Обратимся к графическому изображению данного процесса (Рисунок 1 3).
Как видим, кривые линии символизируют фактическую хаотичность тех или иных процессов относительно самое себя и относительно подобных самое себя (абсолютная хаотичность опять же существует только идеально). Точки на данных кривых первичные перцепции процессов в определенное время и в определенном месте, которые фактически фиксируют качественность процесса, в дальнейшем формируя представление о нем. При наличии двух и более перцепций, корреспондирующих определенные представления, возникает подобие по форме отражения чувственного в идеальном. Прямые линии между кривыми и точками на них говорят нам о стабильной форме восприятия того, что находится как внутри фигур образуемых линиями, так и относительно самой формы восприятия. «Точки» образуемы вследствие соприкосновения одних и тех же субъектов познания (подобных друг другу) с однотипными формами реальности.
1.Первичный этап
(хаос)
2.Вторичный этап
(стабилизация)
3.Мета реальность
(сформированный предмет восприятия)
Первичная стабилизация всегда случайна, но само понимание случайности появляется только на основе восприятия того, что создает данная первичная стабилизация.
Само право возникает не как форма стабилизации хаотичности, а как продукт возможности стабилизирования того или иного явления относительно человека, поскольку право в своей сущности лишено случайности в момент своего сегодняшнего состояния развития (как то, что остается неизменным в рамках перцепции одного субъекта познания, так как последний может осуществлять его только в течении своей жизни). Если же мы обращаемся к философии как общей форме анализа, персонифицирующей в себе личные моменты таким образом, что они практически не влияют на сам анализ, то право выступает как изменчивая категория, воплощающая в себе случайную волю масс, поскольку сами массы не могут быть обладателями сознательной воли и об их волеизъявлении можно судить только post factum, но не в процессе формообразования данной воли.
Следует четко понимать тот факт, что разрушение хаотичности однозначно воспринимается как позитивная стабилизация, которая в дальнейшем определяет взаимодействия человека с миром. Именно в этом, например, феномен преступления первичная стабилизация сознания индивидуума (бытия в возможности) происходит отличный образом от того каким видится оно в праве, и именно поэтому в дальнейшем сама девиация, являющаяся преступлением, как таковая не воспринимается.
Итак, право это всегда форма стабилизации, которая воспринимается позитивно кругом субъектов стабилизации. Соответственно, для них она является позитивно сущей5.
Для права также характерна форма непрерывности и ретроспективности, произойдя один раз, данная стабилизация в дальнейшем является формой восприятия реальности и формой оценки реальности. Если выражать это графически, то вместо кривых мы получим прямые линии, которые соединяют точки на кривых, в то время как сами кривые остаются вне поля восприятия. Таким образом для права характерно формирование мета реальности. При этом субъекты стабилизации одновременно являются субъектами государственно- организованного насилия по отношению к тем, кто по времени позже (начиная с момента стабилизации) персонифицирует себя и реальности, так рождается признак права опора на аппарат насилия государства. При том, что само государство в самом абстрагированном графическом виде есть сумма фигур, полученных в результате соединения линий.
3.Государство является в динамике цикличным движением, переходом специфической целевой причины (права) в действительность, т.е. государство стремится всегда к поддержанию самое себя. При стороннем восприятии (т.е. не как субъекта реализации) оно предстает только как формальная причина бытия. Форма существует всегда и порой может быть абсолютно не связана со своим содержанием в сущностном восприятии целостности явления (вы можете не знать языка, на котором говорит ваш собеседник, но это не значит, что он не умеет разговаривать, просто целевая причина скрыта от вас).
