Послушай, попытался урезонить его я.
А ты вообще молчи! Проревел Михаил. Я не с тобой разговариваю, а с ним! он ткнул пальцем в неподвижно сидящего Дайрона. Так что ж ты молчишь, а, Бог? Что, если они взорвут бомбу? Будешь сперва проверять, кто ее взрывал, люди или нет?
Джейсон открыл глаза, и вытащил наушники.
Дайрон открыл рот, но Миша не дал ему сказать.
Речь не о моей семье, в конце концов! Наплевать тебе на нее, ладно! Что там две жизни! А другие? Сотни, тысячи невинных людей! Примеры рядом: Хиросима! Люди? Люди. Тоже баланс не нарушается? А Чернобыль? У меня товарищ погиб возле реактора! И еще двое через несколько лет! Опять баланс, значит?
Я был там во время взрыва. Спокойно сказал Дайрон. И вблизи наблюдал происходящее.
Мишино лицо побелело.
Я напрягся, ожидая, что он сейчас сорвется и ударит мальчишку, и приготовился вступиться.
Но ничего не произошло.
Хранитель, твою мать! с каким-то зловещим пренебрежением глядя на щуплого мальчишку, процедил Голубых. Что ж ты, такой могущественный и великий, вместо того, чтобы людей-то спасать, зрителем прикинулся? И как, доволен увиденным? Потешил свое любопытство, а, Господи?
Я молчал, не зная, что сказать на это богохульство. В Мишиных словах была доля истины, но все же Как говорится, выслушать нужно все стороны.
А ты что, язык проглотил, когда не нужно? Миша повернулся в мою сторону. Спроси у него, как расставляются приоритеты!
Я прокашлялся.
Ты действительно хочешь знать? пристально глядя на меня, спросил Дайрон.
Я кивнул.
Тогда слушай.
* * *
Игорь торопливо шел по коридору. Ну надо же, какое неудачное совпадение! И зачем только он послушал Веру!
«Хорошо рисуешь, Игоречек» скорчив гримасу, передразнил он неизвестно кого. Завязался с этой стенгазетой на свою голову! А все Верка! Мол, до Первомая всего пять дней, людей-то хоть и много, а стенгазету некому оформить Люда из АХЧ уехала к матери, и будет только через две недели, а может и вовсе не приедет! Людей тьма, а рисовать-то и некому.
А Игоря, после того, как на он Восьмое марта изобразил завгара Онопко в виде буржуина с огромным пузом и широко открытым ртом (этакий прозрачный намек на рвачество и грубость, кто знает, тот поймет), Вера заприметила.
Ну, откровенно говоря, Игорь и сам считал, что Онопко получился неплохо. Карикатуру опознали все. Даже Брюханов лично смотрел, постоял с минуту, и удовлетворенно хмыкнув, отошел. А уж после, на летучке, сказал веско (это Игорю потом передавали): «Вам, товарищ Онопко, нужно подтянуться по отдельным позициям. Хочется, знаете, видеть товарищей на Доске почета, а не в виде карикатур. У нас, знаете, тут не «Крокодил» и не «Фитиль».
И дошло-таки до Онопко или нет, неизвестно, но к Игорю он подошел, и тыча ему под нос узловатым пальцем, обидчиво сказал: «Ты тут, молодой человек, не очень-то! Я тут пятнадцать лет работаю, и вообще Если надо чего, подойди, и так прямо скажи, а то сразу рисовать! Делом лучше б занимался!».
В общем, попал Игорь рисунком в десятку. Надолго или нет, но сбавил Онопко обороты. И поллитру требовать за каждую машину внеплановую, и женщин матом посылать перестал. Вот она, сила искусства! И результат есть, и никого не обидели рисунок ведь без подписи! А что на Онопко похож так и Семенович из бухгалтерии тоже вылитый Гитлер, только без усов и никто ж на него пальцем не показывает!
Ровным безжизненным светом горели плафоны освещения. Игорь обратил внимание, что четвертую и седьмую лампы наконец-то поменяли.
Не прошло, как говорится, и трех месяцев.
Коридор был непривычно пустым. Все на рабочих местах. Игорю даже показалось, что он слышит, где-то далеко-далеко, на самом пределе слуха, исполинское дыхание установки. Пульсирует кровь, нервные окончания передают сигналы, и огромный слаженный организм, частью которого является он сам, живет своей жизнью.
Игорь рывком открыл двери на лестничную клетку и нос к носу столкнулся выходившим Акимовым.
Тээк-с, молодой человек зловеще сверкнул очками начальник смены. Где это тебя носит? Почему я втык должен от начальства получать, когда кто-то гуляет, а?
Обычно спокойный, сейчас он был очень возбужден.
