Отроковицей Аталья была уверена в горячей любви своей к отцу и к матери. Нынче молодая женщина честно признается себе, что для родителей мало тепла осталось в сердце ее. Когда появился на свет Ахазья, а царский лекарь уведомил, мол, из-за порчи в чреве не судьба ей снова понести, она поклялась затопить любовью единственное чадо. Теперь молила богов, чтоб навек сохранили в ее душе место для сына.
Видно, природа одарила меня разумом щедрее, чем нежными чувствами, без сожаления думала Аталья, вот и славно! Недоброе, жестокое поприще я вижу вокруг. Жадность до власти, золота и почестей. Холодный расчет и коварство. Реки крови и море лицемерия. Я живу в этом мире, иного не будет, и в согласии с ним должна пройти свой путь.
Аталья с почтением подумала об отце. Он не обижал мать, она у него единственная женщина, и Бен-Адар напрасно рассчитывал пополнить свой гарем не было и нет у отца наложниц. Ахав честен, не в пример мужу Йораму. Может быть, узаконенная неверность супруга и самодовольство мужскою силой и положили начало разочарованиям Атальи?
В юности Аталью умиляла любовная гармония меж родителями. Но когда повзрослела, донесли ей, что отец женился на матери с намерением политичным. Взял в жены дочь царя цидонского во имя торговой выгоды и ради замирения с соседом. Удача повернулась лицом к царственной чете, и пришла любовь. Да ведь это случай! Увы, счастливый жребий не выпадает дважды одной семье. Выданная с расчетом, Аталья познала ревность и только. Братание двух государств, Израиля и Иудеи, она не приняла взамен девических мечтаний о любви, а чудо Изевели и Ахава не повторилось.
Мысленно блуждая в труднопроходимых дебрях добра и зла, Аталья заключила как-то раз, что ежели обретение выгоды сопряжено с грехом, то раскаяние, пусть случится таковое, не осветлит, а замутит душу. Вот, скажем, вспоминает Аталья, мать приказала старейшинам вершить неправый суд над Навотом, дабы завладеть его садом, а отец намеком молчания подстрекнул жену к злому делу. Потом оба угрызались, и каждый всю вину на себя брал, и даже не воспользовались они неправедно обретенной землей а толку ничуть! Былое чувство меж ними омрачилось, и подозрительность взаимная тут как тут!
Не спросивши Аталью, отцы сосватали ей Йорама. Намерения у царей благими были это ценить надобно, размышляла она, ведь жертвенное замужество мое мира залог!
Прежние правители, хоть Израиля, хоть Иудеи, умом-то понимали, что негоже с родичами воевать, а шип властолюбия колол сердца, и никак не удавалось истребить крамольную мысль, мол, недурно бы объединить оба царства под одной короной. А ведь это означало бы войну братоубийственную!
Честь и хвала взошедшим на престолы Ахаву и Иошафату отыскали решение труднейшей задачи равноправный союз заместо объединения! подумала Аталья.
Аталья любила мир воплощение здравомыслия, и презирала войну исчадие абсурда. Не оттого ли сердце ее благоволило женской мягкости и благоразумию и отторгало мужское дикарство и безумство?
Охотница до наблюдений, она замечала, что нет на земле ни белого, ни черного, а только всё переменчиво, а в добром всегда сыщешь злое и наоборот, ибо всяк на свой локоть мерит и вместе прав и неправ. Она искала и находила подтверждения своим мыслям.
Ахав иудей, рассуждала Аталья, женился на Изевели, а она язычница неисправимая. В награду за их смелость благодать мира воцарилась меж Израилем и Цидоном. Но мир сей родил войну. Исступленные пророки израильские проклинают мать, а отца корят за отступничество от Бога и грозят ему карами небесными, того и гляди к речам мечи прибавят. Жрецы богов материнских хоть и терпимее пророков, но народ свой заперли в темнице суеверий. Что черное, что белое? Где доброе, где злое?
Аталья была изрядно предубеждена против поклонения и Богу и богам, и подозревала жестокость, лицемерие и корысть в служителях веры. А те в свою очередь неустанно твердили, мол, безбожники обречены на неведение, и, стало быть, несчастны. Пока не решила для себя Аталья, которые из них пророки или жрецы опасней и злотворней.
Глава4Не всё по горю плакать
1
Как человек праведный и богобоязненный, Иошафат, царь Иудеи, придал чрезвычайное значение судьбоносной семейной дате вступлению внука Ахазьи в возраст совершеннолетия. Тринадцать лет пора отвечать за свои поступки перед верой отцов! строго изрек Йорам, отец виновника торжества. Он теперь и жениться вправе! заметил Иошафат, потрепав по плечу Ахазью и подмигнув Аталье.
Нарядившийся в праздничные одежды, поздравлял и напутствовал Ахазью первосвященник храма. Дворцовая челядь сделала сбор и преподнесла принцу лук, стрелы и меч. Отец подарил сыну отлично выезженную кобылу четырехлетку. Она заменит низкорослого жеребца, верно служившего мальчику в ту пору, когда он только обретал сноровку верховой езды. Нынче юноша уверенно держится в седле, метко стреляет из лука, да и с мечом управляется недурно. Хороший вырастет рубака! говорят знатоки.
Воистину царский дар пожаловал будущему воину дед Иошафат боевую колесницу, что помчит будущего героя навстречу победам. Расписана она, разукрашена, раззолочена, а, главное, добротна и прочна сносу не будет! Иошафат доверительно сообщил Ахазье, что второй дед уже в пути и везет из Шомрона кое-что интересное.
Святая Иудея не беспутный Израиль. Посему пророки, царем призванные на торжество, наставляли Ахазью не только на ратный труд, да на защиту границ и расширение оных, но и на служение Богу единому и соблюдение заповедей Его.
Аталья невольно вспомнила, каким неприметным было празднование в Шомроне совершеннолетия брата Ахазьи. Не любившая иудейские обычаи, Изевель не устроила пышного торжества. Сыну Ахазье выпало больше удачи и подарков, и сердце матери радовалось. Чем ублажить мальчика? думала Аталья, пожалуй, преподам ему грамоту. Когда-то мать меня выучила, а я сыну факел передам. Пусть в царском доме хоть один вояка умеет читать и писать!