Колдобины
Дорога получилась длинной, но уснуть мне никак не удавалось. То и дело кто-нибудь проходил мимо, грохотал дверьми, шуршал газетами и неэстетично чавкал. Пиликали сотовые телефоны, бурчало радио и все это на фоне барабанной дроби колес, на фоне людского многоголосья. Мир звучал, не умолкая ни на минуту, и отчего-то мне подумалось: даже хорошо, что этого звучания не слышит Настя.
На очередной станции в вагон вошли новые пассажиры, присели напротив, и добрых полчаса мне пришлось выслушивать спор отца и сына, обсуждавших, какое мясо им покупать живое или неживое. Вопрос был далеко не простой, и вместе с соседями я тоже скрипел мозгами, пытаясь понять, о чем идет речь. В конце концов, выяснилось, что говорят о корове, которая в живом состоянии стоит двадцать тысяч, а в заколотом пятнадцать. Мне стало совсем грустно. По всему выходило, что жизнь коровью люди оценивали всего в жалких пять тысяч, что само по себе было значительно дешевле мяса. Хотя Возможно, так оно и должно было быть. Душа, как известно, весит совсем немного: у людей граммов двадцать, у коров, верно, и того меньше. Так что, если измерять стоимость в соответствии с граммами и килограммами, то жизнь коровья представлялась не столь уж дешевой
Здравствуйте, женщина!
Здравствуйте.
И вам, дедуля, здравствуйте! Не против, если мы здесь примостимся? А то скучно в тамбуре. Стоим, семечки жуем. Прямо стыдно.
Почему стыдно-то?
Так ведь не мужское занятие, согласны? Угощайтесь, кстати! У нас этого добра полные карманы
Хорошо поставленный голос, занятная артикуляция, я поднял глаза. На этот раз через проход от меня усаживался мужчина неопределенных лет и столь же неопределенной наружности. Впрочем, кое-что о его наружности сказать было все-таки можно: тщедушный, небритый, в черном пиджаке с широченными плечами, в фирменных брючках. Уж не знаю почему, но мужчина напоминал потертую сторублевку. Лоск изрядно утерян, но цена еще сохранилась во всяком случае, кое-что купить на эту купюру было можно. Прежде всего за счет уверенных интонаций, за счет знания оборотов речи, которые не в каждом вагоне услышишь. При этом язычок у него был острый, из тех, коими в равной степени можно и приласкать, и отбрить. Внешность мужчины языку вполне соответствовала: угловатые скулы удивительным образом удлиняли лицо, а смахивающий на орлиный клюв нос вводил в заблуждение, сбрасывая с возраста хозяина еще с полдюжины годков. Вполне логично венчала облик гостя пара черных остроносых туфель, которые свидетельствовали если не о зажиточности, то, по крайней мере, о вкусе пассажира. Лично мне это представлялось чем-то средним между вкусом перца и аджики. Здесь же присутствовал и застарелый аромат табака. Такая вот странная ассоциация.
Сложить мнение о спутнике горбоносого мужчины было куда сложнее: этот тип уселся спиной ко мне, и кроме спортивного костюма, кепки с огромным козырьком и кроссовок, я ничего не разглядел.
Между тем, горбоносый продолжал устанавливать контакты со всеми близсидящими пассажирами.
Мужчина, время не подскажете? О! У меня то же самое, спасибо А грибочки откуда везем? Неужто с самой Аяти? Здорово! Давно грибочков жареных не пробовал, завидую не теряя ни секунды, он тут же развернулся к рыжеволосой дамочке, сидящей позади него, благожелательно нахмурил брови. А мы почему скучаем? Жизнь тяжелая?.. Чего киваете? Согласны, да? Или беседовать не хотите?
Но беседовать дамочка была явно не прочь, хотя напор остроносого ее явно смутил.
То-то я гляжу: такая представительная женщина и без корзинки. Неужели грибами не интересуетесь?
Красавцем горбоносый отнюдь не смотрелся, но тактика его была безотказной: он говорил и говорил, вынуждая дамочку сдавать одну позицию за другой. Слово за слово, и напористый пассажир вытянул из соседки всю ее нехитрую подноготную. При этом он не забывал демонстрировать рыжеволосой свой гордый профиль, и странное дело! я начинал понемногу понимать его приемы. Фас у мужчины был звероватый, откровенно воровской, в профиль же он казался почти симпатичным. И вспомнилось, как давным-давно я где-то вычитал, что профиль людей это их романтическая натура, то бишь то, какими они хотели бы быть, ну а фас наше настоящее и исподнее. Как бы то ни было, но этот знаток человеческих душ без стеснения пользовался данным обстоятельством. Словами же окончательно добивал и обволакивал. В пять минут он выяснил, что дамочку зовут Мила, что работает она продавцом в сельпо, что уже лет пять как разведена, но имеет дочь и массу нерешенных проблем, включая финансовые и жилищные. Опять же годы брали свое, хотя выглядела Мила достаточно неплохо местами даже ухоженно и свежо. Да и в целом, если не всматриваться чересчур внимательно, производила приятное впечатление стройная, одетая вполне по времени, и даже оживающие во время гримасок ее многочисленные лучики-морщинки не слишком портили курносого личика. В нужные минуты Мила, видимо, вспоминала о них, бережно разглаживала ладошкой. На минуту или две это помогало.
