Что еще можно было сказать, оказывается, я теперь знаю немецкий язык на разговорном уровне, что в нынешнее время большой плюс. За настоящего немца не сойду, но понять и, вполне сносно, что-то пробурчать в ответ, если придется, смогу. Кольцов язык изучал целенаправленно. Сам я в свое время в школе и институте изучал английский язык, побывал во многих странах, где с удовольствием общался с местными аборигенами на местно-английском диалекте, также приходилось иметь дела с мануалами к различной технике, компьютерными программами, игрушками куда же без них-то, поэтому на английском тоже вполне мог объясняться.
Что еще вспоминается о времени и месте, куда я попал. Командующий группы армий «Центр» генерал-фельдмаршал фон Бок давил на РККА в центре фронта, а 3-я танковая группа, наступавшая из района Сувалок и 2-я танковая группа, наступавшая из района Бреста, при поддержке пехотных соединений, сильными фланговыми ударами практически окружила, соединившись восточнее Белостока, и перемолола отступающие советские войска. В течение всей кампании 1941 года немцы «любили» атаковать «клещами», а чего ж не атаковать силы свежие были и, по своей морде еще не получали, перли нахрапом, но грамотно. Мы контратаковали и даже смогли приостановить каток вермахта под Гродно, но боковые удары моторизированных частей и полное господство в воздухе 2-го воздушного флота фельдмаршала Кессельринга, снова заставили РККА отступать.
Сейчас мы отступаем. Огрызаясь, оставляя заслоны на реках и возле мостов, которые сминали наступающие гитлеровские передовые части, мы снова отступаем. Уже далеко позади остался Минск, который 28 июня, то есть две недели назад взяли гитлеровцы, а мы идем и идем к Москве, чтобы по команде командиров собраться, перегруппироваться, зацепиться за очередной рубеж и держать врага.
Из прочитанных книг вспоминалось, что к началу-середине июля 1941 года основные силы Западного фронта, попав в окружение под Белостоком и Минском, оказались частично разгромлены, частично дезертировали, частично ушли в партизаны, а частично попали в плен. От фронта осталось лишь 16 дивизий, из которых только восемь сохранили от 30 до 50 % боевого состава. Остальные представляли собой разрозненные отряды до нескольких сотен человек без автотранспорта и тяжёлого вооружения. Таким отрядом являлась и наша группа.
Размышляя о своих будущих телодвижениях, решил для себя действовать по принципу «давай вперед и не бойся», а там разберемся. От моей роты осталось человек десять бойцов, главное, что вспомнил фамилии этих молодых парней по 20-25 годков, стоящих рядом. Надо же так совпало, а может быть, кто развлекался в отделе кадров, но в одном отделении служили рядовые Сергей Орлов, Женя Воробьев и Иван Грачев, Андрей Чайкин со старшим сержантом Петром Птицыным во главе, остальные солдатики того же возраста, да старшина Владимир Филиппов бывалый, спокойный красноармеец, где-то под сорок лет. Еще стояли сержант Михаил Боголюбов, бывший студент медицинского института, бросивший институт по каким-то семейным причинам. Он входил в медицинский взвод полка, но частенько в свободное время бывал в нашей роте, «корешуя» со своим другом старшим сержантом срочной службы Сергеем Петровым, будучи 23-х и 20-ти лет, соответственно.
Впереди колонны идут наш командир батальона капитан Васильев и батальонный комиссар это неплохо, что они живые. В общем, после налета человек тридцать осталось лежать на земле, красноармейцы их уложили вдоль леса и, собрав документы, передали комиссару. Бредем дальше по дороге, с нами две телеги, лошадей которых убило, и теперь мы, меняясь по очереди, вдесятером толкаем каждую из них. На них везут три противотанковых ружья с несколькими патронными ящиками к ним, диски и сумки с пулеметными лентами к ручному и станковому пулеметам «Дегтярева», крупы в мешках, а сверху них на шинелях уложены двое наших раненых, которые еще живы, но идти не могут. Сзади к телеге прицеплена полевая кухня. Пушки, минометы и все, чем был укомплектован наш стрелковый полк все было оставлено на позициях или брошено по пути из-за расстрелянного боезапаса.
Солнце, совершив свой дневной круг, плавно опускалось за горизонт, а мне сильно хотелось есть. Что ж это за «попаданство» такое. Почти день прошли, пережили 3 налета, а я ни одного подвига не совершил, только в ямах или под деревьями прятался, да в землю вжимался страшно. Все-таки из мирной жизни попасть туда, где смерть обыденна к этому надо привыкнуть.
