Держи, выпей. Пей, говорю! Пользуйся моей добротой. Пей, это вкусно! И девушка несмело взяла бокал. Некоторые гости любили так начинать свои игрища: прикидывались добренькими, предлагали еду, вино Чем это заканчивалось, Паскуда отлично помнила. Но Гор, похоже, в самом деле просто дал ей вина. Она осторожно пригубила и аж зажмурилась, до слёз: вино было терпким, сладким, густым, и показалось ей нереально вкусным. С непривычки оно подействовало очень быстро: щёки её порозовели, глаза заблестели, даже настроение поднялось, стало как-то легко и почти хорошо. От очага было тепло, ковёр был мягким, сыр и пирожные вкусными. Паскуда отлично понимала, что Гор взял её просто потому, что других было сегодня не взять А жаль ей понравилось. Вот бы почаще!
А Гор меж тем трепался:
Ты даже не представляешь, что со мной скоро произойдёт, да и куда тебе! А я свалю отсюда, поняла?.. Свалю на фиг; кому что, а мне свобода-а!!! Он проорал это слово так, что Паскуда вздрогнула. И будет у меня жизнь, понятно тебе, жизнь, настоящая, моя, и только моя, без уродов этих всех, без Клизмы, без Хэ и без вас.
Девушка слушала трёп Гора, смакуя сыр и вино, и губы её порой трогала злорадная улыбочка. Не всё было так радужно, как ему представлялось, ох, не всё! Но Гор на неё не смотрел и её злорадства не замечал. Он наслаждался, и не подозревая, что это его последняя подобная ночь. Что где-то со скрипом и лязгом повернулось колесо судьбы, и желтая лента упала в темноту мрачного грота, а в далеком Ашфилде, о котором он и знать не знал, девичья рука погладила лак любимой лютни, и нежный тихий вздох ознаменовал прощание с прошлой жизнью и новые надежды. Что в устье Великой Реки уже вошел корабль с фигурой единорога на носу, разрезая обледеневшим килем свинцовые ледяные воды, по которым косами вился студеный пар. Никто еще этого не знал.
Глава вторая: Тринадцать
На рассвете девочки начали просыпаться; первая проснулась эльдар, Мария она и уснула последней. Она была эльфийской кватронкой: дочерью эльфа и полукровки, почти эльф, поэтому была сильнее и здоровее своих подружек. По дороге нёсший её мужчина потерял жёлтую ленту с её платья; остальных трёх девочек с такими же лентами уже не было с ними. Проснувшись, Мария удивилась неприятному привкусу во рту, а так же тому, что все они, одетые в короткие и уродливые рубашки, как попало лежат прямо на каменном полу в странном, абсолютно пустом помещении. Здесь был очень высокий потолок, но само помещение было длинным и узким, как коридор. Три стены были каменными, из пёстрого мрамора, украшенные странными барельефами, а четвёртая стена деревянной, с большой двустворчатой дверью, запертой снаружи. До потолка она не доходила, и Мария, задрав голову, увидела, что помещение снаружи очень большое, с большими окнами высоко под потолком, светлое. Встав, Мария осмотрелась. Внимание её сразу же привлекли барельефы: на них очень реалистично и талантливо изображены были монстры с головами животных и телами людей, которые тащили за волосы, избивали и насиловали связанных женщин. Половые органы монстров были изображены настолько реалистично и тщательно, что у Марии, никогда не видавшей мужчин, но жившей на ферме и наблюдавшей спаривание животных, не возникло ни малейших сомнений насчёт того, что она видела. Как и насчёт того, что всё это было именно насилием: художник постарался, чтобы и в этом сомнений не было. У связанных женщин были страдальчески искажены лица и растянуты рты в беззвучном крике. Марии стало так жутко, что её даже затошнило. Что там говорила вчера Госпожа?.. Что всё, что с ними будут делать, правильно и законно?.. Но что именно с ними будут делать? Почему на них эти нелепые рубашки, оставляющие открытыми ноги, с огромными вырезами, из которых выпадают груди?.. Остальные девочки просыпались, поднимались; посыпались вопросы:
Вот я уснула! Ты тоже?
Где мы?
Ой, а кто меня раздел?
Мои волосы! Смотрите, мне обрезали волосы до лопаток!
Ой, и мне!
Где мы?
А где Мина? И Тина, и Агнес?!
И Ким нет! Девочки, где мы?
Мария молча показала Трисс, своей подруге, белокурой полукровке с серыми большими глазами и пухлыми губами, на барельефы, и та скривилась:
Ой, нет! Фу-у!
Что нет?! Тут же повернулась к ним Марта, кватронка, пепельная блондинка, кудрявая и кареглазая. На юге Нордланда каждую третью девушку звали Марта, и так же много здесь было сухопарых, грациозных кудрявых блондинок. Подойдя к подругам, она зажала рот ладонью:
Вот я уснула! Ты тоже?
Где мы?
Ой, а кто меня раздел?
Мои волосы! Смотрите, мне обрезали волосы до лопаток!
Ой, и мне!
Где мы?
А где Мина? И Тина, и Агнес?!
И Ким нет! Девочки, где мы?
Мария молча показала Трисс, своей подруге, белокурой полукровке с серыми большими глазами и пухлыми губами, на барельефы, и та скривилась:
Ой, нет! Фу-у!
