При этом обычно повседневный человек по прежнему даже в государствах посттоталитарных пребывает в убежденности идей справедливости, заботы государства о мере должного и возможного, не видит никакой причинно следственной связи между доступными ему механизмами народовластия и процессом управления в государстве. Те же, кому уже давно привита эта мифология свободы демократических ценностей пребывают во сне до сих пор, подобно детям, упиваясь мифологией и сказками, которые и составляют их культурное наследие. Чуждые всякой воле, всякому акту воли настолько, что могут воспринимать волю не иначе как в государственно подобном виде, отрицая за собой собственное притязание на естественные права, заданные самой возможностью их реализации. Я имею в виду Европу. Государство сегодня настолько запуталось в концепциях, настолько доверилось идеологиям, что неизбежно самоизолировалось от объекта управления и провело кастрацию в отношении возможности проявить волю в самое себя, допустить до себя личность историческую. Последнее вполне оправданно, учитывая, что каждая такая историческая личность устраивала чистку этнографического материала (своих сограждан). В итоге мы можем с уверенностью утверждать, что определение сегодня качества лучшего, прогрессивного по отношению к прошлому явная натяжка. Впрочем сама пропаганда государственного не отрицает этого, до сих пор многие правители мечтают создать, а точнее повторить то, что существовало ранее, завидуя тем механизмам управления и структурирования социального.
Если же оценивать общество, совокупность индивидуумов и государство как единое целое, неизменно сравнивая прогрессивность сегодняшнего с прошлым, то и здесь мы не находим ничего, что свидетельствовало бы о явно качественном изменении. Наши научные достижения современности в сравнительном анализе с теми же постройками пирамид, древних городов, храмов не выдерживают сравнения. Следует отметить, что эффективность прошлых форм организации социума была намного выше нынешней в части материально технического конечного выражения. Отчасти это обусловлено и тем, что таинство управления превратилось в доступность всех и каждого, а по своему факту оно сведено к примитивному режиму секретности (это в информационном то обществе), а целями государственного бытия признается счастье отдельно взятой личности, ее благоденствие. Но и этот гуманистический подход не выдерживает никакой критики. Предписывая какие то качества человеку, которые должны быть для него по мнению государства основными и желательными, управляющее звено ликвидирует возможность не только прогрессивно индивидуального развития личности (естественный отбор, самосовершенствование и прочее), но совершает ошибку в планировании, так как нельзя отождествлять промежуточный результат применения стратегии (уровень жизни человека) и стратегические сверх цели государства. Превращать же их в коммерческие показатели и сосредотачивать на этом государственную власть, это значит отказываться от самого существа власти, превращаясь в ростовщика, прибегающего к насилию.
А как обстоит дело с нашими знаниями о мире? Они же явно отличаются новизной и прогрессивностью, они же есть предтеча и основа современного роста как экономики, так и технологий автономного плана (военный комплекс, медицина и прочее)? Мысль не существует вне бытия, а бытие вне мысли. Интереснейший вопрос, в состоянии ли сегодняшний человек иметь достоверное представление о том как устроены социальные механизмы в их единстве, доступном для повседневного восприятия? Если ранее индивидуум имел исчерпывающее представление о том, как устроено общество, как с ним взаимодействовать, чего необходимо однозначно избегать, что является гарантированностью результативности, то сегодня содержание идеального в любом предмете повседневного зашкаливает. Обычный человек, в том числе получивший высшее образование, просто не способен разбираться во всем, начиная с устройства собственного транспортного средства, и заканчивая глубинными знаниями той профессиональной области трудовая деятельность, в