Он полз по перилам и вибрировал в такт с умирающей рысью, которая проиграла свой очередной бой гремучей змее. Нет девиации в том, что на этом этаже царит разврат и содомия.
Кто-то делает дырки в глазах и вставляет туда половой член, а некоторые умудряются поместить венчик от блендера во влагалище. Им ведь уже некуда девать трупы и поэтому они копятся здесь. Постепенно всё начинает заполняться водой и люди в водолазных костюмах активно светят своими большими глазами в потухшие источники света.
На этой глубине идёт аморфный дознавательный процесс. Они пытаются поместить всё знание в границы одного шаблона: «в ушах вой тупой бляди. Что? Глазам не верю, но её гангрена стала явной. Шавка ты подзаборная, ну чего ты ноешь? 1:0 же. Он бьёт тебя и бросит после этого. Это же любовь, нет? Молчи, паскуда ёбаная. Жри таблетки, блядь. Пихай в себя до тех пор, пока не будешь блевать кровью.
Руки-то трясутся у тебя, шлюха. А как же идея счастья? Сколько счастья в мире, хуйло? Это знать надо, шваль! Скули, как сбитая прошмандовка».
У лестницы.
С каждой ступенькой становилось всё тяжелее расставаться. Видел тут и избиение стариков, и разбитые судьбы, и убийства собственных детей. Почему никто не хочет следить за собой и за своей жизнью? На моих глазах из одной квартиры выскочила газель и переехала маленькую девочку. Она отскочила в сторону, а газель прошлась по её ногам. Мужчина в жёлтой шляпе уверенно запрыгал от радости. Это не делало мне чести, ведь братская любовь миф. Как и избиение педофила прутом.
Он из-за лестничных перил мастурбировал на двух девочек с котятами, а мужики скрутили ему руки и начали больно хлестать по ягодицам.
Созрел один совет не употребляйте метадон, он вредит вашему здоровью и вашей смертной душе. Вот и сейчас очередной обрыган находится уже на грязном пороге смерти и слизывает серый иней с её сапог. А она давит белки его вытекающих глаз.
Бейте его, да посильнее. Они настолько невзлюбили нового жильца, что ударили его заточкой в живот и скатили тело по лестнице. Брезгливо пришлось отойти в сторону. Так мы и пятимся по этой бесконечной лестнице Якова, создателя её.
Сами мы тут ничего не делали, но так хочется прижаться к этим ступеням и почувствовать в них родное дыхание. Мне так хочется плыть на этой улыбке дальше и воспевать её:
«Ты нечто чудесное в моей жизни;
Я хотел бы прижаться к твоим тёмным сторонам;
Ты вирус, что вызывает в моих клетках цитокиновый шторм;
Я хотел бы пустить твою плазму по своим венам;
Ты мутная капля света, что упала со лба агонизирующего тела;
И я люблю тебя, ибо ты жизнь».
Ножное сало
Грязный дождь и великая река скорби. Тут растёт изморось, которую приходится поливать антифризом.
На деле всё это лишь отголоски сбитого существа, чья голова лопнула хохотом от столкновения с фурой. Эти осколки дерева отсылали к чему-то порочному, каждый из них пробил насквозь тело и рентгеном показывал улыбки костей. Их очень легко раздробить, если знать верные указатели. Не каждому слову можно верить, ведь у слов нет отражений, как и у некоторых людей.
Холодный туман скалится и кричит что-то о ксенофобии, ему ненавистно, что его дары потребляют все. Он бы хотел, чтобы люди питались лишь нефтью, ибо она уже льётся и из мертвецов, которые тащат свои могилы на чужом горбу.
Попрыгай на мне ещё немного, и мы сможем упорядочить хаос, пока я просыпаюсь после приёма бензодиазепинов. Время вымерло и метаболизм остановил холод.
Цветки мака живут со мной поблизости. Расскажешь что-то? Хотелось бы услышать про жризнь, про педофилию, про секс с животными. Есть нечто про восставших трупов, с которыми тебе пришлось сношаться? Вот бы послушать про то, как ты влезал в шкуру ленточного червя и поджидал жертву у камина. На рогах лосьей головы ты жарил человеческую плоть, а потом ещё и варил её. Быть может, что так будет вкуснее. Жаль, что рёбра были сломаны и сверху на бездыханном теле инвалида всё прыгал и прыгал какой-то социальный работник. Что?
Она мне язык откусила. Да нет же. Всё состоит из языка, а по нему ползёт гремучая трахея. Этот слайс только и плодит слова, а смысла нет и следа времени не отыскать. В нервных окончаниях попытался пошариться и найти остатки вербального уровня. Эмоциональный интеллект в ротовой полости не срабатывал, хотя плоскогубцами я дёргал самые старые зубы.
Они вырывались гейзерами крови и орошали лица мои племянников зелёной кровью. Кислотная среда всё равно разрушала эмаль.
