Модестин Геренний исчез, как привидение! Испарился в воздухе, как вода! Весь Рим обыскали и перерыли, но со вчерашнего вечера никто не может его найти. Мистика какая-то
Ааа!!! Как это исчез? Как это «будто вовсе не бывало»?
Я такого не говорил
Зато я сказала Куда ты подевал этого достойного мужа? Я сейчас потеряю сознание и упаду в обморок. Или вообще коньки отброшу. Придётся тебе отвечать перед беспощадной историей!
Не потеряла, не упала и не отбросила.
*****
Императору наскучил напряг, ему захотелось домашнего тепла и уюта:
Дорогая, мы так давно не виделись, что сделай же мне, наконец, приятное!
Ну, не сейчас же! Вот ты какой нетерпеливый! Только-только утро наступило. Солнышко недавно выглянуло. Да и я жуть как устала с дороги. Давай дождёмся ночи. Я за день отдохнуть успею, выспаться, сил набраться. Да и темноте оно всегда романтичнее и сподручнее, нежели при свете зари
Да я не об этом!
Как это? Почему не об этом? будто обиделась Отацилия, поджав губы.
Я о другом! Вот на, возьми! Да не бойся, бери! Выпей этого благородного напитка. Он свежий. Мне его поздно ночью доставили, когда я спать уже собрался лечь. Этой ночью, которая только что завершилась, а не вчерашней Напиток, ей-ей, не успел прокиснуть. Не просто свежий, а наисвежайший!
Что это?.. Да не суй мне керамику под самый нос, я же не носом пью!.. отводя руками склянку, принюхалась Отацилия: душок этот был ей знаком до боли в пазухах и в лёгких.
Срочно выпей! Живо! Не выпендривайся! Напиток вкусно пахнет! Чуешь чудный аромат?
Что-то жидкое прозрачное бесцветное Запах какой-то хвойный скипидарный.
Это терпентинное масло! оборвал догадки Отацилии Филипп: уж лучше признаться самому, чем потом подыскивать алиби.
Значит, я правильно определила! Скипидар!
Пей, я сказал! А не то своими руками в глотку тебе волью!
Какой же ты невнимательный, муженёк! не на шутку обиделась супруга. Неужели ты до сих пор не заметил, что я регулярно потребляю это масло внутрь!
Тогда и эту порцию смело выпей! Потреби! Не кобенься! Бутылью больше, бутылью меньше от тебя точно не убудет, но, может, сегодня к полуночи наконец-то и эффект проявится. Хочу, чтобы он ближайшей ночью проявился! Значит, что?
Что?
С самого утра поднажать надо! резюмировал Филипп.
А своих конкубин ты уже всех напоил?
Прекрасная идея! Какая ты умница, моя женщина! В благодарность за этот совет и свет, озаривший мой мозг, сделаю тебя августой! После боёв в амфитеатре Флавиев! Ну, пусть не сразу, а следующем году! А бои они уже совсем вот-вот, ибо назначены на сегодня. Время не ждёт! Отменить их невозможно, ибо у меня не семь пятниц на неделе! Успокойся и не бойся, ибо когда-нибудь ты обязательно станешь императрицей! Я не постесняюсь по новой созвать сенат! Сенаторы ещё не знают, но, как только войдут в курс дела, в один миг захотят видеть тебя августой-цезариней!
Раз ты так долго меня убеждаешь, мне неловко отказываться! Так и быть, я даю своё добро на то, чтобы стать царицей! Я также согласна, что промедление смерти подобно! Торопись: сначала на зрительные трибуны Большого цирка, потом на мою коронацию в следующем году!
Пока ристалищное время терпит, без меня бои гладиаторов не начнут
Рим за окнами дворца постепенно просыпался и начинал гудеть многоголосьем мегаполиса. Прищурившись, император взглянул в окно на пооранжевевшую на горизонте полоску света. Это из-за края земли ярким расплавленным металлом брызнуло солнце и несколькими набежавшими световыми волнами омыло смуглую кожу его лица.
Рассвет обещали рассвет приключился.
И небо заголубело лазурью.
Муж и жена одна сатана
«И даже в лжи
Всегда есть доля правды!
И, верно, ты, любимая моя,
На самом деле не любя меня,
Быть может всё-таки немного любишь?..»
Отомо Якамоти
В конце концов, не забыл ли ты, любезный супруг, что мы с тобой масоны? напомнила жена мужу.
Масоны? Какие ещё масоны? Когда мы с тобой и это успели?
Ну, галилеяне! Христиане! Какая разница! Всё одно масоны! Да и покреститься нам с тобой пора! Давай наконец покрестимся? Ты готов? Не бойся!
Стрёмно как-то! не нашёлся, что ещё сказать, Филипп.
Это только первый раз курицу страшно своими руками зарезать!
