секущего лицо ветра. Такой поступок действительно был неожиданно подлым для Иды ведь только ей я рассказал о том, что именно произошло в парке, и она несомненно помнит об этом, ведь ей тогда было уже пять. Тогда почему же?.. За что?.. Зачем?.. Может, она хотела таким образом встряхнуть меня. Но почему тогда не сказать! Неужели это так сложно?! А если совсем разучилась говорить так подойди и обними, как сделала, когда я, десятилетний, рыдая рассказал тебе о своих злоключениях. Но нет! Гораздо лучше швырнуть мне под нос комок грёбаных червей!