Что нет?! Тут же повернулась к ним Марта, кватронка, пепельная блондинка, кудрявая и кареглазая. На юге Нордланда каждую третью девушку звали Марта, и так же много здесь было сухопарых, грациозных кудрявых блондинок. Подойдя к подругам, она зажала рот ладонью:
Ге-е-е! Вот мерзость! И придумают же такое!
Где мерзость?! Побледнела самая младшая, черноволосая темноглазая кватроночка, Клэр. Что это? Что они делают?! Зачем это?!
Тихо! Приложила палец к губам Мария, у которой был самый хороший слух. Кто-то идёт!
Сколько сегодня? Услышали девочки холодный низкий голос. Голос был мужской, несомненно мужской; с мужчинами, работавшими на ферме, девочки не общались под страхом самых суровых репрессий; они и видели-то их только со стороны и никогда близко.
Тринадцать. Ответил голос, выше первого, скрипучий и неприятный, но тоже мужской. Четыре для особых удовольствий, и того для вас девять. Есть одна эльдар, правда, старая семнадцатилетка, но красотка при том, в самый раз для тебя, Гор.
Одну нам! Напомнил кто-то, тоже мужчина, и холодный голос подтвердил:
Вам, вам. Сказано было у самой двери, и девочки отпрянули от неё. Они не понимали, что происходит, но им было очень страшно.
Дверь заскрипела, открываясь, и Мария первым увидела Гора: она как-то сразу поняла, что это он. Да его и невозможно было не увидеть первым, при его-то росте и красоте лица!. Но слишком правильное лицо и ледяной взгляд тёмных глаз были такими же, как его голос: жестокими и бесстрастными. Он посмотрел на Марию, задержал взгляд на её ногах, потом окинул взглядом остальных девочек, словно смотрел на животных, которых собирался использовать.
Давай, сразу нашу выберем, Гор? Обратился к нему рыжеволосый юноша, тоже красивый, хоть и иначе, и явный кватронец: из эльфийского в нём были лишь слегка заострённые уши, да нездешний блеск в глазах. Гор осмотрел девочек и вновь задержал взгляд на Марии, от чего она вся похолодела и сжалась.
Выбирайте. Кивнул он. Мне вот эта нравится, эльдар.
Она здоровая, как лошадь! Сморщился Арес. И старая, ей, поди, за шестнадцать уже! Мне вот эта, рыжая нравится! И он рванул на себя взвизгнувшую Розу, пятнадцатилетнюю кватроночку с медными кудрями, молочно-белой очень красивой кожей и прекрасными чёрными бархатными близорукими глазами. Парни мгновенно содрали с неё рубашку и принялись щупать и осматривать, тиская груди и ягодицы:
Смотри, какая смачная!
Вы на рожу её повелись. Холодно сказал Гор. Она кватронка; чё, не знаете, что с кватронками бывает?.. Рожа станет страшная, а жопа у неё так себе, сиськи в стороны торчат, как у козы, и ноги короткие! Длинная-то круче! И он потянул к себе Марию. Девушка молча, но сильно рванулась, и Гор от неожиданности выпустил её, а она, зашипев, как дикая кошка, попыталась проскользнуть между ними к выходу.
Бешеная Чушка!!! Завопил Арес азартно; они мгновенно схватили Марию и принялись лапать, награждая пока несильными, но чувствительными оплеухами. Мария отбивалась молча, пыталась царапаться, пинаться и кусаться, и её быстро скрутили.
Гор, с неё начнём?! Спросил Арес, чуть покраснев от раздражения и азарта.
Нет. Сказал Гор. Её последней. Пусть смотрит.
Так чё, кого возьмём? Арес присмотрелся к Трисс, побледневшей, дрожащей от страха за Марию. Рыжую или вот эту, губатую? Смотри, какие у неё сосалки смачные!
Парни заспорили, осматривая и ощупывая девочек, которые плакали, вырывались и пытались сжаться и прикрыться. Кроме Ареса, Трисс никто не захотел. Эрот, высокий, нереально красивый блондин с синими глазами и чёрными бровями и ресницами, полукровка-Фанна, редчайшее на Острове существо, так как Фанна практически не контактировали с людьми, захотел маленькую Клэр, но та была такой тоненькой, такой хрупкой, почти без груди, с узкими бёдрами, что его только подняли на смех. Приют явно склонялся к грудастым пышечкам: Розе и Саманте. Вторую, хоть Гор решил, что она получше Розы, тоже забраковали из-за возраста: ей было уже шестнадцать. Гор попытался предупредить парней, что Роза им очень быстро разонравится, но Локи, который часто спорил с Гором просто потому, что ненавидел его, всё-таки убедил всех остановиться именно на ней. Девушку заперли обратно в загон, Марию привязали за руки к кольцам в стене, а для остальных начался ад. Их насиловали, передавая от одного к другому, били, запрещая издавать членораздельные звуки, жаловаться и просить; принуждали делать такие отвратительные и шокирующие вещи, что многих рвало, и за это их опять били. Кудрявая Марта так визжала и орала, когда ее начали насиловать, что Гор прервал процесс и потребовал Доктора. Этого девочки знали: раз в полгода он появлялся на ферме и осматривал их. Осмотрел он и Марту, бесцеремонно раздвинув ее дрожащие бедра и заглянув в пах.