Проснулся уже в городе. Отсюда нас забирали в армию. Конечно, это не наш городок. Больше людей, больше машин. Какой-то неуловимый промышленный запашок. Дом, к которому мы подъехали, тоже был купеческий, но находился далеко не в центре. Надо сказать, место уютное. Дом окружал сквер, поэтому не было суеты. Как-то всё на своём месте. Три этажа это воодушевляет. Как я увидел при входе, дом использовался по полной программе. Типография, о чём говорила вывеска, бухгалтерия, юридический отдел, представительство. Валентин позвонил, представился и сказал, что мы уже приехали. Ему ответили, и мы пошли внутрь. Верхние чины на верхнем этаже. Это же неудобно. Наверное, такая планировка была выбрана для того, чтобы печатные станки не долбили по головам. И, потом, давно отдышавшийся начальник наглядно ощущал разницу между собой и поднявшимся к нему с первого этажа подчинённым.
Деньги у партии были. Это определялось по дорогим деревянным дверям, по идеальной чистоте коридоров с увешанными картинами стенами, и по пластиковым окнам под дерево с дизайном в общий стиль дома. Валентин здесь ориентировался. Уверенно подошёл к нужной двери, постучал и мы вошли. Разговаривали два человека. Ботинки, брюки, расстёгнутые верхние пуговицы рубашек и приспущенные галстуки в такую погоду всё, как положено. Большой кабинет с набором политических атрибутов. Политический стиль соблюдён без излишеств и навязчивости.
« О-о-о, Валентин Геннадьевич!»: послышался возглас приветствия с громкостью уместной для подчинённого, работающего по найму. Один из местных боссов подошёл и пожал Валентину с улыбкой руку. Валентин отдал ему заготовленные в своём офисе бумаги.
Ну? Как вы уговорили этого бизнесмена? Это юноша, у которого получается убедить людей в жизненности нашей платформы, как я понимаю.
Александр представился я обоим.
Ну, расскажи, как у тебя хватило энтузиазма встретиться с этим Виталием Аркадьевичем.
Э-э-э
Павел Григорьевич представился он.
Было видно, этот человек привык разговаривать с людьми любого ранга раскрепощено и с воодушевлением. «Путник хренов»: подумал я.
Павел Григорьевич, вы же понимаете, что в партии с их дополнительной нагрузкой от хорошей жизни не идут. В нашем городе, а я думаю, что и по всей стране, сложилась тупиковая ситуация. Везде всё распределено, и инициативных людей никуда не пускают. Я, вот, например, хочу быть социологом, но не могу себе заработать на обучение, так как у меня сезонная работа. В городе работы нет, и, так как новый бизнес в город не пускают, то работы и не предвидится.
Я развёл руками, пробуя включить в диалог своё тело для большей уверенности.
Виталий Аркадьевич бизнесмен со стажем. Ели он будет вариться в собственном соку, то, естественно, он будет заинтересован в том, чтобы не пускать конкурентов на свою территорию. Как я догадываюсь, участки бизнеса в нашей местности распределены, и, понимая силу соседей, Виталий Аркадьевич не хочет расширения за счёт конфликтов, которые могу перерасти неизвестно во что. Поэтому, при встрече с ним, я зачитал ему статью закона о хозяйственной деятельности политической партии. В одном из её пунктов перечисляется, с кем не может взаимодействовать партия. В частности, она не может взаимодействовать с физическим лицом без российского подданства. Значит, с российским может. Этот пункт я акцентировал. И, потом, я сказал о прописной истине: партия это связи, а значит, расширение бизнеса за счёт взаимных уступок. То есть, это новые виды товаров и услуг на его деловой территории. При низких ценах он может стать и посредником. Ну он всё сам это понимает.
Всё верно. Этот Виталий Аркадьевич прямо заявил, что хочет участвовать в ближайших выборах. Нахрапистый такой! В этом болоте без нахрапистости никого не расшевелишь. Может, он и дело предлагает.
Ощущалось, что Валентин был уязвлён тем, что и я, и Аркадьич его проигнорировали, но, вместе с тем, он сейчас въезжал в новую ситуацию как журналист, и это ему давало пищу для новых мыслей, а, следовательно, и заработков. Я чувствовал, что для меня эта ситуация разруливается.
Ну, а ты за свою инициативу, что хочешь?
Я вам написал, что у меня уже есть готовая структура по сбору сырья для фармацевтики. Мне нужно, или юридически открыться и взять займ для аренды транспорта, или стать чьим-то подразделением.
Константин обратился Павел Григорьевич к своему соратнику кто у нас с фармацевтикой дело имеет?
