Интересно, заметил кто-либо из ребят происходившее? Если заметили, то непременно кто-нибудь проговорится. Утром все стало понятно. Никто ничего не заметил. Все, устав за день, просто спали всю ночь. Совместив завтрак с обедом, ребята смеялись, соревнуясь в шутках. Мы еще пару часов поискали водоем, но, так и не найдя его, вернулись на аэродром.
Она увлекалась мной все больше и больше и все меньше осторожничала. По выходным, днём, когда почти все уезжали в город, она стала приглашать меня к себе в палатку, где она иногда оставалась ночевать. Это было опасно и в первую очередь для неё. В любой момент кто-нибудь мог случайно войти в палатку и скандала бы не миновать. Свидания были короткими и ограничивались только сексом. Мы мало с ней разговаривали. Я ничего не знал о ней. Откуда она приехала? Сколько ей лет? Была или нет замужем? Есть ли у неё дети? Как она стала инструктором? Я только знал, что она была мастером спорта по пилотажу. Знал её фамилию имя и отчество. Всё.
Наши отношения длились немного более месяца, как один случай приостановил их. Программа сборов была лёгкой. Ничего нового не было по сравнению с первым годом. Было больше самостоятельных полётов. Прибавилось упражнение «полёт строем» и «полёт по маршруту». Был отработан полёт строем, когда два или три самолёта должны сделать на определённом, довольно близком друг от друга расстоянии, несколько кругов. А точнее в нескольких километрах от аэродрома нужно было построиться, сделать круг вокруг аэродрома. По команде руководителя полётов строй распускался. Все по очереди садились. Полет по заданному маршруту предполагал полет по сто километровому маршруту, который выдавался как задание. Выполнение этого полета занимало примерно пятьдесят минут.
Как-то, готовясь к полёту по маршруту, я выразил недовольство простотой задания.
Какая сложность найти в тридцати километрах село, а затем один раз повернуть и найти на своем пути еще километров через двадцать пять-тридцать следующее и вернуться на аэродром. Даже, если ты заблудишься, то нужно развернуться на радиомаяк, и ты прилетишь на аэродром. Но как можно заблудиться, если все поселения на пальцах можно сосчитать в округе?
А ты можешь что-либо предложить? сказала инструктор.
Что тут предлагать? По инструкции самолет может пролететь более семисот километров без посадки, а здесь только взлетел, набрал высоту и уже можно увидеть очередной пункт назначения. Полёт по маршруту должен быть протяжённостью ну хотя бы километров триста. Например, Ставрополь Ессентуки Ставрополь. С одной стороны хороший аэродром и с другой стороны не хуже. И расстояние поприличней
Иди после сборов в гражданскую авиацию или транспортную и будешь летать далеко и долго, сказал один их присутствующих курсантов.
Кстати, ты будешь в этом году поступать в училище или вернёшься в институт? спросила Ирина.
Я уже не знаю, чего я хочу. Если человек идет по одной дороге, то он точно куда-нибудь придет, А если он идет по нескольким, то, скорее всего, никуда. Ты надеешься пролетать всю жизнь, посвятив себя авиации, но не уверен, что в любой момент тебя не спишут по здоровью. Если я вернусь в институт, то хотя бы иностранный язык выучу, а здесь ещё конкурс выдержать надо, чтобы тебя потом вдруг списали, ответил я.
Надвигалась гроза. Ребята поспешили в казарму. Мы были с Ириной ещё в беседке, когда начался сильный дождь. Решили переждать его.
Поехали со мной в Киев, сказала неожиданно она, у меня там есть квартира. Будешь учиться на испанском факультете в университете или займёшься музыкой. Там можно будет заняться самолетным спортом. У тебя великолепные данные. У меня есть там влияние. Я могу все устроить.
Кто меня туда переведет, если я даже не знаю, отчислен я из института или нет.
Да все образуется, поехали.
Ты, ведь, знаешь, что я не соглашусь. Я, минимум, должен знать, что я там буду делать, чем заниматься. Я не могу представить себя в Киеве. Даже быть водителем в большом городе это не то же самое, что на КМВ.
Ты ни о чем не должен беспокоиться. Я все устрою.
Может, ты и устроишь, но все это дурно пахнет. Я не привык, чтобы мои проблемы решал кто-либо. А ты к тому же женщина. Если я даже буду учиться, то придется сидеть у тебя на шее, а это не приемлемо для меня ни при каких условиях. Давай закончим этот разговор. Видишь, и дождь также неожиданно прекратился, как и начался. Пошли. Не стоит привлекать лишний раз внимание.
