Владимир Войнович
Мы здесь живем
Было раннее утро, и трава, облитая обильной росой, казалась черной. Слабый ветер шевелил над Ишимом тяжелые клубы тумана.
Ваня-дурачок гнал через мост колхозное стадо и пел песенку. Губы у Ивана толстые, раздвигаются с трудом, поэтому в песенке нельзя было понять ни одного слова.
Я ехал на своем самосвале и уже собирался въехать на мост, но увидел на нем теленка. Задняя нога его застряла меж двух бревен, теленок лежит на брюхе, мычит, на том его борьба за жизнь и кончается. Я остановил машину и помог потерпевшему.
Ну что ж ты, сказал я Ивану, губы-то распустил? Видишь, теленок провалился! Так ему и ногу недолго сломать.
Пускай ломает, дурачок беспечно махнул рукой. Прирежем Хлопцам на стане три дня мяса не давали. А меня не дразни. Гошке скажу.
И пошел, волоча по траве свой длинный бич, который здорово щелкает в умелых руках.
Я медленно въехал на мост и забуксовал как раз на том месте, где провалился теленок. Я давил на газ, колеса крутились, еще больше раздвигая бревна, но машина не двигалась с места. Увидев это, Иван вернулся.
Ну что? спросил он, подходя, и хлопнул бичом.
«Что, что», передразнил я его. Видишь, забуксовал.
Ну давай тогда тебя прирежем. На шашлык.
Брось ты эти шутки, сказал я ему. Ты лучше возьми мою телогрейку, вот так сложи вдвое, чтоб изнутри не запачкалась, и подложи под колесо.
Я благополучно переехал через мост и остановился. Иван подал мне мою телогрейку. Она была совсем чистая, а у него на правом боку через рукав шел грязный рубчатый след от ската.
Ты сам, что ли, ложился под колесо? спросил я.
Нет, свою телогрейку подложил, а то твоя новая жалко.
Выехав на грейдерную дорогу, ведущую на Кадыр, я в третий раз остановил машину и подошел к желтому дорожному щиту, на котором прямыми крупными буквами было написано только одно слово:
«ПОПОВКА».Много людей ездит мимо этого щита и видит то, что на нем написано. Но разве запомнишь название каждой деревни?
А я здесь часто бывал. Знал Гошку, знал и других.
Вот об этих людях я и написал свою повесть.
1
Кусты ивняка стояли над суженным руслом Ишима. Санька и Лизка нагрузили глиной высокий самосвал Павла Спиридонова, прозванного Павло-баптист, и Павло, надвинув кожаную фуражку по самые уши, уехал. Подруги, бросив лопаты, легли отдохнуть. Лизка сняла с себя выгоревшую кофточку, и тень от листьев пятнами упала на ее загорелую спину.
Не умеешь ты, Санька, работать, сказала Лизка. Лопату криво держишь, и все у тебя высыпается.
В кустах жужжали шмели и трещали кузнечики. Наискосок через небо почти невидимый самолет тянул извилистый волокнистый след. Лизка перевернулась на спину и посмотрела на небо.
Смотри, самолет летит и дым пускает. Как все равно облако, сказала она.
А это облако и есть. Самолет сам его делает.
Как это он делает? недоверчиво спросила Лизка.
Не знаю как, а знаю, что делает. Инверсией это называется.
Ишь ты инверсия, почтительно повторила Лизка незнакомое слово. Инверсия. А ты откуда знаешь?
Так, знаю. Летчик один знакомый рассказывал.
Летчик? У тебя есть знакомые летчики?
Были.
Лизка немного помолчала, потом пошутила:
Вот видишь, жила ты в городе, летчиков знакомых имела. А то ведь в Поповке их нету. Здесь какой ни то комбайнер, и тот уже нос дерет не подступишься. Поживешь-поживешь да и выйдешь за Ивана-дурачка.
Санька, ничего не ответив, лежала, смотрела на небо и старалась ни о чем не думать. Ни вставать, ни тем более работать не хотелось.
Слушала я вчера, как ты пела в клубе, сказала Лизка. Хорошо у тебя получается. Прямо как у артистки. «Парней так много холостых» начала было Лизка, но одумалась. Это ты тоже в своем городе научилась?
Тоже.
Все в городе, вздохнула Лизка. Летчики в городе, артисты в городе. А у нас Лизка поднялась на локте и посмотрела на дорогу. Ой, никак Гошка едет! сказала она радостно.
Гошка?
Ага, Лизка торопливо застегивала кофточку.
Ну что, мне опять идти цветочки собирать? Санька поднялась и вытянула в стороны онемевшие руки.
Сходи, Саня, попросила Лизка. Последний раз сходи. Сегодня что ни то да будет. Сегодня я у него добьюсь ответа.
Что ж делать, сказала Санька и пошла, раздвигая кусты, к Ишиму.
Гошка затормозил у самого обрыва и стал медленно подавать машину назад.