Всё верно. Этот Виталий Аркадьевич прямо заявил, что хочет участвовать в ближайших выборах. Нахрапистый такой! В этом болоте без нахрапистости никого не расшевелишь. Может, он и дело предлагает.
Ощущалось, что Валентин был уязвлён тем, что и я, и Аркадьич его проигнорировали, но, вместе с тем, он сейчас въезжал в новую ситуацию как журналист, и это ему давало пищу для новых мыслей, а, следовательно, и заработков. Я чувствовал, что для меня эта ситуация разруливается.
Ну, а ты за свою инициативу, что хочешь?
Я вам написал, что у меня уже есть готовая структура по сбору сырья для фармацевтики. Мне нужно, или юридически открыться и взять займ для аренды транспорта, или стать чьим-то подразделением.
Константин обратился Павел Григорьевич к своему соратнику кто у нас с фармацевтикой дело имеет?
У Глеба есть доля в ЗАО. Надо узнать, занимаются ли они переработкой. В принципе, должны.
Павел Григорьевич обернулся ко мне.
Ты инициативный. Этот вопрос сам решишь.
Взял трубку городского телефона на столе.
Ирочка, найди, пожалуйста, данные Глеба Олеговича. Сейчас мимо тебя пойдут два человека отдай им его контакты. Ну что, Валентин, скоро выборы. Тебе нужно будет встретиться с этим Виталием Аркадьевичем, поговорить и начать формировать его положительный образ. Как я увидел, он почувствовал вкус новых возможностей, и пойдёт, если не от нас, то от себя самого, а это нам точно не надо.
Я читал, что некоторые партии направляют своих членов на учёбу. Это распространённая практика.
Посмотрим.
Мы попрощались за руку. Обратно ехали в расслабленном состоянии. Финальная фаза моего плана была возможна только после выдвижения Аркадьевича на выборах. Сейчас я решил заняться созданием для себя нового места работы. Ещё оставалась треть лета и осень, так что, при быстром решении дел, я мог бы ещё что-то заработать на новом месте. События, которые я сам же вызвал к жизни, требовали внимания, отточенности и решительности. Я был ими захвачен целиком. Но во мне на заднем плане стоял спокойный и внимательный охотник. Невозмутимость ожидания делала его предстоящие действия ещё непоправимее.
12
Домой я приехал поздно. Сил писать письма не было. Отложил до завтра. Утром мужик на мешке не давал мне покоя. Собираясь на работу, я умом понимал, что нечего бежать впереди паровоза: нужно сначала получить место, а уже потом заниматься новой структурой, но меня подмывало начать её создавать как можно быстрее.
В деревнях, принимая ягоды, я аккуратно пытался узнать, есть ли в округе травницы. Если получится с работой, можно сразу показать людям, что надо собирать вместо того, чтобы их гонять с фотографиями в руках: соберут не то обидятся, и больше не будут работать. В результате: отсутствие рук, неблагоприятные слухи и несоответствие между делами и обещаниями заказчику. В нескольких деревнях назвали какую-то Евдокию. Где находилась деревня этой Евдокии, я представлял, но ехать к ней вместе с Лёвой я не мог. Он работал на других.
После работы написал Глебу Олеговичу о том, что Павел Григорьевич решил нас свести из-за того, что у меня есть готовая структура по сбору трав, и мы могли бы взаимодействовать, получая от сотрудничества взаимную пользу. Я перечислил количество населённых пунктов, в которых для моей конторы собирают ягоды и будут собирать грибы. Спросил у него, как будто дело было уже решённым, сколько машин нужно, и будут ли водители его или мои. Выразил надежду на сотрудничество и уверенность в том, что расширение популярного сегодня экологически чистого сырья поможет развитию его компании. Воткнуть ещё раз в текст Павла Григорьевича мне не удалось, так как письмо получилось гладким, и надуманность внесла бы корявость в изложение.
Мои родители жили в дальней смежной комнате. Комната ближе к коридору была ничьей, и моя комната находилась с другой стороны коридора. Периодически из комнаты родителей глухо бурчал телевизор. Телевизор ещё был и в центральной комнате, но его практически никто не смотрел: у меня был комп, так что, он был мне не нужен. И отец, и мать работали в две, а то и в три смены, поэтому свободное время совпадало у них эпизодически. Кроме того, у отца были командировки. Но как раз сегодня он был дома. Я услышал, как после сна он загремел на кухне посудой, и тоже вышел на кухню. Мы посмотрели друг на друга, удостоверились, что всё в порядке, и я попросил разрешения взять его мотоцикл. «Бери»: сказал он.