Чёткого плана, куда идти и что делать, у меня не было. Но это же Япония. Не может в Японии турист пропасть, тем более в туристическом месте. В туристическом углу на вокзале я взял бесплатную карту достопримечательностей и пошёл на трамвай, поскольку масштаба карты в шагах я ещё не знал.
Сперва я отправился в крепость Горёкаку. Это крепость в европейском стиле в форме пятиконечной звезды. Я ничего не понимаю в фортификации и крепостных сооружениях, но крепость вызывает ощущение, что зайди в порт Хакодатэ в 19-м веке пара русских фрегатов, и от её стен не останется камня на камне. Не вызывает она ни страха, ни трепета.
Когда-то в детстве я был в Кузнецкой крепости в Новокузнецке. Я не помню, сколько времени занял у меня её осмотр. Помню только, что брат извёлся от нетерпения, а мы с отцом долго ходили, лазили по стенам, смотрели орудия, забирались куда только можно Крепость Горёкаку по площади значительно больше Кузнецкой крепости. Её осмотр занял у меня ровно полчаса. Там не было Ни-че-го. С большой буквы НИ.
Вру. Там был музей. Я его обфотографировал со всех сторон, потом хотел было зайти внутрь, правда, вспомнив, где я нахожусь, решил, что внутри я ничего не обнаружу, но, закончив осмотр крепости, решил, что надо всё-таки зайти, потому что «а вдруг?». Зашёл. «А вдруг» не получилось.
Фраза «в музее не было ничего» будет не совсем правильной. Более уместно будет сказать: «В музее было Ничего», или даже ещё лучше: «В музее было большое Ничто». От слова совсем. То есть вообще.
Я не знаю, как сказать это так, чтобы читатель представил себе огромный дом с абсолютно пустыми японскими комнатами, то есть не просто пустыми, а вообще, абсолютно пустыми. Там были только бумажные стены и плетёные циновки-татами. Местами на полу лежали или на стенах были наклеены бумажки, на которых было написано «здесь была столовая», «здесь хранили оружие», «здесь спали». Да какая разница, где спали защитники крепости! В столовой или арсенале! Вы бы хоть одну винтовку положили, хоть одну пушку поставили. Короче, круче способа получения денег из воздуха (простите, из пространства) я ещё не видел. А билет, между прочим, 500 йен стоил.
Возле крепости стоит высо-окая башня. Башня, по-моему, была построена единственно для того, чтобы можно было смотреть на крепость сверху, потому что при взгляде снизу крепость вообще никакого интереса не представляет. Да и при взгляде сверху тоже. Парк и парк, только в форме звездочки и с каналом. Подъём на башню 860 йен. Спустившись с башни, я понял, что жутко разочарован, и мне даже грешным делом пришла мысль, что ради этого не стоило ехать через пол-Хоккайдо.
Немного поднял настроение магазин сувениров на первом этаже. Первое, что бросилось мне в глаза никогда не угадаете. Картошка. Обычная картошка. Не жареная, а просто коробки с клубнями картошки, дайкона, кочаны капусты Что они делали в сувенирном магазине, я не знаю.
Кстати говоря, по результатам поездки я понял, что самое страшное в таких поездках сувенирные магазины. Хочется всё. И сразу. И немыслимым усилием воли убеждаешь себя, что тебе это не надо, что это потом домой везти но так хочется и отговорить некому.
Осмотр всей крепости, включая подъём на башню, занял у меня около часа (а планировал я весь день).
Итак, огорчившись я побрел назад к трамвайной остановке. Поскольку времени был уже первый час, а завтракал я в полшестого, я завернул куда-то поесть. В «где-то» было очень вкусно, обслуживали меня сразу аж 3 официанта, всем так хотелось посмотреть на говорящую обезьянку, что они этого даже не скрывали, и, вернувшись на кухню, каждый считал своим долгом доложить: «Прикинь, он по-японски разговаривает», почему-то не задумываясь, что «он» ещё и понимает. Хотя я, кстати, думал, что к иностранцам в Хакодатэ привыкли, и к русским в частности, тут даже указатели местами есть на русском языке. Но тем не менее.
Тут, кстати, можно сделать очередное нелирическое отступление по поводу хакодатского сервиса. Сервис тут попроще, чем в больших городах. Такое чувство, что на муштру обслуживающего персонала тут тратят меньше времени. Это выражается в том, что на лицах официантов, лифтёров, консьержей видно всё, о чём они в этот момент думают. Рады они тебе или не очень. В Саппоро персонал себе такого не позволяет (это я не бухтю, зажравшись, это я просто сам искренне удивился, что, оказывается, и среди обслуживающего персонала есть живые люди).
И пример тому не только официанты, молодые ребята (студенты?) из того «где-то», где я обедал, которые подбегали спросить, правда ли я говорю по-японски, но даже работницы билетных касс, как сегодня на автовокзале.
