Если в архаичные античные времена люди занимались философией, наукой, искусством, архитектурой, спортом, развлекались на аренах, а также полезно проводили время в термах, то наступившая эпоха все эти начинания сильно пересмотрела.
Нельзя категорически утверждать, что в новую эпоху наука отсутствовала совсем. Нет, она была. Но она была средневековой. Эта наука, в основном, занималась изобретением вечного двигателя, превращением свинца в золото и предсказанием судеб человека с помощью неподвижных звёзд. Занятие воистину достойное тех, кто трудился на этом поприще! Ведь для них, главным был сам процесс, а не конечный результат. А оный был так же недостижим, как линия горизонта. Но они об этом не догадывались. Со стороны всё это напоминало бесконечное наступление на одни и те же грабли, в надежде на то, что этот садовый инструмент, на этот раз, промажет мимо лба.
Перемены коснулись и изобразительного искусства. Оно стало аскетичным и строгим. В нём доминировало изображение божества и идея поклонения ему.
В скульптуре, вместо тела человека, стала изображаться его душа, укутанная в длинные одежды. Поскольку душа бестелесна, то и скульптурное изображение её тоже получалось бестелесным. А если всё же ваялась фигура человека, то она изображалась воздержанной, костлявой и согбенной, а лик её скорбным
Вместе с, ушедшими в прошлое, банями и термами глупых, но гигиеничных античных «дикарей», у представителей нового мира исчезла привычка мыться. За ненадобностью. Поскольку в необходимости банного объекта нуждалось только тело. А тело нынче никого не интересовало. Главное душа. А она каждый день очищалась молитвой. И не только каждодневно, но и каждоночно для особо ретивых. Ведь всякому хотелось устроиться в тёплых и бесконфликтных заоблачных краях после бренной земной жизни. А попасть туда можно было, только постоянно умоляя об этом.
Конечно же, новая эпоха опередила «отсталую» Античность и в области военного дела. А если точнее, то в оснащении боевой амуницией конкретно взятого бойца.
Если сравнивать римского легионера с воином новой эпохи рыцарем, то это сравнение будет далеко не в пользу римлянина. Римский воин будет выглядеть смешно, если не сказать больше. Ну что у него за внешний вид? Он совсем не милитаристский. Сандалии на босую ногу, латы, которые едва прикрывали живот, и шлем, который только наполовину защищал голову. Дополняли картинку короткий меч и щит. И это всё. Ну, совсем не страшно. А то, что он был подвижным и искусным в бою, было совсем не в тренде. У него всё ещё оставались обнажёнными такие части тела, как руки и ноги. А это, в условиях новой этики, выглядело, мягко говоря, неуместно.
Другое дело добропорядочный благородный рыцарь. Он был закован в латы с головы до пят. Даже лицо закрывалось забралом. И только сквозь щель в забрале были видны воинственные рыцарские глаза. Надо полагать, что в своей экипировке он чувствовал себя так же уютно и безопасно, как килька, закатанная в консервную банку.
Иногда латы, по своему весу, превосходили вес хозяина. Но это было не так страшно. Главное, чтобы оруженосцы помогли рыцарю взгромоздиться на боевого коня. После этого перед ним стояла простая задача: махать мечом. Здесь особой изворотливости не требовалось. Здесь нужна была только выносливость и упёртость.
Если римского легионера поражали в бою, то он падал на землю без особого шума. Мягко. Шмяк и всё.
И совсем другое дело, когда с лошади валился бронированный воин. От грохота, произведенного рыцарем, вздрагивало всё ближайшее его окружение. И окружение это тут же делало безошибочный вывод: ага, кажется, рыцарь свалился!
Рыцарь, в отличие от римского воина, изначально считал и себя и свои поступки благородными.
Римский легионер, по простоте душевной, удовлетворялся только тем, что могло дать ему его военное ремесло. Его грубая солдатская душа большого не требовала. Она всегда стремилась к простым человеческим радостям. А это иметь вдоволь еды и вина, много золотых монет, да любовь девушек с пониженной социальной ответственностью.
Перед благородным рыцарем стояли более высокие цели. Его душа рвалась к чему-то возвышенному, а, в иной раз, и недосягаемому.
По существу, настоящего рыцаря в этой жизни интересовали только три вещи: поиск Святого Грааля, сражение с драконом и служение прекрасной Даме.