Я, Александр Федорыч, собственно пробормотал Игорь стенгазету к Первому мая
Да какая к черту стенгазета! Меня тут на части рвут, а ты там всякими глупостями занимаешься! Акимов помолчал, остывая. Игорь терпеливо ждал.
Значит, так. Большим пальцем начальник смены указал куда-то себе за спину. Быстро переодевайся и вперед! И так уже он махнул рукой.
Есть! молодцевато сказал Игорь и понесся в раздевалку.
Когда он торопливо переодевался, скрипнула дверь, и вошел Славка, вихрастый парень лет двадцати двух, ровесник Игоря.
Подойдя к своему шкафчику, он открыл его, положил сверху каску, достал бутерброд и причмокнув, стал его торопливо поедать.
Запахло «Любительской».
Ты что, из голодного края? спросил Игорь, застегивая снежно-белую куртку.
Славка что-то промычал.
Чего? не понял Игорь, подходя поближе.
Славка торопливо проглотил очередной кусок и более внятно произнес:
Огурец будешь? Свежий.
Буду. А чего это ты огурцы раздаешь? спросил Игорь, с удовольствием откусывая хрустящий кусочек.
Да бабка приехала в гости и привезла А в наш гастроном в центральный привезли кальмары, так мы салат делали А там и огурцы по рецепту положено!
Кальмары? Фу! Это ж гадость! Игорь скривился.
И ничего и не гадость! Ты просто не пробовал Так это вчера! А сегодня туда-сюда, я и пожрать толком не успел! сказал Славка, махнув рукой с бутербродом.
Так в буфет иди! удивился Игорь.
Какой еще буфет! Во-первых, буфет и не работает вовсе, а если и работал бы Акимов увидит орать начнет! И так сегодня носится, будто шило в одном месте!
Ага! согласился Игорь, я и то заметил. Все какие-то дерганые! Проверка, что ли, какая?
Да какая проверка! Славка вытер руки о комбинезон и захлопнул дверцу. Ты что! Сегодня же реактор останавливаем!
Как останавливаем? ошарашено спросил Игорь, уже собираясь выходить и остановившись на пороге.
Да вот так, на профилактику, и еще опыт будет! Еще утром начали Как ты мог не слышать?!
Как, как! Я выходной был, а потом Верке газету рисовал Ладно, я побежал! И Игорь рванул по коридору.
Сегодня утром, вернее ночью, началась запланированная остановка реактора для планово-предупредительного ремонта. Обычно, во время подобных остановок проводятся всевозможные испытания оборудования, как регламентные, так и особые, по специальным программам.
Сейчас проходило испытание так называемого режима «выбега ротора турбогенератора». Если все пройдет нормально, на станции появится дополнительная система аварийного электроснабжения.
Режим «выбега», предложенный светлыми головами из «Гидропроекта», позволил бы использовать кинетическую энергию ротора турбогенератора для обеспечения электропитанием питательных и главных циркуляционных насосов в том случае, если бы внезапно, по какой-либо причине пропало электричество, необходимое для работы станции.
То есть, другими словами, суть эксперимента заключалась в моделировании ситуации, когда турбогенератор может остаться без своей движущей силы, то есть без пара. Для этого был разработан специальный режим, в соответствии с которым при отключении подачи пара, генератор какое-то время продолжал вырабатывать электроэнергию, необходимую для собственных нужд, в частности для питания основных насосов за счет инерционного вращения ротора.
По условиям испытания мощность реактора необходимо было снизить до двадцати-тридцати процентов от рабочей.
В течение дня она была снижена примерно до половины, и отключена система аварийного охлаждения. Дальнейшее снижение диспетчер «Киевэнерго», руководствуясь какими-то своими соображениями, запретил.
Однако, спустя несколько часов, ровно в одиннадцать вечера он дал добро на останов, и мощность стали понижать.
В обычных условиях вручную регулировать резервное питание не получается автоматика сама решает, в какой момент времени подавать его. И эксперимент оказывается на грани фола, при попытке снизить мощность реактора ниже положенного предела, аварийное электропитание включается само. Это, конечно, правильно, да только в данном случае очень мешает.
Как известно, голь на выдумки хитра обошли и это. Если реактор все равно останавливать, так зачем тогда вся эта аварийная система, создающая, в данном случае, проблемы?
Ее нужно просто «выкл».
Щелк, и готово!
Эксперимент продолжался.
Игорю было нестерпимо стыдно. Как же так? Пока он там малевал, товарищи выполняли невероятное по своей важности задание! Самое обидное, что именно тогда, когда его нет! Конечно, и он не баклуши бил, а занимался важной общественной работой, но все же, но все же