«Я дарую им свободу воли».
И ещё одна запись, сделанная сегодня: «Том вышел из корабля и стал моего роста».
Я не понимаю сказал Том.
Ещё бы ты понимал! воскликнула Лура. Ваши войны, страдания, жестокость это плоды вашего выбора. Атум здесь не при чём.
Я дал вам право создать свой мир, сказал Атум, и голос его был глухим и печальным. Я хотел гармонии и красоты, хотел эволюции и роста для каждого из вас. Но вы не смогли.
Том молчал.
Ваш мир уже не спасти, продолжил Атум. Взгляни на них. Они погрязли в глупости и жестокости. Скоро они сами себя уничтожат. Мне жаль.
Нет, Том покачал головой. Должен быть другой выход.
Я хочу спасти тебя, Атум встал. Ты можешь остаться здесь, в моём мире.
Они смотрели друг на друга. Серые глаза Тома против жёлтых глаз Атума. Том первый отвёл взгляд.
А что будет с ними? Том обернулся, он увидел, как люди в его мире убегали и прятались, укрывали детей своими телами, а стеклянное крошево продолжало падать. Ты сотрёшь их, будто неудавшийся рисунок? Вот так просто?!
Не просто, отрезал Атум. Но мне придётся.
Я не останусь, ответил Том, качая головой. Я не позволю тебе разрушить мой мир так, будто он ничего не значит. Я буду бороться за него, с каждым словом он говорил всё громче и громче. Да, мы, люди, глупые и невежественные, но мы умеем учиться на ошибках. Мы станем лучше, вот увидишь! Только дай нам шанс. А не выйдет, так мы сами себя уничтожим. И это тоже будет наш выбор.
Атум медленно кивнул.
Хорошо, будь по-твоему, он взял в руки перо и раскрыл книгу. Я уберу все знания человечества о космосе, вам ещё рано покидать свой мир. Но ты будешь помнить всё. Это мой тебе дар и твоё бремя. Прощай, Том.
Размашистым почерком Атум сделал запись в книге.
Едва чернила высохли, Том растворился в воздухе, а осколки сложились в цельную блестящую сферу.
Атум захлопнул книгу и ощупал сломанный нос.
Ты же не собирался стирать их мир, верно? спросила Лура.
Верно, Атум улыбнулся. Я бы не смог.
Кончиками пальцев Атум дотронулся до гладкого стекла. Мир внутри погрузился в сон. Наутро жители забудут об ужасах этой ночи. Все, кроме одного.
Теперь они сами по себе, сказал Атум. Я могу только верить в них. Когда-нибудь они поймут, что невмешательство в их выбор это высший акт любви.
4
Целый звёздный месяц прошёл, за который Атум не написал ни строчки.
Он пил кофе, гулял с друзьями демиургами по кольцам Сатурна, проводил время с Лурой. Мир за стеклом жил своей жизнью, но Атум почти не чувствовал тревоги за его будущее.
И вот однажды утром
Они готовы, Атум, в комнату зашли Старейшины, семь существ высшего порядка. Они обступили сферу и одобрительно закивали. Ты проделал огромную работу!
Тут же по щелчку Атум и Лура переместились в свободное пространство среди звёзд. Сфера с миром внутри оказалась у Атума в руках. Он осторожно разрезал стекло пополам, и его мир, лишённый защитной оболочки, стал расти, пока не достиг размеров Марса, а после занял определённое для него место. В звёздной системе Омикрон Эридана, меж звёзд Беид и Кеид, появилась планета. Из космоса были видны очертания материков, океанов и гор.
Здесь красиво, сказала Лура. Старейшины нашли отличное место!
Как мы её назовём? спросил Атум.
Лура задумалась.
Луатум, ответила она. В честь демиурга Атума и его музы. Если ты не против, конечно.
Мне нравится.
Некоторое время они разглядывали своё детище. Дитя подросло и окрепло, настало время ему войти во взрослый мир.
Уже сто лет по луатумскому летоисчислению планета развивалась и процветала, её жители стояли на пороге космических открытий.
Когда-то на Луатуме жил человек по имени Том. Он вошёл в историю как Том Просвещённый. Он проповедовал сумасшедшие для своего времени идеи о боге, который не хотел никаких жертв в свою честь, не требовал ежедневных молитв и величественных храмов. Он просто любил их всех.
Том учил, что каждый сам был в ответе за свою судьбу. Он верил, что, если люди выберут созидание вместо разрушения, перед ними откроются новые горизонты, и они смогут летать и даже говорить с создателем.
Его учение расходилось по миру как круги по воде. Его обожали и ненавидели, восхваляли и проклинали, но не было тех, кто остался равнодушен к его словам. Том прожил долгую жизнь, за которую сумел сделать великое дело: он заставил людей думать, а это, согласитесь, уже немало.
