Мастер Ашкенази, это был его голос, только что мне напомнил о том, что я пока еще не выполнил его просьбы, не устроил ему встречи с одним любопытным человеком. Но для этого я должен снова появиться на своей родине! Дела в Израиле, их необычное завершение меня задержали с поездкой в Россию в новом облике. Но отправка в Москву фотографии моей встречи с Коэном в палестинской кофейни и бойня, устроенная Джеком, резко охладило мое прежнее желание побывать в Москве. Но мастер Ашкенази мне только что напомнил, ясно и четко сказал, что я имею лишь время на выздоровление, после чего должен немедленно отправляться в Москву.
Но, как говорят мои друзья русские, поживем и посмотрим, как будут в дальнейшем складываться мои дела?! Сейчас же мне предстояло покинуть это помещение, и скажу вам прямо, что теперь я не совсем был уверен, что нахожусь в какой-либо тель-авивской больнице. Самое главной для меня в этот момент была одна маленькая проблема, как за порогом этого здания я мог бы добраться до одного из своих тель-авивских домов-тайников?! Я не мог бы воспользоваться такси, так как, наверняка, внимание таксиста привлек бы своей слабостью. Пешком до цели я попросту бы не дошел!
В этот момент в палате вспыхнул свет, я тут же убедился в своей полной неправоте, когда предполагал, что в этом помещении, помимо меня, находятся и другие люди! В нем, оно при свете мало чем походило на больничную палату, никого не было, если не считать меня, моей кровати, столика с медикаментами и пары телевизионных камер на штативах. Хитрый мастер Ашкенази собирался меня допрашивать с удаленного расстояния при помощи телекамер.
Тут распахнулась дверь и на пороге показалась самая настоящая еврейская красавица. Рыжеволосая, полногрудая с осиной талией и с длиннющими ногами, словно стрела, сорвавшаяся с тетивы арбалета, она влетела в помещение. Девушка тут же меня, даже не поприветствовав, принялась одевать. С собой эта красавица принесла зимний анорак. Когда джинсы и полусапоги оказались на мне, то медсестра мне на плечи накинула этот зимний анорак, так как из-за перевязанной многими слоями бинтов груди на меня ничего другого нельзя было бы одеть. Рыжеволосая оказалась довольно-таки сильной девчонкой, она меня, признаюсь вам откровенно, довольно-таки легко выковыряла из постели и практически на себе потащила к двери.
Сегодня очень многие врачи своим пациентам советуют подниматься на ноги и самому ходить уже на следующий день после операции. Они утверждают, что самостоятельное хождение, это самый быстрый путь к полному выздоровлению! Но я пока еще вообще не мог самостоятельно держаться на ногах, тем более не мог самостоятельно передвигаться. Может быть, потому что после операции прошло всего лишь три часа, а может быть, и потому, что меня на себе тащила такая красивая девчонка, как эта рыжеволоска! Она меня уже протащила по пустому коридору, он собой напоминал коридор любого офисного здания, но, разумеется, не был больничным коридором.
Желая, познакомиться с этой девчонкой, я ей сказал тихо сказал на ушко:
Ты уж меня извини, но у меня нет сил на то, чтобы самому пройти по этому коридору!
Ты уж не дури, солдат! На то мы женщины и созданы, чтобы мужиков таскать на себе! Я тебя дотащу до выхода из здания, а дальше уж ты сам пойдешь!
Вы знаете, конечно, я мог бы ее попросить, мне помочь добраться до своей конспиративной квартиры в Тель-Авиве, но что-то меня остановило, и я промолчал. Вскоре мы добрались до выхода из здания, по дороге нам не встретился ни один человек. Мастер Ашкенази оказался весьма предусмотрительным человеком, а этой рыжеволосой Тильде он, видимо, очень доверял!
Я с ней не стал прощаться, а просто выпрямился во весь свой рост и, представив себя в строю, сделал несколько шагов. Все что я запомнил, так это было то, что я все время пытался удержаться на ногах. Даже ухватился за ограду соседнего особняка, и по ней начал сползать на пешеходный тротуар. Дальше последовал очередной провал в памяти. Пришел в себя от прохлады ветерка, начавшего обдувать мое лицо. Открыл глаза и увидел, что нахожусь в салоне какого-то автомобиля, за рулем сидит какой-то человек с рыжей шевелюрой. Я был настолько слаб, что сразу и не понял, была ли это женщина или это все же был мужчина.
Но у меня хватило сил на то, чтобы поинтересоваться:
Извините, но вы, куда меня везете?
Домой! Мне ответил знакомый женский голос.
Тогда я все же догадался, что в Тильде взыграла женская натура, она решила меня спасать, даже жертвуя сама собой! Полиция после обысков в офисном центре мастера Ашкенази, обязательно проведет обыски по местам проживания всех его сотрудников. Так что в доме Тильды нам обоим появляться было более чем опасно!
Но у меня хватило сил на то, чтобы поинтересоваться:
Извините, но вы, куда меня везете?
Домой! Мне ответил знакомый женский голос.