Впереди колонны идут наш командир батальона капитан Васильев и батальонный комиссар это неплохо, что они живые. В общем, после налета человек тридцать осталось лежать на земле, красноармейцы их уложили вдоль леса и, собрав документы, передали комиссару. Бредем дальше по дороге, с нами две телеги, лошадей которых убило, и теперь мы, меняясь по очереди, вдесятером толкаем каждую из них. На них везут три противотанковых ружья с несколькими патронными ящиками к ним, диски и сумки с пулеметными лентами к ручному и станковому пулеметам «Дегтярева», крупы в мешках, а сверху них на шинелях уложены двое наших раненых, которые еще живы, но идти не могут. Сзади к телеге прицеплена полевая кухня. Пушки, минометы и все, чем был укомплектован наш стрелковый полк все было оставлено на позициях или брошено по пути из-за расстрелянного боезапаса.
Солнце, совершив свой дневной круг, плавно опускалось за горизонт, а мне сильно хотелось есть. Что ж это за «попаданство» такое. Почти день прошли, пережили 3 налета, а я ни одного подвига не совершил, только в ямах или под деревьями прятался, да в землю вжимался страшно. Все-таки из мирной жизни попасть туда, где смерть обыденна к этому надо привыкнуть.
Подошли к какой-то речке, возле моста через нее стоит заслон три красноармейца с молоденьким лейтенантом во главе, а сколько за деревьями прячется, не понять.
«Стой, кто такие!?» закричал лейтенант.
Наш Васильев подошел, переговорил с товарищами и объявил нам: «Батальон, слушай боевой приказ. На станции Толочин формируются госпитальные поезда, там же находится штаб нашего корпуса с командующим генерал-майором Рубцовым, точнее, те из корпуса, кто остался жив. Туда же стягиваются и бойцы, кто дошел. Хотя скажу прямо, дошли немногие наши товарищи, сильно потрепал враг наш корпус под Белостоком. Но наша задача закрепиться на этом берегу и стоять сутки, а если надо, то и больше, пока не будет приказа отступать».
Что мы еще узнали. Речка называлась Друть и впереди по дороге километрах в семи расположена станция Толочин. Перед нашими позициями остались поля картошка «бульба» растет, жаль, что еще рано урожай снимать, а за речкой на нашей стороне прямо у нас за спиной стоит лесной массив. Позиция наша, в принципе, ничего тебя не видно, можно и отступить, если что, а потом вернуться на исходные позиции.
Объявили привал, кто пошел пить воду и умываться в мелкой речке с теплой водой. Дно у нее илистое и камыши кустами растут вдоль берегов хорошая преграда может быть. В общем, расслабились мы, малость, ополоснулись от пыли, ноги в воде отдыхают. Все ж хорошо, что мы, похоже, выскользнули из котла. А впереди в конце августа ждет нас Смоленск со своей смоленской оборонительной операцией, где мы маленько «отоварим» немцев под Ельней. Ладно, это все высокие материи, а я пока плыву «по течению».
Васильев разбил людей повзводно и определил сектора ответственности. Сам он осуществляет стратегическое руководство. Первым сводным взводом, залегшим слева от моста, командует наш батальонный комиссар, в центре, вместе с солдатами заслона, расположился второй сводный взвод с самим капитаном, и справа я со своим взводом, а больше командиров-то и не осталось. К остаткам моей родной роты добавили еще человек пятьдесят. Контролировали мы метров 500 вдоль реки.
Двум красноармейцам, кто постарше и опытнее, углубиться в лес метров на триста и разведать, что там: топь, заливной лес с водой или сухая земля. Смотрите ложбины и другие естественные укрытия, которые нам очень пригодятся, когда нас будут долбить артиллерией или бомбами. Будет, куда отступить и переждать обстрел. Остальным копать окопы, пока вода не выступит и, чем глубже, хоть до полного профиля, тем лучше.
Слышу, бухтят «итак сил нет, а еще копать».
Ребята, сами спасибо скажите, когда будет куда спрятаться. Бруствер из земли прострелят из автомата на раз, а так будет куда залечь и отсидеться.
На краю залегли Грачёв с Воробьёвым, пристроив противотанковое ружье, копая окоп на двоих. Пулеметчиков мне во взвод не попало, пришлось брать пулемет «Дегтярева» себе, да 4 диска по 230 патронов, негусто, но он лишним не будет. Бойцы вооружены нашей проверенной годами трехлинейной винтовкой Мосина, которая почти 60 лет с некоторыми модернизациями стоит на вооружении нашей армии. Недалеко прилег наш снайпер с «СВТ-38» бурят Иванов Ардан, охотник. Правильно, кто, как не потомственные охотники будут снайперами, умеющими незаметно ходить по лесу, выжидать, обращать внимание на движение веток, поведение птиц, да еще и «белку в глаз» бить. Еще одним нашим снайпером был рядовой Малеев Леша, русский парень лет двадцати, имевший разряд по пулевой стрельбе.