Мысль об этом радует и согревает меня одновременно, как и возможность прояснить потомкам наши реалии. Для них мои слова, как я вижу, могут показаться фантастикой, но для меня это подчас суровая и упрямая действительность, с которой иной раз ты не знаешь, что делать, настолько она неблаговидна и подавляет тебя, несмотря на возможности и способности, на средства, которыми ты владеешь.
Да, ты многое можешь, даже можешь в определённых рамках поменять будущее для соплеменников, отдалив неизбежный конец и схождение в небытие представителей нашей расы, которые топчут Землю уже не один десяток тысяч лет. Да, можно удовлетвориться этим, если не знать будущее и то, к чему в своем развитии, точнее в деградации, идут как космос, так и Земля.
Я вижу прошлое на сотни миллионов, даже на сотни миллиардов лет. Я могу говорить через время с мастерами из прошлых цивилизаций, существовавших в космосе во времена, когда космос и жизнь в нем были несоизмеримо большего и лучшего качества, чем сейчас на Земле. Говорю это без хвастовства и высокомерия. Таково попросту сложившееся в моем времени положение дел. И знаменательно оно тем, что чем больше ты видишь, тем больше понимаешь, как много не успел сделать, а надо было. Только это «надо», в чем ты больше всего уверяешься, не соотносимо с тем, что у тебя есть и к чему ты пришел без преувеличения в постоянных битвах на Земле и за нее.
С другой стороны, у меня, учитывая ситуацию, не могло быть иной судьбы и того, что пришло после нее. Ведь судьба всего лишь программа, а у программы, какой бы она не была, всегда есть ограничения и некоторая последовательность. Короче говоря, любой, кто действует пусть даже и по гибкой и расширенной программе, все равно подотчетен силам инволюции. Он не может дотянуться до решения назревших вопросов кардинально и так, чтобы исключить возможность чего-либо, в первую очередь негатива. Мы можем всего лишь отдалить нисходящие процессы, а еще больше их последствия, замедлить их, но не исключить, как таковые. Для этого надо было бы поменять ход процессов не только на Земле, но и во всем космосе, в пространстве и времени.
Если этого не произойдёт, то Землю постигнет участь Лаэса (Фаэтона), который попросту прекратил существование, рассыпавшись на части. Никто не хочет такой судьбы для одной из последних колыбелей жизни в космосе. За прожитую жизнь я делал и сделал все, что мог, знал и умел, чтобы отвратить неблагоприятный конец для планеты, отдалить его с тем, чтобы в будущем представители последующих цивилизаций смогли что-либо сделать. Я знаю, что это возможно для будущего и в нем, знаю, что все без исключения решит воля одной единой личности. Говоря словами людей: все сможет сделать один. И один в поле воин, если он вооружен и знает, что и как делать, если он мыслит и анализирует, а не принимает на веру, не рассчитывает на подсказки от «добрых сил».
В молодые годы, во время первой молодости, которая проходила у нас, оцевалов, от сорока до ста лет, я точно также надеялся на помощь и советы эгдагов и учителей. Их я безмерно уважал, но чем дальше шло время, тем все отчетливее я понимал, что у них, даже у дальше пошедших мастеров из прошлых цивилизаций, нет ответов на интересующие меня вопросы. Таких ответов, которые давали бы нужное решение. Они на самом деле плод осмысления и определённого образа жизни, когда ты не умираешь и не теряешь позиции, а с годами лишь наращиваешь их. Именно так нужно жить и попутно приходить к пониманию того, как это сделать. Именно этим, как я вижу, и ценна жизнь на физическом плане в физическом теле, когда ты, вдыхая свежий воздух первозданных лесов, сидя на террасе эолакама, с его высоты всматриваешься вдаль и размышляешь о превратностях настоящего.
Я многое бы дал, чтобы с тем пониманием, которое у меня сейчас, я мог бы прожить еще сто, а лучше двести лет. В таком случае я пришел бы к новому видению и пониманию жизни и возможного проживания на поверхности Земли оцевалов и представителей последующих цивилизаций. Так мне видится сейчас, но я точно знаю, что столь долгий срок мне не удастся еще находиться в теле. Оно, как только тонкие тела и оболочки отойдут, куда нужно, чтобы продолжить существование, сразу же будет распылено по нашим обычаям. Так было всегда и так пока есть.
Только к концу жизни начинаешь осознавать ценность ее именно в физическом теле, как возможность изменить предначертание и себя. Может, я излишне строг к себе, думая, что многое не успел сделать, но, так или иначе, кто не ставит глобальных задач, тот и не решает их, а кто не решает, тот уже проиграл заранее, поскольку он не тренирован и не живет так, чтобы совершить невозможное.