Стрёмно как-то! не нашёлся, что ещё сказать, Филипп.
Это только первый раз курицу страшно своими руками зарезать!
Вот те кре поднял правую руку ко лбу император и заметался, суетливо меняя фигуристость пальцев то в дву-, то в трёхперстии.
Не так! всплеснула руками Отацилия.
Что не так? Как же?
Ты меня не понял! Я не о том! Я совсем о другом!
О чём?
О том, что давай пройдём настоящий обряд крещения! Всю процедуру от начала до конца, как положено! От А до Я эээ от альфы до омеги эээ от А до Z. Да, до зет! Со священником! С батюшкой! С епископом! А ещё лучше с самим папой Римским! Кто у нас тут нынче такой папа? Фабиан? Кажется, он. Да, точно! Фабиан! Он нас покрестит, водой окропит, никуда не денется, коли не захочет судьбы своих предшественников-мучеников! Мы и сами в воду можем окунуться
Нет!
Как нет? Что значит нет? Ещё совсем недавно не возражал и на мои предложения кивал
Раньше не возражал, а нынче успел хорошо подумать! Я ещё молодой! Религиозные взгляды могут скорректироваться, трансформироваться, а то и вовсе измениться! Они же преображаются в ходе естественной эволюции, не правда ли? А вдруг мне на моей жизни ещё другая конфессия приглянется? Не могу же я менять веру каждый Божий месяц или год следует хотя бы раз в пятилетку! Не чаще! Рано мне ещё окончательно и бесповоротно определиться!
Нечего было ответить благородной и искренне верующей женщине.
Поэтому помолчали.
Так и быть, покрещусь! внезапно выдал Филипп, словно сделав неверный шаг и провалившись в бездонные болотистые глаза своей супруги (при этом не желая пасть в её глазах). Но только не сегодня и не завтра!
Когда же?
Скоро!
Опять помолчали.
Какой ещё державный вопрос мы сегодня не обсудили? вздохнула Отацилия. А, есть один деликатный! Эх! Злые языки будут обо мне злословить, да и сейчас уже это делают: я, мол, и такая, и сякая, и разэтакая!
Какая, я не понял?
А то сам не знаешь! Забыл всё наше совместное прошлое, что ли?
Хочу услышать из твоих уст! Каждый из нас помнит о разном.
Ну, мол, что я помогла тебе трон захватить, префекта претория Аквилу Тимесифея на тот свет спровадить, а вслед за ним и императора Гордиана III
А разве нет? Разве муж и жена не одна сатана? Разве ты мне в этом не помогала?
Нет! Я не такая-сякая-разэтакая! Я страдающая! Я тонко чувствующая! Хоть и противоречивая, но добрая! Я настоящая римская матрона!
Да и я, признаться, ничего пока не слышал про злые языки. Я всего-то второй день в Риме
Однако если такие языки объявятся, драть их надо тысячами, не убоясь! Драть, как сидоровых коз! Вырывать! С корнем!
Ты помогала мне, а я помогу тебе!
«Я не помогала! мысленно закончила свою мысль Отацилия. В делах сердечных и в делах тайных державных я не бываю на вторых ролях! Да, я не помогала! Я взяла твою и свою судьбу в собственные руки! Я сама умерщвляла! В таких делах даже мне помощники без надобности. А уж я и подавно ни у кого на посылках бегать и бывать не стала бы. Я сама знала, куда, когда и что всыпать: какой порошок, в каком объёме, в какое время и в какой кубок. Чёрная королева Екатерина Медичи, родившись много позже меня, будет мне завидовать, брать с меня пример, но никогда не сгодится мне даже в подмётки сандалий!»
За стенами дворца запели горны, словно призывая бойцов к приступу цитадели.
*****
Ну, ладно! потёрла руками и уже вслух словно подвела итог жена Филиппа. Энергии на целый день я в тебя влила! И джоулей, и калорий, и эргов, и лошадиных сил! Заодно и сама с себя её сбросила, израсходовала, растратила попутно ею же на всю катушку зарядившись. Я люблю антиномии и парадоксы!.. Покажи, где в этом дворце теперь мои покои?
Выбирай любые! Нынче тут всё твоё, моя родная! Счастье ты моё! обрадовался супруг тому, что его самого наконец-то оставляют в покое, подумав: «А кстати, что это за чертоги? Чьи они? Въехал я сюда в спешке и ни у кого даже не спросил, куда вселился! Может, у недвижимости, что мне с ходу так сильно приглянулась, живой хозяин имеется? Уверен, что если он мне и не подарит этот дом, то продаст за символическую цену. К примеру, на один денарий!»
Марция Отацилия долго бродила по палатам чертогов, выбирая себе место уединения, а когда её взгляд облюбовал удобное помещение, приказала принести ей туда стол, стул и побольше чистых пергаментов, чернил и палочек для письма.