Помню, как тем первым летом, я ждал тебя у института и встретил старого знакомого, без пяти минут выпускника, который настолько боялся школы, что хотел лишь одного остаться в институте, на любой из кафедр. Что и было обещано, если он сдаст «госы» на «отлично». Завтра предстояло сдавать первый из них, и моего знакомого буквально трясло от страха, а я, наоборот, был спокоен.
Да, что я тебе объясняю! мой собеседник устало махнул рукой. Тебе же еще два года учиться! Вот будешь сдавать «госы», и тогда поймешь!
Я ответил, что дело совсем не в этом.
А в чем?
Просто, я влюблен. Я встретил замечательную девушку и недавно сделал ей предложение.
Надо было видеть лицо этого несчастного! Он скорбно махнул рукой и выдохнул: «Да, ну, тебя!». После чего с видом приговоренного к смертной казни понуро побрел на свою остановку.
Впоследствии, знакомый, в самом деле, был оставлен на одной из кафедр, довольно быстро защитился и был взят на руководящую работу. Что называется, «пошел в гору» и немало в этом преуспел. Однако сколько бы мне не приходилось с ним пересекаться, ни разу я не видел его счастливым, но всегда озабоченным и недовольным. Как знать? Может, и мой путь был бы таким же. Если бы не наша встреча и общение, благодаря чему я приобрел такую полноту жизни, дать которую не может никакая наука или карьера, а только одна любовь.
Возможно, скептик скажет, что в этом нет ничего удивительного: «Вы были молоды. Первые свидания, поцелуи, объятия. Было от чего голове закружиться! Вот и забыл про учебу, а ведь это не хорошо! Ай-ай-ай!». Не буду спорить. Все это было впервые, и ты, действительно, была юна, легка и хороша собой, и это, конечно не могло не иметь значения. Однако должен заметить, что, во-первых, ты по-прежнему хороша, а, во-вторых, кровать в нашем доме никогда не была единственным аксессуаром и всегда прекрасно уживалась с кухней и кабинетом, книжными полками, коллекцией любимых фильмов, песен и фотографий всем, что объединяет супругов.
Помню, как однажды¸ когда ты была у меня в гостях, и мы, наконец, остались одни, я достал томик стихов Пастернака и прочитал:
Здесь прошелся загадки таинственный ноготь.
Поздно, высплюсь, чуть свет перечту и пойму.
А пока не разбудят, любимую трогать
Так, как мне, не дано никому.
Эти строки все еще отмечены в сборнике, который сейчас, когда я пишу это письмо, лежит на моем столе. Я по-прежнему люблю стихи Пастернака и благодарен за то, что, услышав их, ты не стала наигранно закатывать глаза или умничать, а просто попросила: «Почитай еще!». В эту минуту я обрел в тебе друга и дорожу этим до сих пор.
В другой раз я повел тебя на «Жертвоприношение» Андрея Тарковского, фильмы которого бесконечно люблю. Пожалуй, одну из самых сложных его картин. Помню, как по ходу сеанса, то там, то здесь зрители выходили из зала, и я боялся услышать от тебя, если не «Мура! Пойдем отсюда», то нечто подобное. Но ты, как настоящий друг, досмотрела фильм до конца и даже похвалила оператора за интересную работу. Чего сам я, признаюсь, не заметил и лишь много лет спустя узнал, что в этом фильме, действительно, есть самая длинная в мировом кино сцена, которая снята одним дублем, чего за счет искусной постановки кадра обычный зритель не замечает. А ты заметила! Поразительно! Тем вечером, я понял, насколько мы близки.
9 августа 2014Письмо 11. Надо подумать
Сегодня проснулся пораньше, отправил бабушку Юлю в паломническую поездку в Истобенск и примчался домой, чтобы написать тебе пару строк, так как уже завтра вы возвращаетесь.
Честно говоря, садясь за первое письмо, я совершенно не представлял, что из этого получится. Что вспомнится? С какой степенью подробности захочется и, главное, сможется описать события? Да и сколько их будет, этого я также знать не мог. Словом, никакого плана у меня не было. Все рождалось с листа. И вот все, что я смог, все, на что хватило времени вспомнить первые встречи, из которых, как дерево из семечка, выросла наша любовь. Однако, пора, если не итожить, то хотя бы добраться до дня нашей свадьбы. Ведь именно ради ее юбилея были задуманы эти письма.
Как я уже писал, предложение я сделал еще в феврале, при встрече в 52-й школе, когда твоя наставница, в шутку или всерьез, сказала, что летом ты выходишь замуж. После краткого замешательства хорошо, что не умопомешательства! я велел полкам отойти на запасные позиции, произвел перегруппировку войск, подтянул обозы, и затем, как только стало ясно, что все это еще «вилами на воде писано», решительно пошел в наступление, предложив тебе руку и сердце.
