Пап, а если мы не сможем поймать маленькую рыбку?
Ну, тогда придется в качестве живца использовать какого-нибудь маленького мальчика, решил пошутить Юра.
Произнеся это, он стал пристально всматриваться в глаза сына, как бы отсчитывая время его реакции на шутку.
Па-па! Дурацкие твои шуточки.
Олег изменился в лице через секунду-другую и, обиженный, демонстративно отвернулся и уставился в темноту за окном.
Юра и Настя, а также водитель такси, который тоже всё слышал, громко рассмеялись.
* * *
Чемоданы уже сданы, и граница пройдена. В дьютике они купили сладости для Олега, кое-какую косметику и бутылочку коньяка для себя. Сели в кафешке, решив скоротать время до вылета. Еда была так себе. Олег даже не доел запеканку.
Ну что, за отдых выпили, давай теперь за удачный полёт, предложил Юра, подняв стаканчик с остатками коньяка.
Давай!
Вдруг Настю кто-то толкнул сзади, бумажный стаканчик выпал из её руки, а коньяк пролился на пол.
Ой, извините, пожалуйста, поспешила сказать пожилая женщина, толкнувшая Настю. Мне дико неудобно. Простите ещё раз.
Минутой назад эта подтянутая с уложенными седыми волосами женщина пробиралась сквозь столики, ища свободный. За собой она катила чемодан с ручной кладью. На согнутой в локте своей другой руке она держала сумочку. Неожиданно женщина развернулась, боковым зрением увидев, как кто-то встаёт из-за стола, и своей сумкой ненароком задела Настину руку. Один миг и стаканчик выпал. Тост Юры не удался. Обидно. И даже не в коньяке дело.
Ничего страшного, тактично ответила Настя, явно раздосадованная.
Она опустила вниз глаза, чтобы случайно не обидеть женщину. В конце концов, со всеми такое бывает. Ведь она же не нарочно, в самом деле.
А вот Юра не стал отворачиваться недовольным молчаливым взглядом он окинул незнакомку сверху вниз.
На миг их взгляды встретились этой пожилой женщины и Юры.
Извините, теперь уже женщина неохотно бросила и ему.
Юре почему-то стало не по себе. Гул вокруг, все эти разговоры соседей, лёгкая музыка за барной стойкой, объявления по громкоговорителю стали слышаться, как если бы он был под водой: приглушённо, с каким-то эхом. Картинка перед глазами потускнела и помутнела, потеряла чёткость, стала бесцветной и медленно поплыла по кругу. Недвижимыми оставались лишь эти глаза напротив, горящие как два небольших светодиода в самом центре круга. Непонятное и неприятное чувство охватило Юру. Дыхание как будто остановилось. Где-то он уже сталкивался с таким взглядом, но где, хоть убей, никак не мог вспомнить. Потом глаза так же быстро исчезли, словно потухли светодиоды. С ними не стало и этой женщины. Вероятно, она не захотела больше здесь оставаться и ушла искать другое место.
Юра, Юра, что с тобой? Очнись!
Папа, папа.
Испуганные Настя и Олег трясли его уже с полминуты за обе руки.
А? Что? Юра пришёл в себя. Что, пора на посадку? Он поставил на стол так и недопитый им стакан.
Юра, ты что так задумался? Мы еле тебя растолкали.
Да?.. О! Слышите? Объявляют нашу посадку. Всё, вставайте! Олег, бери сумку! Настя, пошли!
* * *
Полёт продолжался уже часа три как. Там, внизу, под брюхом боинга лежало необъятное море. Яркое солнце пробивалось из-под закрытой наполовину шторки иллюминатора и отражалось от поверхности воды. Турция уже позади. Ну вот, скоро и Кипр. В экономклассе кормили неплохо, но было как-то сухо и чертовски не хватало воды. Они хотели купить бутылку уже после прохождения погранконтроля, но вот незадача забыли.
Мама, я хочу попить, некстати заныл Олег.
Если увижу стюардессу, попрошу для него стаканчик, сказал Насте Юра, сидящий у прохода.
Ага, кивнула та ему и отвернулась, обращаясь к сыну:
Олежа, папа сейчас попросит тётю принести водички. Смотри пока в окошко. Может, откроем побольше, а?
Стюардесса, как назло, всё не появлялась. Специально поднимать руку и искать где-то там кнопку вызова не хотелось. И так мимо пройдёт, рано или поздно. В ожидании стюардессы Юра закрыл глаза. Сон медленно подкрадывался к нему и тонкими струйками эфира пытался просочиться в ноздри и уши.