Кто меня туда переведет, если я даже не знаю, отчислен я из института или нет.
Да все образуется, поехали.
Ты, ведь, знаешь, что я не соглашусь. Я, минимум, должен знать, что я там буду делать, чем заниматься. Я не могу представить себя в Киеве. Даже быть водителем в большом городе это не то же самое, что на КМВ.
Ты ни о чем не должен беспокоиться. Я все устрою.
Может, ты и устроишь, но все это дурно пахнет. Я не привык, чтобы мои проблемы решал кто-либо. А ты к тому же женщина. Если я даже буду учиться, то придется сидеть у тебя на шее, а это не приемлемо для меня ни при каких условиях. Давай закончим этот разговор. Видишь, и дождь также неожиданно прекратился, как и начался. Пошли. Не стоит привлекать лишний раз внимание.
На следующий день полет по маршруту значился вторым по очереди. Передо мной товарищ по группе должен был выполнить самостоятельный полет в зону на полчаса для отработки фигур высшего пилотажа. Мне оставалось совершить полёт по маршруту, а затем несколько дней отводились на зачеты по всей программе сборов. И сборы на этом заканчиваются для нашего потока.
Ну и по какому курсу находятся Ессентуки? К полёту готов? спросила подошедшая Ирина.
К полёту я всегда готов, и, глядя на планшет, назвал курс на Ессентуки.
Значит, летим в Ессентуки, не то в шутку, не то всерьёз сказала она.
Наш самолёт приземлился и зарулил на стоянку. Возле него суетился, как обычно, механик. Мы сели в самолет, Вырулили на старт. Получили разрешение на взлёт. Взлетели.
Так куда мы летим? спросил я.
Ты же хотел в Ессентуки, ну и полетели, сказала она по внутренней связи.
Отлично. В Ессентуки всё интереснее, чем здесь.
Самолет набрал положенные шестьсот метров и удалялся от аэродрома, взяв совершенно иной курс, который был по заданию. Первое, с чем пришлось столкнуться, так это со временем, которое было отведено на полет по заданию. Оно было около пятидесяти минут. Каким образом хотя бы приблизительно уложиться в положенное время и в то же время пролететь, в два раза больше? Не задумываясь, обороты были увеличены до максимальных. Самолет, как бы, задрал хвост и основательно прибавил скорость. Постепенно мы снизились метров до трехсот над землей, стремительно преодолевая расстояние. Уже через некоторое время на горизонте показались горы Кавказских Минеральнх Вод. В люк между передней и задней кабиной Ирина протянула шоколад.
Спасибо.
Так ты поедешь в Киев?
До Киева далеко, а ессентукский аэродром вон за той высотой. Если мы приблизимся к ней, нас могут заметить и хватит одного телефонного звонка, чтобы поинтересоваться: А что тут делает самолет типа Як-18? И будет масса неприятностей. Давай здесь развернёмся и полетим назад?
Я что-то об этом не подумала, призналась Ирина, конечно, давай разворачиваться.
Глубокий вираж над поселком под названием «Свобода», затем, над станицей Суворовской и назад в Ставрополь. Самолет так же с немного опущенным носом и ревущим мотором уже мчал нас назад. Мне казалось, что весь Ставропольский край это бескрайние поля, которые все распаханы и засеяны, но, сколько бы мы не летели, внизу виднелись бесконечные балки, овраги, поросшие местами кустарником. Если бы пришлось делать вынужденную посадку, то и сесть некуда, отметил себе я. Только я об этом подумал, как заметил, что загорелась красная лампочка, сигнализирующая, что топливо на исходе. Холодок пробежал по коже. Я сказал об этом Ирине
Что делать будем? спросил я, но в ответ было молчание. Может, она не услышала? Может, сняла шлемофон? Я оглянулся. Она была бледной, а в глазах неподдельная растерянность.
Не дождавшись ответа, я убавил обороты двигателя. Сбавил скорость. Двигатель работал ровно. Мы были, примерно, на середине пути от Ессентуков до Ставрополя. Ещё далеко. А сигнальная лампа, которая вначале ещё мигала, все увереннее начинала гореть. Теперь моё внимание было сосредоточено на лампочке и местности. Все время приходилось оценивать самое подходящее место, если заглохнет мотор. Хотя, что на неё смотреть? Она будет гореть и тогда, когда заглохнет двигатель. Время тянулось бесконечно медленно. Нужно было бы немного набрать высоты, чтобы был запас для планирования. Но тогда израсходуется лишнее топливо. Прошел час, как мы уже находились в полёте.
Что будем делать? спросил я.