Тогда я все же догадался, что в Тильде взыграла женская натура, она решила меня спасать, даже жертвуя сама собой! Полиция после обысков в офисном центре мастера Ашкенази, обязательно проведет обыски по местам проживания всех его сотрудников. Так что в доме Тильды нам обоим появляться было более чем опасно!
Вы не могли меня отвезти по адресу?! И я Тильде продиктовал адрес своей конспиративной квартиры.
Тильда по началу не поверила, что особняк на одной из городских окраин, является именно тем самым местом, куда она меня должна была доставить. Она свой старый ауди даже притормозила перед его воротами, девчонка совсем уж собралась уходить от этих ворот на разворот. Именно в этот момент я ее попросил:
Тильда, пожалуйста, не уезжай, проезжай прямо в ворота! Нас там уже ждут!
Ауди очень сильно дернулся и в мгновение ока проскочил ворота, распахнувшиеся прямо перед его носом. Видимо, Тильда глазам своим не могла поверить в то, что я могу иметь хоть какое-то отношение к такому роскошному особняку. Но, проехав две пары сотен метров, Тильда свой ауди остановила прямо перед входом в особняк. Ее автомобиль был тут же окружен специальной командой телохранителей, подчинявшихся одной только полковнику Андерсену! Видимо, они меня все же узнали, но не проявили активности, ожидая моего приказа. Тильда же сидела ни живой, ни мертвой за рулем своего ауди, мотор его двигателя все еще продолжал работать.
Заглуши двигатель, мы приехали! В этом моем доме ты ничего не должна бояться или просто опасаться. Прислуга и секьюрити тебя будут слушаться так же, как и меня! Только одну неделю ты не сможешь покидать его территорию! Немного оправившись, я покину этот дом и Израиль, тогда весь этот дом будет тебе принадлежать! Так что сосредоточься, девочка, и саму себя веди соответствующим образом! Повторяю, в этом доме тебе абсолютно нечего бояться!
С этими словами я приоткрыл заднюю дверцу ауди, и сказал, обращаясь к старшему телохранителю:
Перенесите меня в мою спальню и срочно вызовите терапевта и хирурга! Они должны меня осмотреть на наличие в моем теле прослушивающей аппаратуры. Ауди этой дамы разобрать на запчасти, но их не продавать, а уничтожить таким образом, чтобы это ауди не смогли бы найти ни по одной запчасти, словно машины никогда не существовало! Девушку отведите в одну из гостевых комнат и, пожалуйста, беспрекословно выполняйте ее любую просьбу!
3
Первую половину следующей недели я не занимался своими делами. Основное время проводил в тренажерном зале или в бассейне, пытаясь побыстрей восстановиться после ранения. Тренировался и плавал под наблюдением опытного тренера, одного из своих ирландских знакомых. Узнав о сумме гонорара, он без каких-либо возражений прилетел и поселился в одной из гостевых комнат моего конспиративного особняка. Парень не задавал мне много вопросов, но уже со второй половины дня своего прилета он меня взял в оборот, начал очень жестко со мной работать. То есть он работал, почти также, как Фомич в те давние московские времена моей подготовки, обучая партизанскому искусству ухода от преследования, нападению из-за засад.
Если первые два дня, порой после даже спокойной пробежке по лужайке я то и дело отхаркивался сгустками крови. То тренер-терапевт тогда мне кричал:
Занятия срочно прекратить! Иначе, рана на сердце откроется, и ты изойдешь кровью!
Но, несмотря на эти окрики, мы с Ирландцем продолжали свои жесткие тренировки. На третий день отхаркивание кровью прекратилось, мне стало даже легче дышать во время бега. Только на третий день я почувствовал, что прежняя сила начала в меня постепенно возвращаться, но рана порой давала о себе знать. Одним словом, я понемногу начал восстанавливаться. Так что временами я начал задумываться о своих собственных делах, думать о планах на будущее. Одного мне только не хотелось, в таком болезненном состоянии отправляться в Москву! Да и к тому же к такой серьезной поездке я попросту не был готов и в моральном плане!
Тогда я подумал о Тильде, так как обещанная неделя подходила к концу, мне с ней нужно было бы определяться. Хочу вам честно признаться в том, что у меня с этой еврейской красавицей что-то не сложилось. За все это время она ни единого раза ко мне подходила, она ни разу ко мне не обращалась с какой-либо просьбой или с каким-либо вопросом. Что-то и меня останавливало, несмотря на какую-то внутреннюю тягу к ней, я ни разу к ней не обратился и не поинтересовался, как она переживает неделю заключения в моем роскошном особняке?! Девчонка регулярно выходила к завтраку, к обеду и к ужину, но она ни разу не садилась за мой стол. Она забивалась куда-то в дальний уголок общей столовой и, как мне иногда казалось, чтобы с тоской посматривать в окно. Вне столовой я ее наиболее часто видел в плавательном бассейне, там она плавала великолепным кролем и даже баттерфляем. Но еще большее удовольствие я получал, когда эта рыжеволоска поднималась из бассейна. У меня дух захватывало при виде ее стройного тела в бикини!