Сложить мнение о спутнике горбоносого мужчины было куда сложнее: этот тип уселся спиной ко мне, и кроме спортивного костюма, кепки с огромным козырьком и кроссовок, я ничего не разглядел.
Между тем, горбоносый продолжал устанавливать контакты со всеми близсидящими пассажирами.
Мужчина, время не подскажете? О! У меня то же самое, спасибо А грибочки откуда везем? Неужто с самой Аяти? Здорово! Давно грибочков жареных не пробовал, завидую не теряя ни секунды, он тут же развернулся к рыжеволосой дамочке, сидящей позади него, благожелательно нахмурил брови. А мы почему скучаем? Жизнь тяжелая?.. Чего киваете? Согласны, да? Или беседовать не хотите?
Но беседовать дамочка была явно не прочь, хотя напор остроносого ее явно смутил.
То-то я гляжу: такая представительная женщина и без корзинки. Неужели грибами не интересуетесь?
Красавцем горбоносый отнюдь не смотрелся, но тактика его была безотказной: он говорил и говорил, вынуждая дамочку сдавать одну позицию за другой. Слово за слово, и напористый пассажир вытянул из соседки всю ее нехитрую подноготную. При этом он не забывал демонстрировать рыжеволосой свой гордый профиль, и странное дело! я начинал понемногу понимать его приемы. Фас у мужчины был звероватый, откровенно воровской, в профиль же он казался почти симпатичным. И вспомнилось, как давным-давно я где-то вычитал, что профиль людей это их романтическая натура, то бишь то, какими они хотели бы быть, ну а фас наше настоящее и исподнее. Как бы то ни было, но этот знаток человеческих душ без стеснения пользовался данным обстоятельством. Словами же окончательно добивал и обволакивал. В пять минут он выяснил, что дамочку зовут Мила, что работает она продавцом в сельпо, что уже лет пять как разведена, но имеет дочь и массу нерешенных проблем, включая финансовые и жилищные. Опять же годы брали свое, хотя выглядела Мила достаточно неплохо местами даже ухоженно и свежо. Да и в целом, если не всматриваться чересчур внимательно, производила приятное впечатление стройная, одетая вполне по времени, и даже оживающие во время гримасок ее многочисленные лучики-морщинки не слишком портили курносого личика. В нужные минуты Мила, видимо, вспоминала о них, бережно разглаживала ладошкой. На минуту или две это помогало.
Угадав момент, горбоносый ловко пересел к даме, доверительно высыпал ей на колени пригоршню семечек.
Я вот что заметил: люди в последнее время необщительными стали. Каждый в себе и о своем. Точно улитки в раковинах. Вы согласны?.. он вольготно перебросил одну ногу поверх другой. Кому как, а мне так это не нравится. Точно в пустыне живем. Изоляция хуже, чем в камере. Чего киваете? Согласны?
И, разумеется, Мила снова кивнула. По всей видимости, ей это было легче, нежели произносить сложные малоубедительные фразы. На фоне ее односложных кивков речь горбоносого выглядела еще более цветисто:
Простите, не люблю ругаться, но иногда прямо злость берет. Мы с вами что, не люди? Не имеем права слово доброе друг другу сказать? Имеем, конечно! Так на черта отгораживаться друг от дружки? Вон сколько заборов понастроили все города как зоопарки какие. Еще и копим, копим при этом. Сперва на ковры с холодильником, потом на машину с дачей А чего копить-то? В могилу все равно не унесем. Согласна, да? И правильно. Ты не то, что другие, я сразу заметил. Сначала по глазам, потом по улыбке. Нет, правда, ты хорошо улыбаешься
Переключение с «вы» на «ты» произошло абсолютно незаметно. По крайней мере, Мила не возмутилась и не стала поправлять соседа. Значит, дело действительно шло на лад.
На секунду я прикрыл глаза, и вдруг отчетливо увидел горбоносого пассажира в тюремной камере, в окружении сутулых подельников, с кружкой свежего чифиря в руке. От такого видения меня даже передернуло. Ведь точно сидел! И такие же речи толкал, привлекая сторонников, усыпляя потенциальных недругов. Конечно, не Троцкий, не Бухарин, но определенные таланты у мужчины, безусловно, присутствовали.
У других ведь что? На теле рыжье, брюлики разные, а в глазах холодок. Пусто там, понимаешь? Или депутата одного видел недавно. Живот как три моих, заколка бриллиантовая, а говорит так, словно пиявок наглотался. Брезгливость у него к нам, понимаешь? Будто с крысами приходится общаться. То есть это он нас за крыс держит, представляешь? Ну, а ты другое дело! У тебя глаза, как два изумруда Ты не улыбайся, я правду говорю! Люди вон слышат подтвердить могут. Ты пойми, Мил, я вот так в лицо врать не умею. Если что говорю, значит, правда. Скажи, Серж, ведь так?..