Приняв душ, Келли оделся, спустился вниз, и тем же путем вышел из клуба. На дворе была ночь, в небе висела желтая луна, со стороны Петровского парка наносило запах хвои. Усевшись в остывший автомобиль, запустил двигатель на прогрев и включил магнитолу
Атас, веселей рабочий класс,
Атас, танцуйте мальчики, любите девочек,
Атас, пускай запомнят нынче нас,
Малина ягода, атас!
завопила известная рок-группа и в следующий миг Келли получил сокрушительный удар по затылку. Из глаз посыпались искры, все померкло.
Очнулся в мрачном бетонном помещении, сидящим на стуле, с наручниками на запястьях. Его тускло освещал на низком потолке единственный, забранный ржавой сеткой плафон, по углам был мрак.
Ну, вот и встретились, выступил оттуда человек с капюшоном на голове. Ты зачем заказал нашего друга?
Какого друга? Я не заказывал, покрылся майор холодным потом.
Не темни, нам все известно.
Я иностранный гражданин, это какое-то недоразумение! повысил голос до визга Келли.
Говори, иначе убьем, щелкнул зажигалкой человек, прикуривая, сигарету. Язычок пламени высветил упрямый подбородок и крутые скулы. В углу шевельнулись тени.
Келли понял, что убьют, русские всегда делают, если обещают. И впервые пожалел, что вернулся сюда. Варварская страна, варварские нравы. После чего рассказал все, в том числе о службе в разведке. Незнакомец стал задавать вопросы, касающиеся деятельности «Транс-Ворд-Групп», разговор длился примерно час. Закончив, Келли попросил его отпустить, гарантируя вознаграждение.
Хорошо последовал ответ. Денег не надо, мы тебя отпустим.
Из темноты возникли еще двое, сняв с майора наручники, и заклеив скотчем рот, взяли подмышки. В ней раздался скрип, подвели к открывшейся плите двери с клинкетным запором*, у которой стоял еще один.
Вышли наружу, под чернильное небо, спустились по гранитным ступеням меж таких же стен, к низкому парапету. За ним катила мутные воды река, на другом берегу желтел иллюминаторами пришвартованный к набережной дебаркадер и угрюмо высились развалины промзоны.
Плавать умеешь? спросил человек в капюшоне.
Могу, закивал майор, ничего не понимая.
Ну, тогда вперед, к свободе.
В тот же миг, державшие англичанина, уцепили его за ноги и с размаху швырнули в реку. Келли скрылся под водой, вынырнул и зачастил вразмашку к фарватеру. Потом махи стали реже, снова скрылся и исчез. Словно не было.
М-да, сказал один из стоявших у парапета. Хилые у них разведчики.
На следующее утро, Орлов позвонил со службы Филатову.
Давай встретимся в двенадцать, у памятника Долгорукову, нужно пообщаться.
Нет вопросов, ответил тот. Заодно подышим воздухом, погода благоприятствует. День выдался солнечным, с крыш звонко рушились сосульки, чувствовалось приближение весны.
Когда в назначенное время Филатов подошел к памятнику основателю Москвы, Орлов, задрав голову, с интересом разглядывал сзади жеребца князя.
Почему с такого ракурса? пожал другу руку.
Да понимаешь, ответил тот, непорядок, и ткнул пальцем под круп скульптуры.
Вроде все нормально, пожал плечами Филатов. Даже яйца на месте.
На месте, а не блестят.
А что, должны блестеть? вскинул брови приятель.
Непременно. Был я в прошлом году в Питере, так там, у памятника Петра, с этим делом все нормально.
Неужели блестят?
Ну да. Его коню, нахимовцы, каждый выпуск драят.
Иды ты!
Сам иди. И оба рассмеялись.
Так, ладно, это все лирика, огляделся по сторонам Орлов. Давай пройдем к Ильичу, там поговорим серьезно.
От памятника они направились назад, к фонтану, отключенному на зиму, спустились на несколько ступеней вниз и оказались в небольшом сквере, окаймленном старыми липами. В центре на высоком гранитном пьедестале, сидел грустный Ленин, в подтаявшей лужице чирикали воробьи, а на одной из скамеек несколько бомжей распивали водку.
Миновав их, друзья уселись на дальнюю, закурили, и Орлов, помолчав, сказал, мы нашли твоего заказчика, Валера. Он из МИ-6.
Ни хрена себе, поперхнулся Филатов дымом. Чем дальше в лес, тем толще партизаны.
Само собой, хмыкнул Орлов, вот послушай. И вынув из кармана диктофон, вручил приятелю. Тот взял и щелкнул кнопкой.
Сначала раздалось легкое шипение, а потом голос Филатова. «Ну, вот и встретились. Ты зачем заказал нашего друга?»