Они вырывались гейзерами крови и орошали лица мои племянников зелёной кровью. Кислотная среда всё равно разрушала эмаль.
Прижёг себе язык и начал пережёвывать его. У меня в комнате лежит нога, покрытая опарышами. Называю этот прожект ножное сало. Каждый раз хочу есть и жадно глотаю кипу опарышей. Они не хрустят, а извиваются у меня во рту. Мёртвая кожа смешивается со слюной, и они попрыгунчиком скачут по стенкам. Каждый укус языка новый шмат кровавых ошмётков. Жуёшь и белые комки стекают по носу, а из ушей льётся вода из старого трупа. Казалось, что там отравлено и токсично. Вздутые труп плывёт на поверхности и звонко пахнет.
Иногда голодаю, так как становится тяжелее сохранять гомеостаз. Такая история интересная. Забрался в гроб какой-то молодухи, что умерла от ОРВИ и укрылся её трупаком. Тёрся об неё и рождал искры самой крепкой любви, она же не рассыпется, правда?
Если бы она села мне на лицо своей гнилой рукой, то все миазмы пошли бы прямо в мой мозг рептилии. Бей или беги, откуси её средний палец, ибо она не смеет так поступать с тобой. Струя крови ракетой устремляется в небо и красит небо в цвета застывшей крови. У солнца сдают нервы, и ядерным взрывом он плавит лица улыбающихся людей.
Улыбки становятся жидкими и отслаиваются, как и слои трупной кожи и сепсиса, гнилая нога же сыпется. Этот слой из падали и опарышей мажу на хлеб и стараюсь элегантно есть.
Мне так жалко холода, они каждый раз видят какое-то безумие в нашем мире. Чокнутый дед греется у картины с костром. Хорошо, что костёр греет слабо и он постепенно коченеет. Дети не могли сделать снеговика, ибо снег был жёлтый. Ударом биты они разбили деда, и его осколки начали ярко светить с неба.
Свет отражался от беззубых бомжей и устремлялся яркой кометой в сердца препаратных борцов за равенство. Они считали, что нет плохого клея, есть лишь хорошая интоксикация этого организма.
Известно, что смерть мозга разбивает ваши планы по походу в магазин и вы очень долго смотрите яркие мультики.
Там кружится туман, и танцует кровь. Мужчина стоит в проёме заброшенного дома и долго смотрит. А женщина яростно кричит, что убили её сына. Могильщики не стали долго копать могилу и грязными руками кинули туда труп уважаемого человека. Он получил восемь уважаемых фотонов себе в живот. Мы преисполняемся света и пытаемся научить других неугасимому огню, который суть почечный сосальщик и он тошнит на землю нашими останками. С этой башни я спрыгну, если ножного сала больше не будет.
Мне ведь так не хочется потерять сквозь грязное стекло лабиринта и смотреть на похищение своих органов. Они не дают жизнь, а приносят смерть, ведь в каждом из них патология. Постарайся родить нечто в воде и пусть она станет красной. Видел, как вы сосались до самой его смерти. Даже во время глубокого приступа он показывал тебе свой язык. А ты пыталась помочь старому человеку, у которого и были забраны ноги.
Иногда кажется, что я могу перемещаться по телам и реальности, но ошибки людей уничтожают целые вселенные. Становится невозможно видеть чёрные дыры у себя в голове, лишь белые карлики вечно воруют у людей детей и отдают им свою девственность. Вот бы свети твою старую татуировку, но дедовскими методами. Если у тебя отойдёт кожа, то я смог её проживать и съесть.
Даже не подавиться, хотя света всегда бывает мало, и старая игла можно совокупить ВИЧ с семенной жидкостью. В каждый из стульев нервной системы был забит ржавый гвоздь. Так хотели призвать на пир столбняк, но призвали какого-то моралиста.
Да, тебя родили. Никто тебя не любил, а ты делал это в ответ. Хули нет? Так всегда было честно. Паразитом забирался в её складки и насиживал там белые яйца.
Они вылупятся и будут есть её опрелости, а потом они парализуются и станет красивой подводной осой. В том месте, где бродит мой утонувший предок. Дела принимают интересный оборот. Если жертвуете собой, то помните, что в ваш гроб будут смачно плевать и харкать. Постараются откашлять вопрос и поскорее вас забыть. Она так и стоит там, в комнате уже живёт вместе с ней страшная вонь и большой таракан.
У них нет свет и кишечная палочка спичкой падает на кровь бензина, чтобы разжечь мизерный свет большого пальца и утолить голод Порождённого.
Он часто вопит от сотен иголок спидозного смысла. Все носком тыкаются в хорошие стороны мира и думают, что они их не выдумали. Глаза закрываются, и истинная картина сотнями ворон превращает их чучело в набор грязных тряпок, который будет сдан на благотворительность. Ключами трясу перед лицом и съедаю бумаги, которые могут вызывать одержимость.