По существу, настоящего рыцаря в этой жизни интересовали только три вещи: поиск Святого Грааля, сражение с драконом и служение прекрасной Даме.
Поиск Святого Грааля. Грааль это чаша, в которую Иосиф Аримафейский собрал кровь Мессии, распятого на кресте. Рыцарь, нашедший её, мог обрести бессмертие или что-то ещё, в том же духе. Так что игра стоила свеч.
Камелот стал исходным пунктом, из которого начались поиски Святого Грааля. Начавшись ещё во времена короля Артура, они не закончились, по сей день. И, наверняка, будут продолжаться в будущем. Сподвижников хватает.
Борьба с драконами. До сих пор остаётся загадкой, почему эти перепончатокрылые пресмыкающиеся развелись в немерянных количествах именно в эпоху возрождения доблестного рыцарства. И попадались они, преимущественно, только на пути у благородного рыцаря. История не припомнит случая, чтобы хотя бы один раз, в ту далёкую эпоху, простолюдин встретил дракона.
В эпической битве огнедышащего пресмыкающегося с бронированным человеком, всенепременно побеждал отважный рыцарь. К слову, после исчезновения рыцарства, как боевой силы, куда-то, совершенно неожиданно, пропали и драконы. Словно их и не было вовсе. Скорее всего, они повымерли от тоски. Видно, драконы и рыцари не могли существовать друг без друга.
Дама сердца. В те романтические времена, всякий, уважающий себя, рыцарь обязан был совершать многочисленные благородные подвиги в честь дамы своего сердца. Иначе никак нельзя. Иначе никто не поймёт смысла существования рыцаря. Подвигов таких всегда совершалось тьма тьмущая, и никто не сомневался в их подлинности.
Было немало случаев, когда благородный рыцарь совершал свои героические подвиги в честь дамы своего сердца в одностороннем порядке. В том смысле, что достопочтенная дама не имела понятия, ни о самом благородном рыцаре, ни о его подвигах. Вот насколько были бескорыстными и кристально чистыми отношения в те далёкие рыцарские времена. Так что, предыдущая эпоха и рядом не стояла с новыми «благословенными» временами
Глава 2. Камелот
Туманный Альбион. Западный Йоркшир. Легендарный Камелот. Прекрасный, неприступный, полный тайн и интриг, замок. Он возвышался на высокой скале. Выглядел брутально и несокрушимо. Игра и мощь его архитектурных форм впечатляла и друзей и недругов. Его многочисленные башни и башенки были устремлены в небо, а могучая стена обращена к грешной земле, снисходительно взирая на неё своими узкими окнами-бойницами. Она могла выдержать самую длительную и лютую осаду.
Замок был построен с размахом. Внутри его крепостных стен хватало места и королевским покоям и покоям для многочисленных почётных гостей. Там также были предусмотрены места для проживания прислуги и размещения солидного гарнизона. Он располагал оружейными арсеналами и роскошными подвалами для хранения провианта. Не имел проблем с водой и тайным подземным выходом наружу.
В центре замка находилась площадь, на которой проходили различные мероприятия и устраивались зарождающиеся рыцарские турниры.
Под неприступными стенами резиденции короля Артура кучковались многочисленные лачуги ремесленников и других простолюдинов. Они снабжали королевский двор необходимой хозяйственной утварью. Ковали оружие и индивидуальные доспехи для рыцарей.
Замок снабжался каждый день свежими продуктами. Их доставляли в резиденцию короля местные крестьяне.
В случае же внешней угрозы, простонародье спасалось в замке, который милосердно открывал им свои врата. Резиденция короля Артура процветала. Она стала местом притяжения благородного рыцарства со всех земель Британии
Резиденция короля Артура господствовала над всеми другими замками не только на территории туманного Альбиона, но и за его пределами. Власть короля распространялась, по тогдашним представлениям, чуть ли не на полсвета. Ему были подвластны земли Британии, Ирландии и французской Бретани
А ещё там были, и доблестные рыцари короля Артура, и легендарный Круглый стол, с его самой демократической формой, и куртуазная любовь чересчур самонадеянного рыцаря и вассала Ланселота к особе, вознесённой очень высоко
Седые воспоминания о загадочной резиденции короля Артура, и её не менее загадочных обитателях, вошли в легенды и сказания народа туманного Альбиона. Раз обо всём этом сложили легенды, значит, оно того стоило