Сегодня, пока я ждал автобус до смотровой площадки на горе Хакодатэ, на вокзал, или на остановку, будет точнее, ввалилась толпа человек десять, явно из тех самых забытых богом уголков Хоккайдо, причём даже из ещё более забытых, чем те, которые я видел из окна поезда, потому что в их уголок даже электрички не ходят, и они ждали автобус, чтобы туда уехать.
Толпа аборигенов действительно, надо признать, была более чем колоритной. Во-первых, они выглядели в точности как любой житель глухой сибирской деревни, т.е. небритые и одетые непонятно в какие фуфайки, телогрейки и китайские пластмассовые штаны «Адидас» с пузырями на коленках.
Во-вторых, они как на подбор были 9 маленьких, полненьких, кругленьких бабищ и один длиннющий под два метра худющий мужик, в-третьих, они разговаривали на таком дремучем диалекте, что я сперва, увидев их ещё на улице, решил, что это китайцы, и только оказавшись с ними в одном зале ожидания, и то через некоторое время, понял, что они говорят по-японски. Но несмотря на то, что некоторую часть слов я ухватывал, общий смысл разговора для меня так и остался тёмен. Но они были очень эмоциональны, размахивали руками, ногами, кричали так, что скоро вокруг них не осталось никого (а может, они того и добивались?). Так вот. Работники кассы позволяли себе неслыханную дерзость: они их слушали, переглядывались и хихикали. То есть вели себя совсем как живые.
Продолжим. Пообедав, поумилявшись наивности официантов, я вышел на улицу, сел в трамвай и поехал в Мотомати. Не знаю, уместно ли перевести это как «старый город», но, по сути, это оно и есть, а потому так и будем его называть.
И вот тут-то всё и началось. Во-первых, остановка, где я вышел, называлась Дзюдзигай. Люди, смотревшие «Кошачью благодарность» Миядзаки, меня поймут. Те же, кто не смотрел, чтобы было понятно это то же самое, как, скажем, выйти из поезда на станции Простоквашино. Примерно те же эмоции. Я его даже сфотографировал.
Огромный район, где каждый дом имеет историю в несколько сотен лет, где в одном квартале стоят православная церковь, католический костел, протестантская что там у них? Кирха это у лютеран, кажется, буддийские и синтоистские храмы, и всё это неземной красоты, мощёные улочки, тяжёлая черепица японских крыш и розовые домики-игрушки в английском стиле, невообразимо дикая смесь японского, европейского, старого, нового, в самых разных пропорциях и комбинациях.
Тэрамати, или район храмов, где несколько буддийских храмов стоят рядом, а одному из них уже около 300 лет, русское кладбище, к сожалению, было закрыто, и я его посмотрел только через забор, но на нём такой порядок и чистота, каких не сыщешь на кладбищах в России.
Старый город превзошёл все мои ожидания. У меня и в мыслях не было, что там может быть так здорово.
Где-то в пятом часу, когда я уже порядком подустал, я решил, что надо бы ехать в гостиницу, которую я забронировал, а то меня там потеряют. Дополз до конечной трамвая (можно было и пешком, но хотелось побыстрее в тепло). Пока ждал трамвай, побеседовал с милой бабушкой. Беседа не была оригинальной. «Вы откуда?» «Из России». «В России холодно?» «Ну как вам сказать». К счастью, подошёл трамвай, она не успела задать следующий вопрос, а я оказался избавлен от необходимости отвечать, что японскую еду я ем.
Заселившись, бросив вещи, я наконец-то сел первый раз за день (не считая обеда). Посидев 20 минут, схватив фотоаппарат наперевес, я снова кинулся в Старый город. Было уже около пяти, ночь, но я должен был повторить весь свой круг, недаром же я купил штатив для фотоаппарата. (это я молодец, кстати). До Тэрамати, правда, я уже не дошёл, потому что к тому моменту на ногах я был уже больше 12 часов, а спал накануне всего 4. Слегка покачиваясь на ходу и одним глазом уже видя что-то похожее на сон, я побрёл в отель.
По пути мне попался продуктовый магазин. Решив, что вот он, ужин, я зашёл в него и взял всё то, что обычно берут себе люди поесть вечером в гостинице: растворимой лапши, колбасы и хлеба. Я просто подумал, что неизвестно, как завтра (сегодня) я смогу поесть, а с колбасой и хлебом в рюкзаке я точно не пропаду.
Придя в отель, я начал готовить нехитрый ужин, и тут то вскрылось страшное: лапша. В смысле я её открыл и понял страшное. Видимо, японцы берут растворимую лапшу, чтобы есть её дома. А дома у них есть то, чего нет в отеле. Нет, не кипяток, у меня был кипятильник. Палочки!!! В лапше не было палочек, не было вилки, не было ложки, не было ничего, чем её можно было бы есть. К этому я оказался совершенно не готов.