Только к концу жизни начинаешь осознавать ценность ее именно в физическом теле, как возможность изменить предначертание и себя. Может, я излишне строг к себе, думая, что многое не успел сделать, но, так или иначе, кто не ставит глобальных задач, тот и не решает их, а кто не решает, тот уже проиграл заранее, поскольку он не тренирован и не живет так, чтобы совершить невозможное.
Я жил так. Многое сделал. Я воспитал преемников, но этого слишком мало, в чем я все больше убеждаюсь, вглядываясь в горизонты будущего. Тем не менее, ценно то, к чему ты дошел. Для меня под конец жизни такой ценностью, едва ли не главной, является мой труд, который, как я вижу и знаю, все-таки будет востребован в будущем людьми.
Люди, в чем у меня нет сомнений, явятся последней расой прямоходящих существ на Земле. Их вид пройдет все ступени и эпохи от выращивания предтечами, ими будут атланты и элты, до угасания и исчезновения. Однако важна преемственность сознания, важно дело, которое начали задолго до нас, продолжили мы, а надлежит завершить потомкам.
Что будет дальше с Землей и прямоходящими существами на ней, мне неведомо. Матрица будущего, которую я просматриваю, слишком изменчива. Очень многое, если не все, будет зависеть от вас, потомки. Именно вам и устремлены мои слова и мой рассказ, который развернет перед вами панораму нашего мира. Именно для этого я во многом снова и снова осуществляю путешествие, обращаясь вниманием к молодости, которая, не скрою, захватывает меня. Там я другой, не тот, который в данный момент умудрен годами и опытом, который, что я все отчётливее понимаю, в какой-то момент становится тормозом. В прошлом я юн и наивен, горяч и излишне подвержен эмоциям.
Внутри я тих. Мысли, как стая птиц, порхающих поодаль, не смущают меня, паря в эфире. Я отдыхаю и, одновременно, я осмысляю прожитый путь и годы, о которых намереваюсь продолжить рассказ. Мои глаза снова отчетливо видят прошлое. Внутреннее видение сознания охватывает весь обширный горизонт прошлого в миллионы прошедших лет. На этом фоне короткий отрезок моей жизни протяженностью всего в каких-то пятьсот лет не что иное, как миг в протяженном сроке существования планеты. Детство, юность, взросление, даже первая любовь, все это мимолетно и проходящее. Память отчетливо проявляет передо мной картины далекого и недавнего прошлого.
Мне сорок один год. Что собой представляет оцевал средней руки в это время? Лишь подходящий материал для гранения и развития личности. Он многое может, умеет и понимает, но крепость и охват сознания, сила и опора на себя еще слабы и недостаточно развиты. Все еще впереди. Годы должны пройти для того, чтобы к пятидесяти-шестидесяти годам к чему-то прийти. Я уже не говорю о том, чтобы подойти к достижению положения мастера первой ступени. До этого времени пройдут десятилетия. Лишь к восьмидесяти-ста годам из меня могло бы что-то получиться.
Я понимаю, потомкам, читающим мои записки, немного необычно узнавать об этом, а временами, может, и трудно принять такое положение дел. Тем не менее, ничего другого, кроме правды и того, что со мной происходило, не могу описать. Ход нисходящих процессов, определяющих деградацию, задан триллионы лет тому назад и не мной. Наши предки были еще более свободными, чем мы, оцевалы, владели способностями и возможностями, превосходящими всякое воображение, но это не помогло им остановить медленно протекающую деградацию.
Когда-то не так давно, всего несколько сотен миллиардов лет тому назад, в галактиках существовали зоны жизни. Планеты, находящиеся на орбитах искусственно созданных светил, были еще полны жизни. Их жители могли перемещаться с планеты на планету, осуществляя перемещения во времени без всяких специальных средств, которыми являются космические корабли и даже без переходных порталов. Они могли модифицировать свое физическое тело, жить в одном физическом теле тысячи и десятки тысяч лет, а когда уходили из него, получая следующее воплощение, то помнили предыдущие.
Тогда вэаги (первые мастера) владели силой, позволявшей им создавать планеты и солнца с помощью технических средств и энергетического управления, применения технологий. Потомки такие способности и возможности, а также их реализацию назовут фантастикой, нереальным и невозможным, но такова была реальность. Я к концу жизненного пути, просматривая записи мастеров прошлого, оставленные на специальных алацэнах, устройствах, позволяющих воспроизводить картины того времени, а также лекции мастеров, которые они оставили для потомков, всякий раз убеждаюсь в этом. На этих устройствах записаны мудрость мастеров прошлого, их заветы и их видение будущего, как близкого, так и далекого.