которой приносит ему деньги. При этом все кругом является формой опредмеченных мыслей человечества. Все, включая даже траву и деревья, это муниципальная собственность, разрушение которой является правонарушением. Здесь любопытная вещь. Предполагаю, что сегодняшний мир так называемого естественно Научного знания в своем роде есть шаманство высшего порядка по своей сложности исполнения. Аналогия с первобытными временами, когда человек мало, что создавая жил фактически во враждебной ему среде и был принужден заклинать окружающее (ритуалы, тотемы), очень сильно напоминает форму взаимодействия с действительным индивидуума и сегодня. Разница лишь в том, что мы знаем, что окружающее нас продукт деятельности других людей, в точности опять же государства. Но так же и первобытный человек был уверен, что окружающее его продукт деятельности верховных божеств, к тотему которых он принадлежит и коими охраняется. При критическом отношении к нашей современной уверенности о том, что нам известно как устроен мир, становится вполне досягаемым сомнение относительно того, что сами сведущие ученые вполне адекватно понимают чем они занимаются и какого рода апории решают. Практические результаты безусловно прекрасно, но их оценка принадлежит области функциональности и вкуса предпочтения. В схеме же познания «человек внешний мир» современная наука ничего не меняет, она, как и древний шаман, призывает нас поверить и уверовать. При этом у древнего шамана было безусловное преимущество театрализации, так называемая повышенная степень алеантности, в то время как голос ученых сегодня весьма далек, правда, их мало кто о чем либо спрашивает из простых людей. Разрыв в объеме информационного, идеального только на руку современным толкователям естественно научного порядка. Никто из «обывателей» не будет тратить половину своей жизни на верификацию тех или иных положений, доказанных, практически апробированных и т.д., и т. д. целым коллективом ученых, да еще и при государственной поддержке. Это последствия неусвоенного урока ХХ-го века, когда и фашизм, и коммунизм убедительно научно доказали целый ряд положений, который потом в одночасье победителями этих режимов был высмеян и оплеван. Современный человек настолько лишен возможности познавательной функции окружающего его мира, что в отличие от первобытного человека его даже не приглашают на представление, к нему даже не обращаются как к тому, кому и надо что то доказать, что то объяснить. Рабство веры, как следствие отсутствия каких либо сомнений, превратило современного человека в существо намного худшее, чем плебея, ибо и воспроизведение рода так же отнято ростом научно технического прогресса. И странная вещь, при общем анализе достижений научной мысли современности мы так же не находим достаточно единой концепции, хотя бы органона познания, который позволил бы нам сказать, что современные теории в том числе естествознания хоть в какой-то степени новее и лучше объясняют сами по себе устройство мира. Это плюрализм антагонизмов, порой взаимоисключающих друг друга. И тут наука обнаружила подлинную действенную сущность мифа синтезировать невозможное в форму должного, актуально существующего. Я имею в виду теорию конвенционализма. Этот проигрыш естествознания, впрочем также не был должным образом оценен современным человеком. Слишком много околоточных теорий вокруг него было выстроено. Но сущность мифа именно в этом. Достать до предельности страхов и переживаний человека, рассказать ему, что все противоречивое, все непримиримое, все, что кажется абсурдом может иметь место в действительности и даже более того уже имело место в действительности. Отсюда и причудливые сюжеты старых, древних мифов. Они подчеркнуто направлены в область физиологическую, ибо тогда уровень выживаемости индивидуума всецело детерминировался уровнем его физического здоровья и ключевых навыков с ним связанных (охота, война, экстремальные ситуации). Современные мифы, как мы видим, сложнее и структурнее, обращены они не к физиологии, они устраняют совершенно другие страхи.