Сначала раздалось легкое шипение, а потом голос Филатова. «Ну, вот и встретились. Ты зачем заказал нашего друга?»
«Какого друга? Я не заказывал» ответил второй, с легким акцентом и дрожащий.
«Не темни, нам все известно». И далее аппарат выдал весь разговор, до обещания отпустить, после чего отключился.
М-да, весьма ценная информация, я твой должник, взглянул на приятеля Филатов.
Ну, так забери пленку и используй что надо, только потом сотри. Сам понимаешь.
Понимаю, извлек тот кассету, вернул диктофон, а затем спросил, насколько понял, вы его после отпустили?
Естественно (сделал честные глаза Орлов) тебе он больше не опасен, пускай гуляет.
Они немного помолчали, нежась в солнечных лучах, воздух явно прогревался
Послушай, Леш, взглянул Филатов на наручные часы. Уже почти час, давай вместе пообедаем.
Давай. А куда направимся?
В кафе, на Художественный проезд, помнишь такое?
Еще бы. Оно разве сохранилось?
Да, я туда иногда захожу, тем более что со службой рядом.
Ностальгируешь?
Бывает, вздохнул Филатов.
Это заведение они знали еще со времен учебы в ВКШ, и в дни получения стипендии часто навещали. Поесть вкусных душистых пельменей и выпить по рюмке водки.
Кафе точно сохранилось и работало. Как в прежние времена, даже интерьер не изменился. Посетителей было немного. Заказали по салату «оливье», двойной порции исходящих паром пельменей и графинчик водки.
Ну что? За успех нашего безнадежного дела? разлив ее по граненым стаканам, поднял свой Орлов.
Именно, звякнул в него Филатов.
Пообедав, расплатились и, выйдя в проезд, закурили.
Давно был в театре? кивнул Филатов на тумбу с афишей, извещавшей об очередной постановке «Гамлета».
Уже и не помню когда, швырнул в урну сигарету Орлов. Дичаю понемногу.
Затем попрощавшись, они разошлись. До новой встречи.
Глава 9. Сходка
Ласковое майское солнце висело в зените, согревая настывшую за зиму столицу и окружавшие ее леса. Над зеленеющими меж них полями зеленели озимые, из дальних стран, к югу, тянул журавлиный клин.
Что-то они поздновато, задрав вверх голову, сказал похожий на шкаф парень в кожаном реглане и с перебитым носом.
Какая тебе разница, Зверь, лениво чавкая жвачку, ответил второй, в таком же и золотой цепью с крестом на шее. Вечно интересуешься разной мудотой.
Да пошел ты, опустил тот взгляд и, вынув из кармана пачку сигарет, щелкнул зажигалкой. Оба стояли рядом с черным «Гелендвагеном», справа и слева от которого блестели столь же престижные иномарки. У них тоже переминались с ноги на ногу крепкие, спортивного вида парни, дымя сигаретами и перебрасываясь словами.
Позади автомобилей, за вымощенной гранитом площадкой, высилось здание помпезного ресторана, чем-то похожее на небольшой замок, с пустыми столиками и опущенными зонтами, летнего кафе рядом. Все это окружал негустой сосновый бор, пронизанный солнечными лучами, пахло хвоей.
Гляди, Матяш, отщелкнул Зверь в сторону окурок, сам Костя Могила пожаловал. Чувствую, серьезный сходняк, век воли не видать. Слушай, а ты б хотел быть законником*? (покосился на приятеля).
Не, выплюнул тот жвачку. По мне лучше беспредел, у них заморочек много.
Из остановившегося на площадке шестисотого мерседеса с мигалкой, вышел охранник, открыл заднюю дверь и оттуда выбрался рослый, крепкого сложения человек. В костюме от Версаччи, ярком галстуке и лакированных туфлях. Что-то сказав охраннику с низким лбом, пошагал к входу.
Тот сел в машину и, развернувшись, она стала в ряду других.
На первом этаже ресторана с неработающим баром и картинами русских пейзажистов на стенах, гостя встретил метрдотель в накрахмаленной рубашке с бабочкой, угодливо согнулся и сопроводил по мраморной лестнице на второй этаж.
Там, за закрытыми дверьми, у которых бдила охрана, в просторном, с зеркальными окнами зале, за длинном, покрытой белой скатертью столом, сидели на мягких стульях два десятка человек. Все были разного возраста, но имели солидный вид: в добротной одежде, с «ролексами» и «омегами» на запястьях, у многих на пальцах блестели перстни с печатками. Одни тихо переговаривались, другие курили или потягивали минералку из бокалов. С появлением новой персоны разговоры прекратились, а он, приобняв, сидевшего справа Деда Хасана, уселся во главе стола.