Данная ситуация ведет к тому, что право подменяется субъективным содержанием бытия в возможности субъектов реализации при сохранении формальной причины (коррупция). Для того, чтобы этого избежать в самом праве должен быть синкретично увязан баланс идеального (предназначение) и формального (переход идеального в действительность), т.е. должна быть гарантирована зависимость бытия целевой причины в материальной через невозможность реализации бытия в возможности в действительность без соблюдения формальной причины. Должен быть контроль за государством не на основе результативности (это невозможно в силу того что государство это следствие огромных массивов информации), а на основе формы перехода «возможности» (права) в действительность, при том, что сам этот переход детально регламентирован в праве, идеально стабилизирован.
Данная ситуация ведет к тому, что право подменяется субъективным содержанием бытия в возможности субъектов реализации при сохранении формальной причины (коррупция). Для того, чтобы этого избежать в самом праве должен быть синкретично увязан баланс идеального (предназначение) и формального (переход идеального в действительность), т.е. должна быть гарантирована зависимость бытия целевой причины в материальной через невозможность реализации бытия в возможности в действительность без соблюдения формальной причины. Должен быть контроль за государством не на основе результативности (это невозможно в силу того что государство это следствие огромных массивов информации), а на основе формы перехода «возможности» (права) в действительность, при том, что сам этот переход детально регламентирован в праве, идеально стабилизирован.
Сочинение 4. Предмет и метод исследования как категории познания применительно к изучению права6
Вопросы методологии познания относятся к числу наиболее сложных. Точное определение в отношении метода исследования, в конечном счете, детерминирует содержание самого исследования в части его истинности или ложности по отражению действительного. До сих не решена дилемма соотношения предмета и метода познания, вопросы детерминированности причинности не могут быть решены в процессе самого познания, именно поэтому научные позиции порой приобретают позиции силовые. Юриспруденция в этом отношении как наука, претендующая на эмпирическую обоснованность, не исключение. В отношении же такой отрасли познания, как история права данный вопрос вдвойне актуален, так как, в данной области познание связано специфическими рамками вневременного анализа событий, которые разворачивались в контексте определенного времени и места. Для понимания всей сложности данного вопроса (дифференциация временных форм перцепций) достаточно ознакомиться с концепциями Данилевского, Шпенглера, Тойнби. Постижение истории это уже самостоятельная задача, которая решается методологически, ибо именно метод определят ту часть предмета (совокупность фактов прошлого), которая будет доступна эмпирическому анализу. В соотнесении к специфике права (самостоятельная категория, обнаруживающая автономное гносеологическое значение), эта задача трансформируется в ответственность почти формально юридического значения, так как именно в праве с одной стороны отражается традиционный путь развития общества на протяжении долгого периода времени, и именно право обеспечивает преемственность поколений в области должной действительности.
Методология познания, таким образом, представляется первостепеннейшей задачей для истории права. Именно от того какой будет методология, будет зависеть какова будет история, система представлений о прошлом, а значит какими будут стандарты и эталоны будущего.
Потенциал познания истории права несравним ни с одной из форм умозрительного доказывания, ни с одной формой познания, обладающей самостоятельностью познания в области социальной материи. История несет в себе гарантированность и целесообразность познания, действия. Искажение истории и формообразование истории область, всегда привлекавшая политиков в разное время. Найдя в прошлом основы произвольного настоящего, можно застраховать себя от критической оценки будущего. Именно поэтому доля спекулятивного мышления в области исторического огромна. Желание подтасовки фактов, желание открытия нового «хорошо забытого» в старом и т. д.
Как избежать всего этого? Как не допустить тирании мысли в области целесообразности действия?
Нам представляется возможным говорить о необходимости формирования универсального метода познания в рамках юриспруденции, одной из составляющих которого будет анализ прошлого с точки зрения методологических основ познания настоящего.
Предлагаем проанализировать с точки зрения универсальности такой фактор познания явлений действительности как время. Невозможно отказаться в рамках познания от мысли о времени, тем более сложно в отношении исторического отказаться от временной периодизации, и от вплетения времени в часть методологии познания.
Гносеологическая ценность временного деления, трансформирующегося в перцепцию периодизации всегда актуальна и необходима для любого исследования, в особенности в отношении права.