А как обстоит дело с нашими знаниями о мире? Они же явно отличаются новизной и прогрессивностью, они же есть предтеча и основа современного роста как экономики, так и технологий автономного плана (военный комплекс, медицина и прочее)? Мысль не существует вне бытия, а бытие вне мысли. Интереснейший вопрос, в состоянии ли сегодняшний человек иметь достоверное представление о том как устроены социальные механизмы в их единстве, доступном для повседневного восприятия? Если ранее индивидуум имел исчерпывающее представление о том, как устроено общество, как с ним взаимодействовать, чего необходимо однозначно избегать, что является гарантированностью результативности, то сегодня содержание идеального в любом предмете повседневного зашкаливает. Обычный человек, в том числе получивший высшее образование, просто не способен разбираться во всем, начиная с устройства собственного транспортного средства, и заканчивая глубинными знаниями той профессиональной области трудовая деятельность, в которой приносит ему деньги. При этом все кругом является формой опредмеченных мыслей человечества. Все, включая даже траву и деревья, это муниципальная собственность, разрушение которой является правонарушением. Здесь любопытная вещь. Предполагаю, что сегодняшний мир так называемого естественно Научного знания в своем роде есть шаманство высшего порядка по своей сложности исполнения. Аналогия с первобытными временами, когда человек мало, что создавая жил фактически во враждебной ему среде и был принужден заклинать окружающее (ритуалы, тотемы), очень сильно напоминает форму взаимодействия с действительным индивидуума и сегодня. Разница лишь в том, что мы знаем, что окружающее нас продукт деятельности других людей, в точности опять же государства. Но так же и первобытный человек был уверен, что окружающее его продукт деятельности верховных божеств, к тотему которых он принадлежит и коими охраняется. При критическом отношении к нашей современной уверенности о том, что нам известно как устроен мир, становится вполне досягаемым сомнение относительно того, что сами сведущие ученые вполне адекватно понимают чем они занимаются и какого рода апории решают. Практические результаты безусловно прекрасно, но их оценка принадлежит области функциональности и вкуса предпочтения. В схеме же познания «человек внешний мир» современная наука ничего не меняет, она, как и древний шаман, призывает нас поверить и уверовать. При этом у древнего шамана было безусловное преимущество театрализации, так называемая повышенная степень алеантности, в то время как голос ученых сегодня весьма далек, правда, их мало кто о чем либо спрашивает из простых людей. Разрыв в объеме информационного, идеального только на руку современным толкователям естественно научного порядка. Никто из «обывателей» не будет тратить половину своей жизни на верификацию тех или иных положений, доказанных, практически апробированных и т.д., и т. д. целым коллективом ученых, да еще и при государственной поддержке. Это последствия неусвоенного урока ХХ-го века, когда и фашизм, и коммунизм убедительно научно доказали целый ряд положений, который потом в одночасье победителями этих режимов был высмеян и оплеван. Современный человек настолько лишен возможности познавательной функции окружающего его мира, что в отличие от первобытного человека его даже не приглашают на представление, к нему даже не обращаются как к тому, кому и надо что то доказать, что то объяснить. Рабство веры, как следствие отсутствия каких либо сомнений, превратило современного человека в существо намного худшее, чем плебея, ибо и воспроизведение рода так же отнято ростом научно технического прогресса. И странная вещь, при общем анализе достижений научной мысли современности мы так же не находим достаточно единой концепции, хотя бы органона познания, который позволил бы нам сказать, что современные теории в том числе естествознания хоть в какой-то степени новее и лучше объясняют сами по себе устройство мира. Это плюрализм антагонизмов, порой взаимоисключающих друг друга. И тут наука обнаружила подлинную действенную сущность мифа синтезировать невозможное в форму должного, актуально существующего. Я имею в виду теорию конвенционализма. Этот проигрыш естествознания, впрочем также не был должным образом оценен современным человеком. Слишком много околоточных теорий вокруг него было выстроено. Но сущность мифа именно в этом. Достать до предельности страхов и переживаний человека, рассказать ему, что все противоречивое, все непримиримое, все, что кажется абсурдом может иметь место в действительности и даже более того уже имело место в действительности. Отсюда и причудливые сюжеты старых, древних мифов. Они подчеркнуто направлены в область физиологическую, ибо тогда уровень выживаемости индивидуума всецело детерминировался уровнем его физического здоровья и ключевых навыков с ним связанных (охота, война, экстремальные ситуации). Современные мифы, как мы видим, сложнее и структурнее, обращены они не к физиологии, они устраняют совершенно другие страхи.