Его учение расходилось по миру как круги по воде. Его обожали и ненавидели, восхваляли и проклинали, но не было тех, кто остался равнодушен к его словам. Том прожил долгую жизнь, за которую сумел сделать великое дело: он заставил людей думать, а это, согласитесь, уже немало.
После смерти его идеи проросли и дали всходы в других людях. Их становилось всё больше и больше. Эпоха потребления подошла к концу, люди поняли, что только они ответственны за будущее своего мира. А раз так, пришлось убирать за предшественниками и поддерживать чистоту для потомков. На этом этапе Старейшины признали мир, созданный Атумом, жизнеспособным и подыскали ему подходящее место для дальнейшей эволюции.
Всё ещё не верится, сказала Лура вполголоса. Ты сделал это, ты подарил Вселенной целую планету!
Нет, Атум покачал головой, я лишь создал мир. А они смогли его сохранить. И даже сделали лучше. Удивительные существа люди.
Когда-нибудь они прочтут твою книгу и напишут: «Спасибо».
Возможно, Атум улыбнулся. А пока как насчёт кофе? Сотворение мира занятие утомительное.
Лура засмеялась.
Предлагаешь ты, а варить мне! шутливо возмутилась она.
Ну, дорогая, никто не справится с этим лучше тебя, Атум хитро подмигнул ей. Кстати, придётся варить на троих. Том обещал заглянуть. С тех пор, как он стал демиургом, у него ко мне куча вопросов.
Он тоже решил создать людей? Лура хихикнула.
Да, Атум кивнул. Ты же знаешь, без них в мире было бы ужасно скучно
Тайна серой планеты
Глава 1
«Эксперимент семнадцатый, день восьмой.
Образцы невероятно жизнеспособны. Они почти не нуждаются в солнечном свете, показывают рекордный рост и ещё»
Миша закрыл рукой диктофон, подошёл к двери, приложил к ней ухо. Постоял так с минуту, не услышал ничего подозрительного и вернулся к записи:
«Ещё, в отличие от предыдущих образцов, у всей группы наблюдается восприимчивость к синтоксу. Похоже, они питаются им, а взамен выделяют кислород В смысле, настоящий кислород, как раньше, до Великой Технореволюции».
Голос дрогнул. Несколько секунд диктофон записывал неровное дыхание в тишине. Наконец Миша снова заговорил:
«Если всё подтвердится, если серия опытов докажет, что эти образцы выделяют пригодный для дыхания газ»
Он хлопнул себя по лбу ладонью и рассмеялся в динамик.
«Да какие опыты? Я же чувствую его. Я три дня дышу настоящим кислородом! Даже подташнивает и голова кружится с непривычки. Я создал единственный на планете оазис чистого воздуха! Когда об этом узнает мировое прави»
Раздался грохот. Металлическая петля, криво прикрученная к двери саморезами, отлетела на пол. Миша вздрогнул, незаметно сбросил диктофон в урну с бумагами и развернулся на крутящемся кресле к незваным гостям.
Слышал этого дурика? Оазис он создал! загоготал Федька и с разбегу пнул ближайший саженец.
Тот переломился, отлетел в лицо своему хозяину, но Миша даже не попытался закрыться.
Молча, положив руки ладонями вверх на колени, мальчик смотрел, как братья ломают расставленные на полу образцы.
Придурок, ты достал в доме грязь разводить! прорычал Коля, втаптывая молодую зелень в бетон. Расскажу отцу, опять неделю сидеть не сможешь.
Федя снова рассмеялся и подхватил:
Где ты только землю берёшь, а? Расскажи по-братски, мы туда асфальт в два слоя закатаем. Жить станет спокойнее.
Чуть дёрнулась щека, сузились зрачки, но ничем больше десятилетний Миша не выдал своих эмоций. Тогда Коля, закончивший воевать с беспомощными растениями, накинулся на младшего брата.
Уясни, наконец, хмырёныш! Эксперименты твои никому не нужны. Кислород не конкурент синтоксу, а деревья дикий атавизм.
Сделал паузу и добавил:
Такие, как ты атавизм.
***
«Ты атавизм».
Кнопка перемотки, две секунды:
«Ты атавизм».
Кнопка перемотки
Миша в сотый раз возвращал слова брата. Слушал, пока не перестало царапать мальчишечье сердце.
Так же он учился молчать, пока Коля с Федей раз за разом топтали его мечту.
Так же привыкал без эмоций сметать в мусор остатки экспериментов.
Так же заставлял себя начинать всё заново.
Если где-то сильно болит, там нарастает мозоль, броня.