И вот о чем я подумал! Если в России в течение года мы проживаем не одну, а целых четыре «маленьких жизни», то наша серебряная свадьба это вековой юбилей! Уже «сто лет, сто зим» мы вместе просыпаемся и засыпаем, пьем чай и собираемся на работу, провожаем и встречаем, работаем и отдыхаем, делимся тем, что передумано и пережито. И от этого я ничуть не устал, но, напротив, хотел бы прожить с тобой еще сто зим и сто лет. Как говорится, от венца и до конца.
Ну, вот разбежался! скажешь ты. А ведь сам все еще не описал нашу свадьбу, и я уже даже начала сомневаться, помнишь ли о том, что женат? Если забыл, могу напомнить!
Помню, дорогая! Еще как помню! Хотя это случилось не только в прошлом веке, но и в прошлом тысячелетии. В пятницу 25 августа 1989 года, которая стала днем рождения нашей семьи.
Более того, помню, как однажды, ты спросила, почему я решил жениться, и я ответил, что, просто, мне надоело каждый день ездить через весь город к тебе в гости, теряя при этом целую кучу времени. Конечно, это была шутка, и все же мне, действительно, было жаль времени, которое, будь мы женаты, могли бы провести вместе.
Единственное, о чем я тогда жалел что больше не увижу, как ты машешь мне рукой, пока я иду к автобусной остановке. До самого последнего мгновения, пока твое окно не скроется за кронами деревьев, растущих на школьном дворе. Даже сегодня я с легкой грустью вспоминаю эти мгновения, и, быть может, именно поэтому сам люблю, провожая тебя и дочек, стоять в проеме двери и махать вам рукой.
Что касается нашей свадьбы, то, большей частью, я помню ее по старым, черно-белым фотографиям, которые до сих пор лежат в запыленном дипломате, задвинутом за шкаф в Сашиной комнате. Задумавшись над тем, почему до сих пор мы не оформили их в отдельный альбом, я решил может, потому, что наша свадьба все еще не закончилась, но, спустя четверть века, плавно перетекла в серебряный юбилей и дальше, дай Бог, также перетечет в юбилей золотой.
Ну, вот! Опять я размечтался!
Если расположить эти фотографии в хронологическом порядке, то получится весьма любопытный репортаж. На первой из них изображена «группа поддержки жениха» я, мой папа Геннадий Михайлович, свидетель на свадьбе Володя Сизов и мой школьный товарищ Лева Подлевских. Мы вышли из подъезда и стоим около свадебной «Чайки», которая в те годы была весьма редкой «птицей». Настолько, что «силки» на нее нам пришлось ставить еще в начале лета. Судя по бликам на асфальте, он обильно полит дождем. Что поделаешь, август! Помню, как гости шептали: «Это к деньгам!». Но пророчество не сбылось.
Мне 22, меньше, чем сегодня Насте. Папе 44, меньше, чем мне сейчас. Папа красив и импозантен. Видно, что наша свадьба для него нерядовое событие, о чем напоминает знак «Заслуженного работника культуры», блестящий на лацкане парадного пиджака. Как генеральный спонсор нашего торжества, папа настоял на «Чайке», лучшей для того времени свадебной машине и «Встрече», лучшем в городе кафе, а также на том, чтобы на нашу свадьбу были приглашены друзья семьи знакомые деятели культуры, каждому из которых он дал роль. Все, что на мне костюм, рубашка и ботинки тоже от папы. Но скромный букет, что я держу в руках от меня. Тем утром я сам сгонял за ним на городской рынок и купил на честно заработанные в стройотряде деньги.
Что касается моих спутников, тебе они хорошо знакомы. Со временем Володя Сизов станет доктором сразу нескольких наук, ректором института. Лева Подлевских кандидатом исторических наук, подполковником внутренней службы. Вместе со мной, протоиереем и историком, из нас получится такое «священно-военно-научное трио». Но это спустя годы, а пока фотограф запечатлел трех студентов и, если бы его аппарат был также рентгеном, нашел бы в наших карманах только 3 рубля 50 копеек. Что, даже в ценах 1989 г., было почти ничем. Почему? Чтобы это объяснить, надо перейти к следующему снимку.
Подъехав к твоему дому и войдя в подъезд, уже около первой ступеньки мы были решительно остановлены стороной невесты, от имени которой твоя подруга и свидетельница Наташа Шутович объяснила, что отныне для нас каждый шаг будет сопровождаться творческими заданиями и конкурсами. Победил проходи, проиграл плати. Вот тут-то мы и хлопнули по пустым карманам и, переглянувшись, твердо решили, что, в случае провала, будем брать высоту с боем.
К счастью, делать этого не пришлось, так как наши скромные сбережения закончились, в аккурат, у дверей твоей квартиры, где снова нас поймал фотограф. Точнее, каким-то непостижимым образом ему удалось поймать, как глазами я, буквально, прорычал Наташке: «Пр-р-ропусти!», и сегодня уверен, это было первое в истории смс-сообщение, отправленное телепатическим способом. Наташка уступила. Свадьба была спасена.
К счастью, делать этого не пришлось, так как наши скромные сбережения закончились, в аккурат, у дверей твоей квартиры, где снова нас поймал фотограф. Точнее, каким-то непостижимым образом ему удалось поймать, как глазами я, буквально, прорычал Наташке: «Пр-р-ропусти!», и сегодня уверен, это было первое в истории смс-сообщение, отправленное телепатическим способом. Наташка уступила. Свадьба была спасена.
На следующих фотографиях видно, как непросто дались мне последние метры гости уже веселятся, а я стою рядом с тобой, заземлив взгляд и сжав пальцы рук. Так, словно меня прошило ударом молнии. И лишь на снимке, сделанном полчаса спустя, на выходе из подъезда, я почти адекватен и даже пытаюсь улыбаться. Шок прошел.
P. S. Вспоминая свадьбу, я настолько увлекся, что достал из пыльного дипломата свадебные фотографии, сел за сканер и оцифровал все сделанные в тот день снимки, а их более семидесяти. Затем листал эти снимки на экране монитора, приближал и увеличивал детали, вглядывался в лица, рассматривал наряды и прически, ловил взгляды и улыбки, и, кажется, даже краем уха слышал шум улицы, шелест листвы и звучащие вокруг голоса.
Долго пытался вспомнить, кто смог все это запечатлеть. Профессионального фотографа мы не заказывали, а из гостей всерьез увлекалась фотографией тогда только Люда Черняткина, и, поскольку она запечатлена лишь на одном из снимков, полагаю, что вся фотосессия ее рук дело. Так или иначе, поклон скромному и талантливому мастеру, который сохранил этот день для вечности и при этом остался незаметным. Очень по-христиански.