Наш очерк исследования больше вольность, нежели фундаментальной исследование и предназначен всего лишь к обозначению области возможной проработки дальнейшего поля теоретических изысканий.
При вынесенности понимания права за рамки самой парадигмы его реализации (субъект, объект, правоприменитель как возможный так и актуально существующий) появляется явное преимущество определения самого права именно с философской точки зрения методами непосредственно не связанными с самим позитивным правом, с его нормой. Право именно как форма познания действительного, не соотнесенная с необходимостью правоприменения для субъекта познания, и является той самой основой, благодаря которой может быть рождена истина в отношении знания того, что есть право. Право здесь существует изолированно и самодостаточно в отношении собственной парадигмы, не связано реализацией с внешними формами действительности и поэтому его анализ наиболее объективен, а главное очищен от какой либо тенденциозности, ибо здесь право анализируется именно как орудие, как средство, как форма познания. И здесь выявляется критерий бытия надлежащего государства, если на основе права удалось соотнести теоретическое (содержание нормы права) и практическое правоотношение, и при этом разница не существенна значит государство достаточно хорошо выполняет свою задачу. По степени воплощения норм права следует судить о степени действительного существования государства.3 Это рождает такую проблему как язык права. Безусловно, судить о применении правовой нормы можно лишь в том случае, если существует такое изложение данной нормы для неперсонифицированного круга субъектов, восприятие которого рождает однозначное представление о том, каким образом следует действовать при наступлении условий, для которых создана данная норма (гипотеза правовой нормы). Казалось бы элементарная задача.
В действительности же то, что призвано быть всего лишь частью и составным элементом формальной причины парадигмы (язык), становится замкнутой формой отдельно взятой парадигмы, обосабливается, создавая целостность существования. Любая парадигма, сформированная так, что обеспечена ее самодостаточная жизнеспособность необходимо форматирует каждого, кто с ней соприкасается. Общий цикл нормы права, основанный на анализе по 4-м Аристотелевским причинам бытия, выглядит следующим образом в изолированности своего существования.
2
Целевая причина (CP) Права. Круг содержания БВВ (бытия в возможности -V), -это область идеального бытия включающая в себя модель ситуаций, каждая из которых уже есть противоречие. При этом противоречие не по природе БВВ (V), когда каждое из противоречий представляется для носителя БВВ необходимо истинным, и поэтому может быть снято только в рамках энтелехии, а как следствие восприятия ситуаций в области действительного. Это т. н. «очищенная» форма БВВ, где структурирующим основанием является согласие с возможностью реализации и нахождения в реальности противоположностей. При этом вопрос не идет об одобрении или желательности наступления тех или иных последствий, нет, просто констатируется сама необходимость бытия в действительности различных ситуаций, составляющих противоречие.
Здесь же содержится механизм реализации каждой модели, при том, что подобная реализация не должна означать уничтожение какой либо формы, изначально предусмотренной БВВ. Так же прописывается движущая причина (DP), то есть кто (субъекты правоприменения, правоиспользования, правоисполнения, например) и посредством чего (структура прав и обязанностей субъектов) будет реализовывать бытие в возможности. Качественные характеристики в области права приближены к времени, что делает алеантность энтелехии права достаточно высокой. Более того, мы можем говорить о том, что время является центральной категорией парадигмы права (процессуальные сроки). Аномалией здесь является то, что время задано безотносительно к парадигме в целом и полностью помещено в область целевой причины; для движущей, оно предусмотрено в рамках самой целевой причины и поэтому одновременно является элементом движущей (современное разделение на материальное и процессуальное право). Здесь не материя post factum преобладает над БВВ, а наоборот само бытие в возможности диктует критерий жизнеспособности бытия в действительности. Так же содержится механизм устранения противоречий, возникающих в ходе самой реализации бытия в возможности.
К обозначенной нами картине следует добавить, что носители СР права никогда не пребывают в одном источнике. Все механизмы разбросаны в различных формах выражения с разнородной степенью восприятия (нормативно правовые акты), но это техника законотворчества. Она примитивна в силу своего исторического развития, однако на сущность явления не влияет.4
Здесь следует отметить, что целевая причина имеет своим предназначением не формирование области действительного, а скорее следование области бытия в возможности, содержащегося в самой целевой причине. Этот вывод может быть не так заметен в области материального права, но весьма актуален в области норм процессуального характера. Материальное право же само по себе включено в сферу парадигмы и именно поэтому со стороны может показаться, что в этой области целевая причина права нацелена именно на формирование действительного, но это не так. На примере понимания декриминализации деяний это очевидно. Право по своей природе интересует только само право, как оно применяется, насколько оно реализовывается в области действительного Pereat mundus et fiat justicia!
И еще один тонкий момент. Приятнее всего конечно было бы видеть в области права совокупность того, что называемо законом или по крайней мере то, что имеет нормативное содержание, выраженное текстуально и доведенное до (не) определенного круга лиц. Но право это, прежде всего парадигма, необходимость бытия которой вызвано существованием в области действительного целого ряда других форм парадигм. Поэтому право не всегда связано одеждами закона. И это не соотнесено с областью исторического. Наоборот, бывает таким образом, что сам закон вытесняет право, превращая парадигму права в конкурирующую форму организации материи. И здесь следует иметь в виду, что это возможно только в отношении предельно простых форм бытия в возможности, действительная энтелехия которых доступна неперсонифицированному круг лиц ежедневно и составляет ту область, которая значима для всех и для каждого (например, область уголовного права, уголовного процесса). Но в области постиндустриального общества от этих явлений остается лишь воспоминание учебников. По крайней мере, до тех пор, пока не будет сформирована альтернативная революционная форма структурирования реальности по предмету правого регулирования, что весьма вероятно в современном мире.
В рамках данной работы мы в любом случае будем исходить из презумпции того, что целевая причина права выражена в форме законодательного акта (хотя опять же повторимся СР права может быть представлена смешанными источниками, что сути организации парадигмы опять же не меняет, изменяется формальная причина парадигмы права).
Здесь же следует отметить, что за время самосознания права как самостоятельной формы бытия, отделенной от воли человека (это сравнительно небольшой период времени) еще не сформировалась в полном объеме, но уже присутствует в зачаточном состоянии, система снятия внутренних противоречий субъекта познания, сталкивающегося с СР правовой нормы. Внутренние сомнения относительно правильности понимания это результат формализации целевой причины. Поскольку раньше (до текстуальной обособленности права) таких вопросов просто не возникало. Сознание индивидуума представляет собой первичную форму бытия в возможности, которой присуща натуральная рефлексия. При первичном столкновении с формализованным правом корреспонденция содержания СР индивидуума обычно сводится к минимуму, более того, приобщения к СР права просто не происходит, поскольку сами навыки и содержание механизмов познания у индивидуума отсутствуют, а в самой СР не содержатся.
Именно поэтому формой приобщения к СР права до сих пор остается не органон, выработанный самой СР парадигмы, а сознание субъекта, прошедшего своего рода пайдею (юридическое образование, профессия). До сих пор авторитетность правопонимания и снятия противоречий в области права решается индивидуально, посредством приобщения индивидуума, обладающего определенной квалификацией, знаниями и прочее. В части прочего следует отметить такие вещи как Конституционные суды, получившие широкое применение в современном мире (при этом Конституцию как основной закон при всем желании нельзя назвать формой снятия противоречий индивидуального плана, хотя именно таково ее предназначение изначально), аутентичные толкования различного рода и вида, юридическую науку, хотя последняя в свою очередь пока не приобрела ни собственные глаза, ни собственное сознание (она заложница политических процессов).