Ну что, работать будем? спросил он, стоя на подножке и глядя на Лизку через кузов.
Будем, сказала Лизка, немного погодя.
Погодя некогда, Лиза, там строители ругаются.
Поругаются на пять минут больше. Санька уморилась, пошла умыться.
Гошка был в майке. Солдатская гимнастерка, придавленная учебником литературы, лежала рядом на сиденье. Лизка, влезая в кабину, отодвинула все это в сторону и сказала:
Ты чего это костяной подворотничок носишь? От него шея портится. Надо тряпочный носить
Стирать его да подшивать, сказал Гошка. Некогда.
Хорошо женатому, вздохнула Лизка сочувствующе. Жена и подошьет, и постирает, и вон дырку на рукаве залатала бы.
Чего там латать? Выбрасывать пора.
Чего ж не выбросишь? насмешливо покосилась Лизка.
А вот до плеча разорвется выброшу.
Замолчали. Гошке хотелось спать, глаза слипались не до разговоров. Сегодня в шесть утра он приехал из Актабара, а в восемь прискакал на лошади бригадир Сорока, заставил ехать за глиной. Лизка взяла в руки учебник, развернула посредине, долго смотрела, не читая, и снова положила на место.
Учишься?
А? Гошка с трудом разомкнул веки.
Учишься, говорю?
Учусь.
И долго тебе еще учиться?
Не знаю, Лиза. Вот экзамен сдам, а там видно будет.
В техникум пойдешь?
Не знаю.
Я летошний год тоже училась, помолчав, сказала Лизка. На кройки и шитья. Экзамены тоже сдавала. У меня и диплом есть.
Гошка не ответил.
Я и вышивать умею. Что гладью, что крестом Вот Мишка-тракторист увидел мои вышивки. «Кабы я не был женат, говорит, Лизка, на тебе б женился. А то, говорит, у меня не жена, а одно название. Так только, сготовить чего или постирать, а чего ни то сшить или вышить не может. Вот, говорит, коврик на стенку или подзор на кровать все, говорит, купленное, за все денежки плачены». Ты б себе какую жену взял, а?
Не знаю, Лиза. Какая попадется, устало пошутил Гошка.
Небось тоже хочешь покрасивше да ученую, грустно сказала Лизка. Вон как у Васьки. Ученая, учительшей работает, а некультурная. Придет с работы: «Я, говорит, устала, ты, говорит, должен за мной ухаживать». А чего она там устала? Чай, не кирпичи таскает. А когда Васька на курсы ездил, письмо ей пришлет, а она красный карандашик в руки, ошибки отметит и назад посылает.
Гошка открыл дверцу:
Пойдем, Лиза, пока вдвоем поработаем.
Еще посидим, нерешительно попросила Лизка.
Нет, нет. Некогда. Там строители небось рвут и мечут.
Он вытащил из-за кабины лопату с короткой кривой ручкой и пошел к заднему борту. Лизка неохотно пошла следом.
Гоша, а ты вчера на собрании был? спросила она, становясь рядом.
Нет, я в Актабар ездил.
Лизка оперлась на лопату и сказала, как о большом секрете:
Председатель выступал. Пятница. Говорил: «Как построим дома, женатым по полдома дадим, а у кого двое детей, так тому, говорит, и по цельному».
Ладно, Лиза. Это нас с тобой не касается.
«Как бы ты схотел, так касалось бы», печально подумала Лизка и со вздохом швырнула в кузов первую лопату. Работали молча. Подошла Санька, встала рядом с Лизкой и посмотрела ей в глаза. Лизка отвернулась, и Санька все поняла.
Ну что? спросила она, когда Гошка уехал. Опять ничего не вышло?
Нет, Лизка отшвырнула лопату. Не вышло.
Ну а что ты ему говорила? Опять на полдома намекала?
Намекала, призналась Лизка.
Ах, Лизка, Лизка! Кто ж так делает? Разве такого парня заманишь этим?
А чем же его замануть?
Не знаю, вздохнула Санька. А если б знала, так не сказала бы.
Это почему?
Самой пригодилось бы, тихо сказала Санька.
Лиза испуганно посмотрела в глаза подруге.
Санька отвернулась. Она долго смотрела в сторону Поповки, туда, где скрылась Гошкина машина, и не сразу услышала тихие всхлипывания.
Ты что, Лизка? кинулась она к подруге.
Лизка уткнулась мокрым лицом в траву и ничего не ответила. Санька легла рядом.
Ну что ты, Лиза? У меня ведь тоже ничего не получается. Ты хоть ему говоришь. А я и этого не умею.
Лизка села, утерлась подолом и, все еще всхлипывая, улыбнулась широкой улыбкой:
Помнишь, Саня, я тебе рассказывала, сколько у меня парней было? Так все это неправда. Только один парнишка был, Аркашка Марочкин, Тихоновны сын. Билеты в кино покупал. А потом на службу ушел. Так с тех пор никого и не было.