Вдруг самолёт хорошенько качнуло. Воздушная яма. Такое бывает. Юра открыл глаза. Высунув в проход голову, он посмотрел в обе стороны. Все пассажиры сидели на своих местах, за исключением пяти-шести стоявших, склонившихся, видимо, над своими местами и пытавшихся тем самым разогнать кровь по жилам. Чей-то маленький ребёнок девочка, годика два, не больше, с голыми, одетыми в одни носочки ножками, в короткой маечке и набухшем подгузнике медленно прогуливалась по рядам. Проходя мимо пассажиров, она, осторожно улыбаясь, заглядывала им в глаза, видимо, ища кого-то. Большинство людей не замечало чудного малыша, но те же, кто ловил на себе детский, незамутнённый проблемами взгляд, сразу же забывали обо всём и расплывались в ответной широкой улыбке.
Вдруг самолёт хорошенько качнуло. Воздушная яма. Такое бывает. Юра открыл глаза. Высунув в проход голову, он посмотрел в обе стороны. Все пассажиры сидели на своих местах, за исключением пяти-шести стоявших, склонившихся, видимо, над своими местами и пытавшихся тем самым разогнать кровь по жилам. Чей-то маленький ребёнок девочка, годика два, не больше, с голыми, одетыми в одни носочки ножками, в короткой маечке и набухшем подгузнике медленно прогуливалась по рядам. Проходя мимо пассажиров, она, осторожно улыбаясь, заглядывала им в глаза, видимо, ища кого-то. Большинство людей не замечало чудного малыша, но те же, кто ловил на себе детский, незамутнённый проблемами взгляд, сразу же забывали обо всём и расплывались в ответной широкой улыбке.
«Надо же, такая маленькая и ходит одна», закралась мысль в голове у Юры.
«А-а, вот и её мать», углядел он среди крайних пассажиров внимательно смотрящие за ребёнком женские глаза.
Глаза молодой симпатичной женщины также поймали на себе Юрин взгляд.
«Какие красивые, добрые и полные заботы и ласки глаза. Сразу видно, что мать», решил Юра.
Вдруг его как ошарашило, как молнией ударило. Глаза. На контрасте он вспомнил тот взгляд старухи, что оборвала его тост на полуслове. Зловещий взгляд-сглаз. Юра вспомнил! Так же когда-то на него смотрел да! тот котёнок. Много лет назад, в детстве. В ту роковую ночь, когда умерла мать Юры. Взгляд того котёнка ему никогда не забыть.
Это было давно. Его мать тогда болела гнойной ангиной, продолжала ходить на работу и лечилась, что называется, перенося болезнь на ногах. Ангина дала осложнение на сердце, и у мамы Юры вдобавок развился токсический шок. Как-то ночью ей стало особенно плохо. Она стала задыхаться, температура подскочила. Вызвали скорую. Юра побежал в коридор, чтобы открыть дверь врачам, когда те приедут. Внизу послышались чьи-то голоса и шаги. Он открыл дверь и увидел: перед ним на тёмной ночной лестничной клетке, освещённой лишь светом из коридора их квартиры, на придверном коврике едва стоял, пища, маленький чёрный, как смоль, котёнок. Он был таким маленьким и так дрожал, что казалось, сейчас вот-вот упадёт. Такой милый, славный котёнок! Руки Юры сами потянулись к нему. И вдруг котёнок посмотрел Юре прямо в глаза.
О боже! Ничего страшнее до этого Юра не видел в своей жизни. Чёрная дыра, космическая воронка без дна, пропасть колодца сама преисподняя всем своим холодом взглянула на него. У Юры тогда тоже, как и сегодня в аэропорту, на какое-то время потемнело в глазах. Его ноги подкосились, а дрожащие руки сами стали искать стенку для опоры. Когда он пришёл в себя, котёнка уже не было он пробежал мимо Юры и исчез в комнате матери. Юра бросился за ним. Котёнок лежал комочком у самой руки матери, свесившейся с кровати, зажмурил глаза и громко мурчал: не то как сверчок, не то как взрослая кошка.
Юра тотчас схватил котёнка за шкирку и вынес вон из квартиры. И сразу же закрыл за ним дверь. Юру всего трясло. Что это было с ним? Он терялся в догадках. И только длинный звонок заставил Юру снова прийти в себя и открыть дверь. На этот раз на пороге была бригада скорой помощи. Котёнка же и след простыл. Врач и медсестра какое-то время были в комнате с мамой, потом они помогли ей собраться и немедля увезли собой.