Несмотря на то, что все это выглядело весьма необычно, предложение было сделано всерьез. Ты сказала, что надо подумать, и я, понимая, что мало у кого это случается вот так, на первом свидании, отнесся к твоим словам с пониманием и стал ждать ответа. Однако шли дни и недели, а ты молчала. Наступила весна. Я познакомил тебя со своими родителями, ты меня со своими, но по-прежнему молчала. Мы впервые поцеловались и стали встречаться уже не раз в неделю, а почти ежедневно, но ты все также не спешила с ответом.
Между тем, приблизилось лето, когда, если верить твоей наставнице, все должно было решиться, и я дерзнул напомнить о своем предложении, но в ответ снова услышал:
Надо подумать.
Увидев мою расстроенную физиономию, ты улыбнулась и, как-то особенно ласково, по-матерински, произнесла:
Можно я отвечу через неделю?
Ну, что же! Лучше маленькое что-то, чем большое ничего, подумал я и постарался сделать понимающий вид, какой бывает у домашнего питомца, когда хозяин отказывается с ним погулять.
К счастью, молодость отходчива, а любовь понятлива. Вскоре я понял, насколько, с твоей стороны, это было верно.
Глупец! Ботаник! ругал я себя. Разве можно делать столь судьбоносное предложение так буднично? Как будто я предлагал не руку и сердце, а рожок мороженого. Только бы Ирина не обиделась!
Но ты не обиделась, а у меня созрел план, с помощью которого я надеялся не только исправить свою ошибку, но и услышать желанный ответ. Я пригласил тебя в поход, где на берегу реки Быстрицы, сидя у костра, ночью, под звездным небом, повторил свое предложение и, наконец, услышал, что ты согласна выйти за меня замуж. Скрепив эти слова поцелуем, мы решили, не мешкая, известить о наших планах родителей и подать заявление в ЗАГС.
Реакции папы я не помню, а вот моя мама, врач-невропатолог с тридцатилетним стажем, удивила и даже немного озадачила. Внимательно, выслушав меня, она неожиданно перекрестилась и воскликнула: «Слава Богу! Наконец! А то я думала, что ты никогда не женишься». Почему? Это так и осталось для меня загадкой. Да и ладно! Главное, что все обрадовались нашему решению.
Если не ошибаюсь, в поход мы ходили 3 и 4 июня, которые в 1989 году пришлись на субботу и воскресенье, а в ЗАГС пошли на следующий день 5 июня, забыв, что по понедельникам он не работает. Но мы ничуть не расстроились. «Это даже прикольно, шутили мы. Пошли подавать заявление, а ЗАГС закрыт. Потом будем об этом вспоминать, да еще расскажем нашим детям!».
Помниться, только мы отошли от дверей Дворца бракосочетания, как в небе что-то сверкнуло, грохнуло, и начался такой ливень, какого ни до, ни после этого больше я никогда не видел. Вряд ли его можно описать хрестоматийной фразой «дождь лил как из ведра». Это было самое настоящее светопреставление! Вода по улице Московской лилась под уклон столь могучим потоком, что, в ожидании автобуса, нам пришлось залезть на скамейку, иначе ноги были бы сырыми по самые уши. Впрочем, так и произошло. Домой мы пришли совершенно мокрыми, но счастливыми и ничуть не жалели о том, что ЗАГС встретил нас закрытыми дверями. Все это было похоже на сцену из старого итальянского фильма о любви, и, порой, мне даже казалось, что фоном звучит музыка. С той разницей, что все это происходило не на экране, а в жизни. Теперь я знаю так выглядит счастье.
На следующий день, 6 июня мы снова пришли в ЗАГС и подали заявление о регистрации брака. Позволь заметить, что это произошло в день Великорецких торжеств, хотя тогда мы об этом не знали. Свадьба была назначена на 25 августа. Также на август запланировали свои свадьбы Оля Кальсина и Наташа Шутович, а замыкать этот «парад невест» предстояло тебе, что сразу напомнило мне историю про трех подруг из фильма «Москва слезам не верит».
Подготовку к свадьбе помню смутно. Лишь помню, что мы старались все делать вместе. Вместе покупали кольца, ездили за туфлями, выбирали фасон свадебного платья и удивлялись, когда на примерке, увидев тебя, швея счастливо выдохнула:
Ну, слава Богу! Красивая невеста! А то закройщик снял такие мерки, что я перепугалась, кому такое платье может быть в пору? Поэтому решила сама вас увидеть и правильно сделала. Теперь будем шить!
И, правда, свадебное платье получилось великолепным. Как ты была в нем хороша! Позже я видел и венчал немало невест, но такого сочетания простоты и элегантности никогда не встречал. А затем в июле, в самый разгар всей этой предсвадебной суеты, я уехал в стройотряд в поселок Тылай, где меня уже дожидались пять членов комсостава, двадцать трудных подростков и тридцать километров узкоколейки.